Корабль мечты - Бренда Хайатт

К вечеру Делия почувствовала тошноту. Зная, что в таком случае лучше всего отвлечься, она собрала вокруг себя перепуганных детей. Пока джентльмены старались успокоить наиболее нервных особ женского пола, небольшая группа дам с Делией во главе развлекала малышей. Они по очереди читали, рассказывали сказки, играли, а когда подали холодный ужин, устроили соревнование, кто сумеет больше съесть из мисок, скользящих туда-сюда по столам.

С наступлением темноты (а из-за низкой облачности стемнело рано) стали все сильнее слышны скрежет и треск многострадальной обшивки корпуса парохода. В некоторых каютах уже было полно воды, постели совершенно вымокли. Их обитатели ютились по углам салона, напоминавшего теперь военный лазарет, полный стонущих раненых. Разговор снова и снова возвращался к тому, каковы шансы выйти из шторма невредимыми. Делия случайно услышала, как Томас Баджер, в прошлом капитан парохода, сказал своему другу, машинисту «Центральной Америки»:

– Помяни мои слова, этот шторм еще не набрал полную силу!

– Точно! – мрачно согласился тот, чем ужаснул ее до глубины души. – Не дай Бог, зальет котлы! Любая течь в машинном отделении станет нашим билетом на дно морское.

– А что, есть такая опасность?

Машинист промолчал, и это само по себе было ответом. Она не решилась передать разговор Кенту. Если эта ночь окажется для них последней, пусть она будет полна любви, а не отчаяния. Чему быть, того не миновать, и если ничего нельзя изменить, нужно по крайней мере вынести удары судьбы с достоинством.

Каждый вдох наполнял легкие влажным и спертым воздухом: двери в салон теперь всегда оставались закрытыми, не говоря уже об иллюминаторах. Находиться там становилось все более тягостно. Оглядевшись, Делия увидела о чем-то беседовавших Кента и судью Монсона, а подходя, успела уловить что-то о запуске сигнальных ракет.

– А, это ты, дорогая, – приветствовал Делию Кент, и его ласковый взгляд согрел ее. – Как твои маленькие подопечные? Спят?

– Слава Богу! Представь себе, испанка из Лимы путешествует с тремя малышами. Один был так перепуган, бедняжка, что его едва удалось убаюкать сказкой.

Судья Монсон пробормотал что-то насчет ее великодушия и откланялся.

– Значит, твой испанский пригодился снова, – заметил Кент. – А вот мне ни разу не довелось применить свое знание латыни и греческого. И зачем только я корпел над ними в колледже?

– Надо было изучать что-нибудь более практичное, – отшутилась Делия, поддерживая легкий тон разговора. – Отец предлагал нанять учителя латыни, но не хватило средств. К счастью, мама немного знала этот язык и дала нам его азы.

– Да ты, можно сказать, получила классическое образование!

– Предлагаешь с порога объявить твоей матери, что перед ней вовсе не невежественное ирландское отродье, а вполне образованная леди?

– Я вовсе не имел в виду…

– Знаю, знаю! Плохая вышла шутка. А все потому, что нервы совсем издерганы. Все время ждешь беды. Пойдем к себе. Уже совсем поздно, да и неизвестно, что будет завтра. Надо хоть немного поспать.

«Неизвестно, будет ли завтра», – мысленно уточнила Делия.

Хотя эти слова не были произнесены, Кент все понял. Он тоже не видел смысла в мрачных пророчествах. Возможно, завтра их не станет, но пока… пока они вместе, целые и невредимые.

Попрощавшись, они отбыли восвояси.

В каюте воздух тоже был довольно спертым, но все же свежее, чем в салоне, где скопилось множество народу, пахло влажной одеждой и обувью, потом и страхом. Чтобы разуться, пришлось проявить чудеса акробатики.

Пока Делия сбрасывала обувь, Кент смотрел на нее не отрываясь. Теперь он знал еще одну сторону ее характера: способность быть полезной людям, сострадать и утешать. Он и сам порой занимался благотворительностью, но лишь потому, что это считалось хорошим тоном и было принято среди людей его круга. Он никогда не задумывался о тех, на чьи нужды выделял средства. Делии же было свойственно истинное великодушие, по-видимому, произраставшее из личного опыта и умения поставить себя на место обездоленного.

– Ты что? – спросила Делия, заметив его завороженный взгляд.

– Я просто удивляюсь тому, что и после тяжелого дня ты выглядишь прекрасно.

– Прекрасно? Сейчас? В жеваном платье и с вороньим гнездом на голове? – Она расхохоталась. – Надо взглянуть в зеркало. Если лицо испачкано, я никогда больше не поверю ни единому твоему комплименту!

– В самом деле, у тебя на носу пятно, – признал Кент. – Но это только придает тебе очарование. Иди ко мне!

Делия повернулась. Ее зеленые глаза сияли, вся она светилась любовью и была чудо как хороша. Как случилось, что эта замечательная девушка выбрала его?

Кент выразил свои чувства в полном страсти поцелуе и получил горячий отклик. Вспомнив вдруг о грозящей им опасности, он привлек к себе Делию с такой силой, что она ахнула. Его пальцы нетерпеливо затеребили пуговки ее платья. Она, в свою очередь, стала быстро расстегивать его рубашку.

Очень скоро оба были обнажены по пояс и приникли друг к другу – кожа к коже – словно впервые. Делия наклонилась, обвела языком плоский сосок, и Кент содрогнулся от удовольствия. Затем настал черед Делии запрокинуть голову и отдаться ощущениям.

Внезапно пароход особенно резко качнуло, и Кент оказался на полу. Делия свалилась прямо на него. Некоторое время они возились, пытаясь подняться, потом зашлись истерическим смехом, всхлипывая, кашляя и перегибаясь пополам.

– Может, здесь и останемся? – спросил Кент, когда снова обрел способность к связной речи. – Что-то не хочется слететь с койки… хм… в разгар событий.

– Здравая мысль. – Делия привстала и занялась своими нижними юбками. – Надо было уже давно освоить эту территорию. Правда, коврик не слишком мягкий…

Лукаво подмигнув, она отбросила оставшуюся одежду и перенесла ногу через бедра Кента. Он не удержался от усмешки.

– Бунт на судне? Попытка захвата власти командой?

– А если и так? – Делия склонилась к нему. – Что скажет капитан? Будет протестовать?

– Он сдастся добровольно. Возможно, тогда его пощадят.

– Никакой пощады! Его немедленно задушат… поцелуями.

Она наклонилась ниже и впилась в его приоткрытые губы. До предела возбужденный, Кент приподнялся. Не стараясь подавить рвущийся с губ стон, он схватил Делию обеими руками за талию и прижал к себе изо всех сил. Как раз в этот момент пароход снова резко качнуло, но это лишь усилило остроту наслаждения.

Снаружи неистовствовал шторм, то бросая судно вниз, то толчком посылая вверх, но ни Кенту, ни Делии уже не было дела до буйства стихии. Они были во власти силы, столь же могучей и древней, как океан, как буря. Они ласкали друг друга и сплетались воедино, как если бы это было в последний раз, а когда их накрыла волна блаженства, двойной страстный крик смешался с ревом ветра.