Порочный наследник - Элизабет Мичелс

– Ох!

Она нахмурилась, глядя на него, и ее щеки порозовели от понимания ситуации.

– Он не думал обо мне, собираясь жениться на моей сестре, – поняла она, еле сдерживая слезы, – он вообще не думал обо мне.

Изабель была достойна всего счастья, которое могла предложить ей жизнь. Нельзя допустить, чтобы что-нибудь снова заставило ее почувствовать себя несовершенной. Она была полна жизни и воплощала собой всю яркость и красоту мира. Он сделает все, чтобы такое страдание на ее лице не появлялось более никогда.

– Я думал о вас, – сказал он, всего лишь желая помочь ей справиться с этим.

Он никогда и ни с кем не разговаривал так открыто. Что с ним случилось?

– Что вы думали? – широко раскрыла она глазки ребенка.

– Я подумал о том, как вам будет больно, – признался он, умолчав о том, что как раз он и запустил весь этот процесс со свадьбой. – Я знал, вы считаете, что влюблены в Хардеуэя.

Она посмотрела на него, сурово сдвинув брови.

– Вы считаете, что моя любовь ненастоящая?

– Вы все еще любите его? – В его голосе звучало требование ответа.

Она изучающе смотрела на него, не говоря ни слова.

Он обидел ее? Такая откровенность была внове, тем более в общении с женщиной. Возможно, она была права, а он ошибается. У него была только одна история любви в жизни, но тогда он точно знал, что это любовь. И скучал по ней даже сегодня.

– Однажды я любил одну женщину, – стал рассказывать он. – Не так романтично и возвышенно, но тем не менее это была любовь. Я до сих про люблю ее. Это не заканчивается. Потому что любовь.

– Возможно, я никогда не знала любви, хотя она все время казалась такой близкой. Как вы думаете, есть шанс, что я еще найду ее? Возможно, с мистером Грейплингом? Мое представление о романтической любви, очевидно, не такое ясное, каким должно быть.

Он напрягся при упоминании этого имени. Нет, между Изабель и Реджинальдом Грейплингом не может быть ничего даже отдаленно напоминающего любовь…

– Мое представление тоже не такое ясное, каким должно быть, – уклончиво ответил.

– А мы поймем все однажды?

– Вы – да, – пообещал он, поглаживая ее руку. – Вы жаждете любви.

– А вы нет? Конечно же, нет. Это усложнит вашу деловую холостяцкую жизнь, не так ли? – Она игриво толкнула его в бок и улыбнулась.

– Совершенно верно.

Но буквально через секунду улыбка сошла с ее лица.

– Я усложнила вам жизнь. То, что я тут…

– Усложнили. Но не вашим пребыванием здесь, – сказал он, изо всех сил стараясь противостоять притяжению ее тепла, приятному ощущению ее тела, прижимающегося к нему. С Изабель всегда все происходило неожиданно, незапланированно и ужасно легко. То, как она открыто проявляла свои чувства, глубина ее доброты вызывали живой отклик в его сердце, умоляя его раскрыть все свои тщательно оберегаемые мысли и чувства, чтобы она могла их увидеть. Дружба… ведь именно так все и происходит? Эта потребность поделиться, открыться кому-нибудь… Он ни с кем не делился своими чувствами…

– Вы пришли спасти меня, – подсказала она, отвлекая от мыслей, роящихся в его голове. Ее большие глаза внимательно изучали его, и какая-то новая мысль заставила их сиять. – Вы думали обо мне, а затем спасли меня.

– В общем, так и было, – ответил он. По крайней мере, он поднял ее с пола и привез сюда.

– Фэллон…

Я решаю проблемы. Это моя работа, этим я занимался всегда. Друзья или нет, она – просто еще одна проблема, которую нужно решить. Так и должно быть.

– Не делайте этого, – тихо скомандовал он.

– Не делать чего?

– Не смотрите на меня сияющими глазами. Точно так же вы смотрели на Хардеуэя, когда прятались за теми дурацкими пирожными.

– Оказалось, что он недостоин сияния, – сказала она с глупой улыбкой.

– Как и я. Вы заслуживаете всех звезд на небе. Но это все слишком сложно, как я уже говорил.

– Что слишком сложно, Фэллон? Неужели неправильно лю…

– Нет. В смысле, да. Неправильно. – Он отодвинулся от нее, провел рукой по волосам и поднялся с дивана.

Она не может вот так решить, что влюблена в него так же, как и в Хардеуэя. Да, она остается в его спальне. Да, он придумал оправдание ее отсутствию в городе и делал все возможное, чтобы защитить ее репутацию в этой неприятной ситуации. Но не жениться на ней стало бы намного сложнее, если бы она взяла и влюбилась в него. Черт с ним, со всем, она не выйдет за него! С ней все и без того уже так…

Черт! Может, надо просто заглянуть в один из борделей, которые он контролирует, чтобы как-то пережить этот день, не говоря уже о неделе. Он чувствовал, что его тянет к ней, а она смотрела на него так, словно он был героем одного из этих дурацких романов в ее голове. Он никакой не герой!

– Я… Я должен пойти поработать. Вам принесут еду. Придется довериться моей экономке и рассказать ей, что вы здесь.

Миссис Фезерфитч – вот кто ему нужен. Тогда он сможет отдалиться от Изабель и сразу же увидит ситуацию с другой стороны.

– Вы бы не похитили меня, если бы вам не было до меня дела, – продолжила она свое девичье наступление без правил. – Вам не нужно снова становиться сентиментальным, но… не уходите. Я не хочу, чтобы вы уходили. Вы и сами это видите. Теперь, когда я увидела все так ясно, я понимаю. На этот раз это по-настоящему. Фэллон, я люб…

– Вы в моей спальне, Изабель, – отрезал Фэллон, не дав ей договорить. – Я не имею права зайти слишком далеко, понимаете, да?

Он не стал слушать ее возражений – был уверен, что речь пойдет о ее похищении и его роли тюремщика. С другой стороны, он начинал задумываться: кто именно из них двоих держал другого в плену?

* * *

Изабель откинулась на спинку дивана, который издал под ней глухой неприятный звук, и сидела так минут двадцать. В течение первых трех минут она усиленно делала вид, что ужасно подавлена тем, что он оставил ее, на тот случай, если Фэллон передумает, но он не вернулся. Следующие семнадцать минут она провела, изучая искусно нарисованные розовые бутоны на потолке.

– Фэллон Сент-Джеймс… – прошептала она. Он носил одежду неярких цветов и отказывался танцевать на балах. Он, конечно же, не соответствовал качествам из ее первоначального списка. За исключением того, что… спас ее. Но он думал о ее чувствах. Он всегда был добр к ней. Разговаривать с ним было легко и приятно, в отличие от других джентльменов в бальном зале или за чаем. Возможно, именно поэтому она никогда не считала его кандидатом для своего списка.

Рядом с ним не было повода нервничать, только тихий мир и легкость, которых она никогда не испытывала раньше. Всегда ли признаком любви является беспокойная неспособность разговаривать в присутствии объекта любви? Не то чтобы все это имело значение, поскольку он явно не хотел, чтобы она внесла его в список своих потенциальных мужей. Все слишком сложно, пожаловался он. Что же в этом такого сложного?