Княжья воля - Константин Кудряшов

корабли для ходьбы как по рекам, так и по морю, а его люди быстро нашли общий язык с нашей гридью, едва не лобзаются.

Я машинально закидываю в себя хавчик, но пью не много, ибо сам себе вменил в обязанности мониторить ситуевину в корчме. Как никак, находясь в ранге принимающей стороны, за жизнь, здоровье и сытость животов всех присутствующих отвечаю здесь я. Периодически, насколько хватает высоты роста в сидячем положении и гибкости шейных позвонков окидываю взглядом раскрасневшиеся лица пирующих. На Миная я мысленно махнул рукой — пусть сидит, не стоит портить никому праздник, да и Голец успел шепнуть мне, что скоро упитанный боярин набьет утробу и уползет в свою нору как сытый змей, еще никогда до конца не высиживал. Несколько раз подзывал к себе Младину с просьбами унести пустую тару или добавить съестного-хмельного на столы. Через час с небольшим под одобрительный гул с уличного вертела стали подносить дымящиеся куски жареной оленины и это радостное событие способствует новому витку чревоугодства.

Гладко все проходит, умеренно и в рамках соответствующих эпохе приличий. То ли присутствие чужого князя сказывается, то ли еще чего… Перебравших хмеля под руки не уводят, рожи от удалых оплеух не трещат, посуда об головы не бьется. Восьмое марта в бухгалтерии, не иначе… даже скучновато как-то…

Но, как выясняется, кручинился я зря. Настает момент, когда после громкой отрыжки Минай с треском бахает кулаком по столешнице, упирает в меня мутные, выпученные зенки и нарочито громко произносит:

— Эй, корчмарь! Подай-ка мне еще сбитня! И подсоленных сухарей принеси!

Рогволд с неподдельным интересом в изрядно тронутых стоялым медом глазах поворачивается к боярину.

— Ты ошибаешься, Минай, Стяр не корчмарь, он десятник моей гриди.

— А мне думается, раз держит корчму, значит корчмарь и есть. А раз корчмарь, стало быть должен мне, сидящему за столом в его корчме, услуживать. Разве не так?

Лица сидящих обращаются ко мне в ожидании достойного ответа, но Рогволд, видимо решил впрячься за меня не на шутку.

— Стяр мой человек, боярин, и я сам знаю какую службу ему поручить. Прислуживать за столом тебе иль еще кому-то на этом пиру я его не просил, а сам он, как видишь, не желает.

Рогволд обводит притихший стол немигающим взглядом, выискивая несогласных.

— Кстати, брат мой, это тот самый гридень, что голыми руками валит противника и благодаря которому моя гридь одолела в кулачной стенке Змеебоеву свору. Да и про Перунов день я рассказывал тебе…

Тур на секунду прекращает жевать, одобрительно поджимает подбородок.

— Я помню, — говорит с набитым ртом. — Это он гонял тебя под дождем?

Рогволд дебилковато ухмыляется и утвердительно кивает. Честно говоря, достала уже эта притча об убивающем кулаками мне. Доведет однажды до беды…

— В том и дело, что голыми, — подтверждает мои опасения Минай. — Мне говорили, будто с оружием твой десятник не больно дружен. Боевой учебой пренебрегает, десяток свой распустил до безобразия, только и знают, что лупцевать мешок да в корчме лавки седалищем протирать.

Лицо Рогволда делается строже.

— Снова ты не прав, Минай, — говорит назидательно князь. — Я видел Стяра в бою и этого мне вполне достаточно, но гляжу ты еще не выговорился или предложить чего желаешь?

Я вдруг вспоминаю, что с прибытием партии гостей в которой был и Минай, в толчее перед пиром заметил толстозадую фигуру Неждана. Со спины заметил, потому и подумал — показалось… Сейчас ни за одним столом его нет. Если допустить, что бывший мой дружинник обретается при Минае, то непременно успел наболтать боярину всяких гадостей. Надо будет попросить Гольца, чтоб прошевелил этот вопрос.

— В общем бою, княже, даже углежог сражаться сумеет если в ополчение потянут, а это — гридень, десятник… вот и пусть покажет свою способность биться не только на кулаках.

— Уж не с тобой ли, боярин? — с усмешкой косится на выпирающий живот Миная близкий родственник Рогволда.

— Конечно не со мной, князь Тур. Я свою силушку растерял едва из отрока в мужа превратился, слаб здоровьем стал, не то что мой погибший брат Головач… Так что не со мной… С херсиром Старлугом или любым из его хирдманов. Учебный поединок, но с настоящем оружием, как любят урманы, даны и свеи. До первой крови. На мечах иль топорах, да со щитом… Чтоб каждый потом мог сказать — абы кого князь Рогволд в дружину не берет.

Профессиональный провокатор каких поискать, за живое берет, гадина! Ведь наш князь-кормилец во хмелю запросто может возжелать развлекалова. Погоди, тварь, ты мне еще за ножик в спину, за Виров, за Мишу да за Ляпин кистень ответишь…

Смотрю рядом деревенеет спиной Вендар, Дрозд по ту сторону стола нервно заскреб птичьей лапой левую щеку. Зашептались меж собой купцы, заперемигивались дружинные с хирдманами. Херсир Старлуг с отсутствующим видом продолжает медленно жевать, облизывая выпачканные жиром губы, будто не его только что подписывали на опасный поединок, а я отчетливо понимаю, что согласись сейчас Рогволд на предложенную Минаем подставу, этот пир с большой вероятностью станет для меня последним. Несколько уловок со щитом в моем арсенале есть, мечом владею уже вполне себе сносно и в поединке смогу положиться не только на везение и внезапность, но и на кое какие умения, однако, спарринг на настоящем оружии с мотивированным противником мне не потянуть однозначно. Понятие "до первой крови" никак не отрицает того, что первая кровь запросто обернется и последней. Не смог вовремя задержать руку, ударил чуть сильнее не плашмя, а режущей кромкой — вот вам трагический случай на тренировке. Тут и щит не поможет. Для обученного бойца он значит не меньше топора или меча. Я видел как Вендар шутя уматывает троих дюжих отроков одним лишь щитом. В реальном бою окованным металлом краем деревянного блина забить переносицу оппонента поглубже в мозг для сотника элементарно… Гонит, конечно, Минай, утверждая, что подготовкой мы не занимаемся. Любое свободное время парни тратят на упражнения с различным оружием, подтягивают общую физику, бегают, плавают, отжимаются… Бойцы в моем и Сологубовом десятках мало чем уступят остальной гриди, а кое где и превзойдут. Просто Минай об этом еще не знает…

Как не знает он того, что подвести меня под монастырь сейчас никак не сумеет. Я не безмозглый гладиатор и биться на потеху больше не стану, тем более против этого монстра с косичкой, которому меня прищучить, что лицо умыть…

Почесав сальным мизинцем уголок правого глаза, вокруг которого цвел радугой отечный синячина (моей левой работа), Рогволд заводит