Цена рока - Катерина Траум

— Чем могу, помогу, — тут же поддакнул Джейк, и от внимания двух парней сразу Лу зарделась ещё сильней, отдавая ему вторую камеру. Третья, видимо, болталась в рюкзаке.

— Ну… эм… было бы неплохо. Видео лучше выложить сразу, сегодня. Запрошу у Сью логин от канала, и можем быстро смонтировать это в неплохой клип. Мне тоже особо нечем заняться вечером…

— Идите, — махнул рукой Кейд. Его ребятам точно не помешает провести вечер в компании милой девчонки, главное, что один из них на неё клюнет вряд ли — не подерутся. — Займитесь видео, а мы с Данди всё перетаскаем в фургон. Вы и так сегодня здорово отыграли.

Парни умчались вместе с Лу, суетливо толкаясь плечами и улыбаясь. Лица и шеи всё ещё были перемазаны краской, и люди на них с интересом оглядывались: теперь их начнут узнавать везде. Кейд протяжно выдохнул. Хорошо, когда есть, на кого положиться.

— Что ж… Когда ты не бухой, то оказывается, язык у тебя подвешен, — хмыкнул Данди, сняв шляпу и почесав седой затылок. — Хорошо выступили. В следующий раз обязательно привезу Милли посмотреть. Только если без финальных засосов, ей такое рано, — сипло гоготнув, он вопросительно вздёрнул бровь, словно хотел каплю объяснений.

Которые ему никто дать не смог бы. Просто случилось. Адреналин или долго копившееся напряжение, но что бы Кейда не заставило поддаться этой лавине, он не жалел. Было хорошо, пусть пару секунд, и короткий миг без постоянно сосущей внутри боли, без яда, в чистом и светлом удовольствии касания к солнцу того стоил. Ох, и достанется ей дома. Но это меньшая из бед. Они обсудят всё завтра, как надо — вновь лживо спрячутся за «временным помутнением рассудка». Потому что так должно быть.

— Пошли. Нам ещё барахло таскать, — Кей хлопнул Данди по плечу и поплёлся вперёд по коридору. Тяжёлые ботинки впервые казались невесомыми, а тупая улыбка не сходила с перемазанного чёрными полосами лица.

***

Сьюзен дулась. Нарочито нагло закинув ноги на приборную панель в мамином неповоротливом минивэне, бросала на неё один хмурый взгляд за другим. Говорить не хотелось: всю радость от удачного выступления группы и от финального долгожданного прикосновения к Кейду смыла обида. Она представила, как глупо выглядело, когда мама едва ли не волоком утащила её из центра, не дав самой всё объяснить охране.

Она не ребёнок. Не ребёнок, не ребёнок, твою мать!

— Хватит, — вздохнула мама, аккуратно выруливая с парковки на дорогу и напряжённо сводя брови. — Поверь, я сделала тебе большое одолжение. Аарон был вне себя, когда ему позвонили охранники. Первым же делом проверил ключи, и представь, что тебя бы ждало, останься ты сейчас там.

— Я должна была остаться, — прошипела Сью, раздражённо сложив руки на груди. Сидеть с задранными ногами было неудобно, но так она показывала свой протест, пачкая серый пластик конверсами. — Мам, это не честно. Я бросила их разбираться с тем, что наворотила сама. А если их арестуют? Из-за меня? — тонкий голосок сорвался на всхлип, и она спешно утёрла нос.

— Может, об этом надо было думать до того, как забираться в отцовский кабинет? — скептично фыркнула мама. — К тому же, мне показалось, что эти… ребята довольно взрослые, чтобы суметь разобраться самим, — она перевела на дочь вопросительный взгляд, задержав его так долго, как позволила остановка на светофоре. В машине пахло кексами — кажется, от мамы всегда пахнет какой-то едой.

Сью смутилась: похоже, то, как она повисла на мужской шее, не укрылось от маминого внимания. Чёрт. Слишком всё это не вовремя, ведь она и сама ещё не успела об этом подумать. Минутный порыв или нечто большее — сказать сложно, когда ещё не прошло и часа, а вокруг проблемы понасущней. Даря ей повод не смотреть на маму в ответ, пиликнул в рюкзаке телефон, и она как можно поспешней уткнулась в экран.

«Всё хорошо, их не арестовали. Скинь логин и пароль от канала, зальём видео» — сообщение от Лу подарило мурашки облегчения. Слабо улыбнувшись, Сью скинула подруге данные и мысленно пообещала той здоровенный торт за помощь.

— Так ты теперь со мной не разговариваешь? Телефон интересней?

— Прости, — «Айфон» отправился обратно в рюкзак, и Сьюзен со вздохом убрала затёкшие ноги с панели. — Их не арестовали. Папа их отпустил.

— Значит, всё ещё хуже, чем я думала, потому что тебе явно светит домашний арест. И я даже уговаривать Аарона не стану: заслужила по полной программе, — мама пыталась делать грозный вид, но от хороших новостей у Сью уже разливалось по венам облегчение, и она как можно нежнее заворковала:

— Мамуль… Ну я же не для себя. Ты видела, как он… они поют? Ты не могла это не заценить! Раммштайн, мам! — она умоляюще сложила руки, словно заклиная маму силой её старой любви к немецким группам и татуировкам.

Миссис Глоуз закатила глаза, но уголки губ невольно приподнимались. Суровость ей вообще никогда не была к лицу, особенно если речь шла о музыке. Ловко орудуя рулём, она выкатилась на Сайлент-стрит, и в салоне стало заметно легче дышать.

— Я видела, как тебя лапал тот детина. И боже, если ты мне сейчас скажешь, что это тот, о ком я подумала…

— Это Кейд, — тихо прошептала Сью, краснея до корней волос. Маме и секунды не потребуется, чтобы сопоставить недавний разговор о чувствах с тем, что она наблюдала сегодня. Неловко уже настолько, что хочется посильней натянуть на ладошки рукава толстовки — спрятаться и съёжиться.

— Чудны твои дела, Господи, — только и пробормотала мама после секундного молчания. — Анархист… И моя дочь. Он же тебя старше, на сколько, лет на пятнадцать? Ровесники уже совсем не котируются?

— Где ты видела ровесников, которые могут исполнить Раммштайн? — как можно более весело отозвалась Сью, но веселье было показным: она ждала осознания и реакции.

— Да уж, не надо было беременной слушать рок. О таких побочных эффектах меня не предупредили, — и вдруг миссис Глоуз прыснула со смеху, хохоча всё громче и громче. — Чёрт возьми… Ахаха… Я же по нему с ума сходила в твоём возрасте… Ох, боже мой…

Она хохотала уже до слёз, едва сосредотачиваясь на дороге, и Сью не смогла не поддержать этот смех: и правда, тупей не придумаешь. Не исключено, что ржач спровоцировала истерика перенапряжения, но зато атмосфера в салоне стала привычной — уютной, полегчавшей на сто тонн. Мама не злится. В шоке, но не осуждает, и это приятно до мурашек. Может, и в этой