Она написала любовь - Тереза Тур

— Понимаете, Эвелин… — продолжала Агата. — Ей горько. Обидно. Потому что они все… Шли добровольцами. Откликнулись. Отдали жизни. А их называют падшими женщинами. Соблазнительницами, что искали приключений!

— Главный герой? Как его — Курт? Это он высказался?

— Нет. Ее попросили помочь разобраться в одном деле. В академии происходят непонятные смерти. Курт — ректор. А это был разговор коллег.

— Слушайте, Агата… А можно вас попросить? — прищурился Эрик.

— О чем?

— Сделайте преподавателя, который это говорит, таким… — господин барон изобразил руками что-то явно склизкое и мерзкое, — эстетом, который и не служил толком.

Агата кивнула:

— Вы читаете мои мысли! Эвелин вызовет его на дуэль!

— Не получится, — тут же откликнулся Эрик.

Улыбку сдержать не удалось. Столько романтического огня и задора было в ее идее! Тоже мне… Дама с огнестрелом. Хотя стреляет она, надо признать, действительно неплохо. Это при том, что ее никто не учил. Удивительная женщина…

— Почему? — нахмурилась писательница. — Потому что она — женщина?

— И поэтому тоже. Во-первых, этот слизняк просто откажется с ней стреляться. Во-вторых… Она же бывшая разведчица. И сейчас на задании. Следовательно, не будет светиться. Ее задача — слиться с коллективом. Стать незаметной.

— По этой же самой причине и Курт не вступится?

— Увы.

Агата задумалась. И, похоже, потерялась в своих мыслях.

Эрик пил чай и смотрел на нее. Под веками залегли тени. Бледная. Усталая. Надо вытащить ее на прогулку, дышать свежим воздухом. И просить пить вместе с ним гранатовый сок, раз уж он такой вкусный, ароматный и совсем-совсем не кислый!

После долгих уговоров она все-таки разрешила ему почитать неоконченный роман. А сама ушла за стол. Писать.

Камин почти потух, когда ему на плечо опустилась ладонь.

— Светает… Вы… Вам надо выпить лекарство и лечь в постель!

— Хорошо. Во-первых, я уже закончил. А во-вторых, вы пообещаете мне, что после завтрака тоже пойдете в постель!

— Хорошо. Но вы мне дадите оценку прочитанного.

— Мне понравилось.

— Правда? — Она бросилась к креслу, что стояло у стола, и придвинула его к камину быстрее, чем он успел ей помочь.

Усевшись напротив, писательница вцепилась в подлокотники и подалась вперед, всем своим видом показывая, что готова слушать дальше.

— У вас настоящий талант, Агата. Вы так описываете природу. Звуки, запахи. Перед глазами возникают картины. Ассоциации. Например, тот майский трагический вечер. Знаете, я вспомнил:

— Жемчужина Чи-джо-ида. Красная Книга Духов. Авторство собранных в ней более тысячи онки так и не установлено до сих пор. — Агата проговорила это, не отрывая удивленного взгляда от бывшего канцлера.

— Да. По одной из версий авторство приписывают жене Второго императора Ри-Хунна.

— Эпоха «Цветущих гор», еще до Великой войны.

— Я не сомневался, что вы знаете литературу. Но ваши знания истории приятно удивляют.

— Скорее, я должна удивляться, господин фон Гиндельберг!

— Эрик! Агата, мы же договорились. Даже наедине! Не разочаровывайте меня. Вы же доказываете, что женщины — разведчицы не хуже. Стреляют из огнестрела. Хладнокровны и не любопытны.

Агата прищурилась, но сделала вид, что пропустила насмешку мимо ушей.

— А какую еще поэзию вы любите, Эрик? Эпоха перемен? Райрих Берр? Может быть, Вестники? Йоханн Зифф? Или онки Чи-джо-ида — единственная ваша страсть?

— Я вспомнил Книгу Духов… случайно. Увы, я не знаток поэзии. Так, в общих чертах, не более. Боюсь, что касается литературы, вы — единственная писательница, к которой я проявил интерес.

— А я люблю стихи. Но сама, увы, бесталанна совершенно. Знаете, что удивительно. Я ведь действительно вспомнила любимое стихотворение, когда описывала ту сцену! Вы же прочли онки… Интересно, правда?

— Какое? Прочтите мне его.

— Ну… я не очень хорошо читаю… — Она покраснела, смутилась и стала еще более очаровательной.

— Пожалуйста! Я же прочел вам онки!

— И прекрасно прочли.

— Перестаньте. — Он засмеялся, прикрыв глаза рукой.

— Между прочим, я знаю, о чем говорю! Нас, студентов, профессора зазывали в «Синий след бродячей кошки», если считали, что там будут выступать стоящие авторы. И среди наших сокурсников были начинающие поэты. Мы их поддерживали. Так что я не голословна.

— «Синий след бродячей кошки»?

— Поэтический клуб. Он и сейчас существует, насколько я знаю.

— Не заговаривайте мне зубы, Агата! Я жду…

— Ну, хорошо, хорошо. Я прочту. Это поэт второй волны Вестников, Генри Островитянин, один из моих самых любимых:

В дверь постучали.

— Да?

— Госпожа Агата, вам зав… трак…? — Ульрих стоял навытяжку, переводя взгляд то на барона, который снял личину, то на хозяйку…

Агата не выдержала и расхохоталась. Эрик, бросив на женщину осуждающий взгляд, медленно принял личину охранника и, повернувшись к солдату, очень серьезно произнес:

— Ульрих, будьте так добры, распорядитесь насчет завтрака прямо сейчас. Подавать сюда. Завтрак должен быть плотным. Госпоже Агате — ягоды и творог. Гранатовый сок. Кофе не нужно. И, пожалуйста, проследите за тем, чтобы до обеда госпожу Агату никто не беспокоил! Она всю ночь писала книгу и читала стихи…

Как только за солдатом закрылась дверь, они рассмеялись уже вместе.

— И все же я не могу одобрить вашего решения, госпожа фон Лингер. — Следователь Майнц вздохнул и потер красные от недосыпа глаза. — Вот, скажите, как можно требовать от правоохранительных органов защиты и соблюдения законов в королевстве, если вы забираете заявление. Вы же понимаете, что своими действиями добиваетесь освобождения человека, преступившего закон?

— Мы говорим о моем сыне, господин следователь! — нахмурилась фрау Берта.

— Именно. Более того, я прекрасно понимаю, что это вы надавили на невестку. Но тем не менее факт остается фактом: Ульрих фон Лингер — растратчик, вор и игрок.