На горе Четырёх Драконов - Ирина Иосифовна Волк

Из глаз Карима потекли слёзы.

— Я ещё так молод, — шепнул он. — Я приду к вам. Прости мою ошибку ради нашей матери.

— Хорошо, — сказал Бобо и повернул коня. — Ради нашей матери! Ты придёшь ко мне на рассвете и станешь воевать рядом со мной против бандитов.

Всю ночь и весь следующий день Бобо ждал брата. Но тот не пришёл. Карим обманул его.

Вскоре Бобо узнал, что Карим стал предводителем басмаческой шайки, а потом куда-то исчез. И только временами доходили до Бобо истории, связанные с именем какого-то Ходжи Карима. Но он не догадывался, что это и есть его младший брат.

Он, Бобо, очень виноват. Он не имел права тогда прощать. Он должен был забыть, что это брат, и судить его по законам военного времени как предателя. А он пожалел, отпустил, и вот теперь…

Бобо не хотел сразу выдавать своих мыслей и чувств. Поэтому спросил, чуть хрипло от волнения:

— А чем я могу помочь тебе?

— Я теперь слуга аллаха, — обрадованно начал Ходжи Карим. — Рассказываю верующим, что предаётся дело аллаха. В колхозах людей заставляют работать во время уразы́, а ведь этот великий пост установил сам аллах. Юноши и девушки попирают древние обычаи. Скоро иссякнет терпение аллаха, он отвернётся от мусульман, и великий мор начнётся на земле…

Он замолчал. И тогда Бобо снова спросил:

— Так что ж я должен сделать? Восславлять аллаха?

— Ты умный и смелый, — объяснял Карим, — ты будешь учить, как прежде. А после уроков физики и математики ты расскажешь детям об аллахе. Твои ученики станут взрослыми. Твои слова — слова уважаемого муаллима — они потом передадут своим детям. И в колхозах будет делаться всё так, как нужно нам. Станем снова жить по законам отцов.

Вот тут Бобо Расулов не стерпел, забыв о том, что он хотел узнать намерения Карима. Он опустил свою крепкую руку на плечо брату.

— С какого времени ты стал слугой аллаха? — спросил он гневно. — Ты ведь не веришь в аллаха! Никогда не верил. Ты только притворяешься святым и обманываешь наивных людей. Послушай, брат! Я помогу тебе, если ты захочешь стать честным человеком. Но если ты будешь продолжать своё грязное дело…

Карим как кошка отпрыгнул в сторону. Бобо хотел остановить его, но на дорожке уже никого не было. Зашелестели кусты, и оттуда донеслось угрожающее:

— Я ещё вернусь. Я твой брат. Но берегись! Если ты ещё раз откажешься мне помочь…

Ходжи Карим почти бежал по безлюдной дороге, беззвучно шепча слова проклятий. Да, он, Карим, по-прежнему ненавидит Советскую власть и хочет бороться с ней. Но как это сделать? Как выполнить задание, полученное там, за пограничной рекой? Ему хорошо заплатили. Ему доверяют. Вот уже третий раз он переходит границу… А работать становится всё тяжелее. Уже давно разгромлены басмаческие отряды. И в кишлаках почти не осталось верных людей, тех, которые рассуждают, как он, Карим. Надо уподобиться червю, который ищет путь в сердцевину яблока, чтобы грызть его изнутри. Вот так надо искать пути в сердца людей. В одежде муллы это сделать легче. Карим осторожен, он не ругает прямо Советскую власть и новые колхозные порядки. Нет! Он просто потихоньку объясняет людям, что жизнь их не устроена, что им приходится много работать и уставать. А почему? Да только потому, что они забыли аллаха, не соблюдают его законов. Имя аллаха действует на правоверных. Ведь не так легко уйти от того, чему учили прадеды, деды, отцы. Не так легко отказаться от веры, если ты впитал её с молоком матери. И слабые люди делаются неузнаваемыми. Они сами перестают трудиться и учат молодёжь не работать в религиозные праздники, выбрасывают из своих домов радио, отказываются ходить в клубы, на колхозные собрания. И Карим радуется…

Внезапно Карим остановился. Прислушался. Всхлипывание совы раздалось поодаль. Карим отозвался криком туркестанского скворца. Перед ним выросла бесшумная тень.

— Вот что, — заговорил Карим еле слышно. — Начинай всё завтра. Будь осторожен. — Он помолчал. — Я ухожу. Не надо, чтобы меня здесь видели. Дам знать, где и когда меня встретить.

Тот, кто кричал совой, поклонился до земли. Потом шепнул:

— Джано́б (господин)! Мотоцикл здесь.

Он нырнул в темноту и тут же появился снова, ведя машину за руль. Ходжи Карим прыгнул в коляску. Через несколько минут мотоцикл увозил их по дороге в город.

На горе Четырёх Драконов

Гору Четырёх Драконов открыли для себя Гулям и Сабир. В кишлаке поговаривали, что в густом кустарнике, в траве водятся ядовитые змеи. Поэтому старики сами не поднимались по узким тропкам и запрещали ребятам ходить туда. Но друзья нарушали этот запрет. Надо же самим убедиться, а что в самом деле делается на горе.

Как только начались каникулы, они вдвоём опять поднялись на гору. Честно говоря, вначале они чувствовали себя неспокойно. А вдруг правда тут водятся гюрзы? Ведь укус этих змей смертелен.

Ребята осторожно палками раздвигали кусты, шевелили высокую траву, вглядываясь, вслушиваясь. Им рассказывал учитель: если ползёт гюрза, раздаётся шелест — как будто кто-то неловкий наступает на сухие листья.

Они долго обшаривали всё вокруг, прежде чем подняться к самой вершине, где они ещё не бывали. Вот целая груда камней, обросших травой. Гулям толкнул первый камень. Он тяжело сдвинулся, и Гулям закричал во весь голос:

— Вот они, змеи!

Сабир отпрянул было в сторону, но потом остановился. Почему же Гулям не уходит от камня? Почему он смеётся? Он, конечно, самый смелый и сильный, он бегает лучше всех в кишлаке. Но змеи…

— Сюда, Сабир, — снова закричал Гулям, — это ужи! Вон у них золотая полоска на голове. Как корона!

Сабир недоверчиво переспросил:

— Ужи? Не может быть! Они водятся только там, где есть вода.

— Да здесь же ручей. Позади камней. — И Гулям протянул руку, отодвигая кусты. — А под камнями маленькое болотце. Вот ужи и расплодились.

Ужи выползали на солнце и, вытягиваясь, приподнимали головы. Впрочем, друзей они больше не интересовали: значит, страшные рассказы о змеях просто чепуха. Женщины увидели ужей, испугались и распустили в кишлаке слух, что на эту гору ходить опасно. Почти бегом поднялись ребята на вершину, и Гулям снова закричал:

— Ой! Дом!

Но это был не дом, а просто сарай без окон. Может быть, здесь когда-то жили пастухи или охотники. Сабир погладил стену, сложенную из камня, всю покрытую зелёным кудрявым мхом.

— Старый какой, — сказал Сабир. — Развалится.