Сестра - Луиза Дженсен

Шиван шмыгнула и вытерла нос тыльной стороной перчатки.

– Пожалуйста. Мы ведь когда-то дружили.

– Дури нас больше. – Чарли ухватила меня за запястье. – Пошли, Грейс. Нас ждут остальные.

– Позвольте мне с вами. – Шиван с мольбой стиснула руки. – Родители меня ненавидят. Даже Эбби не желает со мной разговаривать.

– Отвали, Шиван. – Голос у Чарли был резок, но когда мы шли прочь, я заметила у нее на глазах слезы.

Не могу поверить: мне надо идти домой и сообщить Дэну, что я, скорее всего, потеряла работу. Моя «Фиеста» стоит на стоянке «Только для сотрудников», и я, опустив голову, прошмыгиваю к водительской двери с ключом в руке. Бросаю сумку на пассажирское сиденье, сажусь в машину и запираю дверцы. Мне не по себе – где-то есть человек, который явно меня ненавидит. Грег? А может, тот человек, который меня преследует?

Мне не впервой иметь врага. Уношусь мыслями в те времена, когда мне было восемнадцать. Вспоминаю, чем это кончилось, и хочется плакать. Я звоню маме. Может быть, когда я вслух произнесу эти слова, все покажется не так уж плохо и мне будет легче повторить их Дэну. Слышатся бесконечные длинные гудки, и я жду, когда включится голосовая почта, но тут мама отзывается.

– Привет, Грейс. – Она тяжело и хрипло дышит. – Как ты?

– А ты как? У тебя такой голос, будто ты бежала.

– Приехала дочь Оливера со своими детьми. Мы играем в прятки. Ты хотела мне что-то сказать?

Меня пронзает ревность. Она никогда не играла со мной, пока я росла, а вот теперь играет с внуками Оливера. Хотя я понимаю почему, все равно мне больно.

– Ничего важного. – Я сглатываю комок, чтобы голос не надломился. – Возвращайся к детям. Позвоню на следующей неделе.

Я стискиваю зубы и завожу мотор, подскакивая, когда машину наводняет звук. Это я прибавила громкости сегодня утром, когда местная радиостанция передавала подборку хитов восьмидесятых. Песня группы «Электрик лайт окестра» «Мистер голубое небо» разносится по салону, и я вырубаю стерео и прислоняюсь лбом к рулю. В голове звучит папин голос: «Эй, эй, настал прекрасный новый день». Если бы он был здесь, то выслушал бы меня. Стоит тишина, нарушаемая только звуком моего прерывистого дыхания, и я жалею, что не могу навечно остаться в машине, как в коконе.

В окно стучит Лин, я поднимаю голову, улыбаюсь и киваю: все, мол, нормально – и задним ходом выезжаю со стоянки. Еду домой, и если есть на дороге какие-то другие машины, то я их не замечаю. Колеса крутятся и крутятся, неся меня вперед, и слишком скоро я оказываюсь дома.

Не успеваю я закрыть за собой входную дверь, как на меня обрушивается звук повышенных голосов. Я кидаю ключи в емкость для всякой всячины на телефонном столике и громко кричу: «Привет!»

В гостиной включен телевизор, ревут моторы, по экрану носятся машины «Формулы-1».

Дэн сидит на краешке дивана, голова опущена, в руке блок управления игровой приставкой. Над ним, уперев руки в бока, возвышается Анна.

– Что происходит?

– Дэн не умеет проигрывать. Он не любит играть в игры, да, Дэн?

– Не в твои. – Взгляд у него мутный. Голос низкий и угрожающий.

– Это потому что…

– Заткнитесь, вы оба. Сегодня мне только этого не хватало. – Я беру пульт и заглушаю телевизор. – Меня отстранили. – Я сажусь рядом с Дэном, кладу голову ему на плечо. Миттенс прыгает ко мне на колени, и я чешу ей шейку, радуясь, что можно отвлечься.

– Как? Почему?

Я пересказываю свой день.

– Но Лин прелесть. Она велела мне оставить у себя ключ, потому что считает, что я вернусь на работу. Вопрос в том когда. Не знаю, это зависит от «Офстеда».

– Это ужасно, – говорит Анна. – Кто-то действительно на тебя ополчился. Как ты думаешь кто?

– Какой-то засранец, которому нечем заняться, – говорит Дэн.

– Лин думает, это Грег, отец Эмили. У нас с ним был конфликт несколько недель назад.

– Но ты так не думаешь?

– Не знаю. Я считаю, что меня кто-то преследует уже некоторое время.

Дэн смотрит на меня с сомнением:

– Ты уверена? Ты же знаешь, какой ты бываешь… подозрительной.

– Это правда. Я его тоже видела, – говорит Анна. – Я погналась за его машиной.

– Какого черта ты мне ничего не сказала? – негодует Дэн.

– Не хотела тебя волновать.

– Если я поймаю того, кто тебя преследует, ему придется иметь дело со мной.

– Ну прямо рыцарь в сверкающих доспехах, – говорит Анна.

– Анна?

– Да, Дэн.

– Заткни рот.

– Да уймитесь же вы!

Наступившая тишина ощущается тяжелой и неуютной, более угнетающей, чем крик.

– Я хочу принять ванну и провести тихий вечер.

– Я ухожу. Футбольная тренировка.

– Я тоже ухожу. – У Анны бунтарский вид.

– Что-то приятное? – спрашиваю я ее.

– Вообще-то я на свидание.

Дэн встает, мышцы у него на шее подергиваются.

– Жаль, что не на собеседование. Увидимся. – Он целует меня в макушку. Я пытаюсь поймать его руку, но он исчезает в дверях, и я хватаю только воздух.

– Извини, что встретили тебя вот так, Грейс. Я довольно задириста.

– Как и Дэн. – Я делаю глубокий вдох. – Думаю, ему трудно делить с тобой пространство. Мне хорошо с тобой, но было бы неплохо иметь представление о твоих планах.

– Конечно. Извини. Я знаю, что не могу остаться навечно. Скоро я что-нибудь придумаю. Обещаю. Было так приятно с тобой познакомиться, узнать о Чарли. Мне бы только хотелось познакомиться с Лекси. Послушать про маленькую Чарли, увидеть какие-нибудь фотки. Как бы то ни было, я приготовлю тебе ванну. У меня есть чудесное масло, оно тебя расслабит.

– Спасибо, Анна.

Она поднимается вверх по лестнице, и напряжение в комнате рассеивается. Я закрываю глаза и глажу Миттенс, убаюканная ее мягким урчанием.

– Что бы я без тебя делала? Тебе ведь все равно, что говорят люди?

Она похлопывает меня мягкой лапкой.

– Ванна готова, – зовет Анна.

Пищит телефон. Это эсэмэска от Дэна. «Она должна уйти».

Мне не терпится смыть с себя этот день.

Анна откопала пакет греющих свечей в металлических стаканчиках, и ванная мерцает и сияет. С полотенцесушителя свисает пушистое белое полотенце, на двери висит мой купальный халат. На подоконнике стоит бокал холодного белого вина, рядом – мои айпод и наушники.

– Вот. – Анна вручает мне «Джейн Эйр». – Что-нибудь еще?