Вампир: украденная жизнь - Линси Сэндс

Вздохнув, она закрыла глаза.

— Жан Клод был…тяжелым человеком, — начала она, заметив сквозь ресницы утвердительный кивок Джулиуса. Сглотнув, она продолжила:- Я думаю, в душе он ненавидел себя за то, что женился на мне. За свою слабость, поскольку мы не были половинками.

— Ты знала, что вы не половинки? — вполголоса перебил ее Джулиус.

— Не сразу. Поначалу я ничего не знала о бессмертных. Но вскоре поняла: что-то не так с нашим браком. И выяснила причину, — Маргарет замолчала и после паузы продолжила: — Первые сто или около того лет после нашей свадьбы все было не так уж плохо. По крайней мере, он не был жесток. Был ли Жан Клод в то время эгоистичным? Да. Холодным и равнодушным к моим чувствам и потребностям? Без сомнения. Если он хотел пойти на бал или поехать куда-то, я обязана была сопровождать его. Это не обсуждалось. Если же я упиралась — он просто проникал в мое сознание и «убеждал» меня.

— Полагаю, это не ограничивалось балами и всем таким прочим, — нарочито медленно уточнил Джулиус. — Он принуждал тебя подчиняться ему и в постели?

Должно быть, ответ был написан на ее лице, поскольку Маргарет почувствовала, как от гнева он весь спружинился.

— В первые десять или двадцать лет такое случалось от раза к разу. Я была молодой и стремилась угодить ему, но… — Она пожала плечами. — Я повзрослела и меньше потакала ему. Поэтому чем больше я сопротивлялась, тем тверже становился контроль, но, на самом деле, он не позволял себе физической жестокости. Это было просто равнодушное стремление закабалить мою волю, полностью подчинить себе, невзирая на мои мысли и чувства.

— И что же послужило толчком к ухудшению ваших отношений? — спросил Джулиус, и она ощутила его возросшее напряжение.

Маргарет в недоумении покачала головой:

— Не знаю. Все изменилось после нашего тура в Европу.

— Тура в Европу? — что-то в его голосе заставило Маргарет взглянуть на него. Но безрезультатно — лицо Джулиуса было нечитаемым.

— Когда это было? — уточнил он.

— Это был очень долгий тур. Продолжительностью в двадцать лет. Он начался где-то около 1470 года и продолжался до 1491, - призналась она. — Мы покинули Англию и путешествовали по всей Европе.

— Расскажи мне о поездке.

Маргарет заметила, что сейчас в его голосе слышалось потрясение.

— У меня очень смутные воспоминания о ней. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что поездка была приятной…

— Приятной?

— Да. Я только и помню, что хорошо провела время. Знаю, что мы посещали одну страну за другой, город за городом. Постоянно куда-то ехали. Нигде подолгу не останавливались, чтобы осмотреть достопримечательности. — У нее вырвался самоуничижительный смешок. — Понимаю, что это прозвучит глупо, но мы двадцать лет путешествовали и ничего конкретно не увидели, однако… — Маргарет пожала плечами. — Именно так я это помню.

Вместо того чтобы прийти в замешательство, услышав ее слова, Джулиус просто кивнул:

— Продолжай.

Вздохнув, она снова принялась подергивать волоски на его груди.

— Но до сих пор для меня остается загадкой, что же тогда случилось, из-за чего все внезапно изменилось. Просто, казалось, Жан Клод стал совсем другим всего за одну ночь. Он начал пить кровь людей, которые употребляли спиртное или наркотики. Он даже нанял слуг, которые были алкоголиками, чтобы питаться от них. — Она покачала головой. — И чем больше он пил их кровь, тем более жестоким становился. — Маргарет замолчала, а потом, хотя это и было мучительно, призналась:

— Он больше не мог смотреть на меня без отвращения. Не позволял покидать дом в одиночку, не разрешал заводить друзей. Заявлял, что единственное мое предназначение — быть матерью его детей. — Она в отчаянии покачала головой. — И все же, не смотря на свое заявление, он очень долго отказывал мне в детях.

— Отказывал в детях? — мягко спросил Джулиус.

Маргарет кивнула.

— Я хотела еще одного ребенка. Люцерну было чуть больше ста, и я ощущала неистребимое желание и потребность снова держать младенца на руках. — Она на минуту задумалась. И внезапно пришло понимание: — На самом деле, это чувство появилось у меня сразу после европейского тура, — слегка вздохнув, призналась она. — Думаю, он изменил нас обоих.

— И ты хотела ребенка? — спросил Джулиус.

Маргарет кивнула:

— Я хотела его больше всего на свете. Мне необходимо было держать младенца на руках. Я ощущала, что рукам этого не хватает. Я чувствовала, как будто… — Она замолчала и покачала головой, осознав, насколько смешно это звучало.

— Скажи мне, что ты чувствовала?

Каким-то образом Маргарет поняла, что для него очень важен ее ответ. Проблема в том, что она не знала, почему.

Поколебавшись, Маргарет призналась:

— Я чувствовала себя так, как будто потеряла ребенка. Как будто рядом со мной должно было находиться дитя, но его не было. Я хотела младенца… Так сильно, что постоянно приставала к нему с этим. — Маргарет залилась краской, признавшись, что умоляла мужа поделиться с ней своим семенем. — До этого я никогда ни о чем его не просила. Во мне было чересчур много гордости. Но тогда я забыла о ней.

Она снова пожала плечами, с трудом выдавив из себя улыбку:

— Но, в конце концов, он согласился. Спустя сто лет он пришел ко мне в постель, и родился Бастьен.

— Ты почувствовала себя счастливее? — спросил Джулиус.

— Это помогло, — подтвердила Маргарет, повернув к нему голову. — Я люблю детей, Джулиус. Я воспитала своих, а также племянников и племянниц. Я не могу представить, что найдется мать, желающая убить чьего-то ребенка, не говоря уж о своем собственном.

— Да, я не думаю, что ты бы смогла, — тихо произнес Джулиус и закрыл глаза, но не раньше, чем она успела заметить в них блеск слез.

— О чем ты думаешь? — шепотом поинтересовалась она.

— Вспоминаю… свой сон.

— Расскажи, — попросила она.

— Он о тебе и обо мне, но в другое время.

Она улыбнулась.

— Мы были любовниками и половинками. И были настолько счастливы, что иногда от этого щемило сердце. Но я, казалось, всегда боялся поверить в возможность такого счастья. Боялся потерять его. И потом я лишился всего. Лишился из-за поступков другого человека, но больше из-за недостатка собственной веры.

— Недостатка веры? — нахмурившись, спросила Маргарет. — Во что?

— В тебя… в мое первоначальное чутье в отношении тебя, — признался Джулиус. — Во сне кто-то сказал мне о тебе что-то, что было не совсем ложью и для него казалось истиной, но все же это была не совсем правда. Сначала я был полностью уверен, что все совсем не так, но со временем позволил своим страхам и сомнениям убедить себя в том, что случилось именно то, чего я так боялся, что все наше счастье оказалось фальшивкой. Поэтому я отпустил тебя.