Фрида - Аннабель Эббс

– Мы должны ее вернуть! Она твоя жена. Она не может выйти замуж за Голодного Лиса… Не может!

Не на шутку рассердившись, Монти схватил папу за руку. Его переполняли гнев и злость. Почему папа копает огород в ночной рубашке, вместо того чтобы спасать Mutti из лап Голодного Лиса?

Он потянул отца за руку, поднял с земли и потащил к дому. Нельзя терять ни минуты! Он возьмет свой лук и стрелы и застрелит мерзкого Голодного Лиса. Почему папа не подумал об этом? Можно взять самый острый хлебный нож. Или даже купить настоящее ружье.

– Скорее, папа! Поедем на поезде!

В Монти бушевала злость на беспомощного отца. Почему папа не может быть мужественным, как Робин Гуд или Король Артур? Хнычет, будто маленький!

– Нет! – всхлипнул отец, вырывая руку. – Ты не понимаешь!

– Она не его, а наша! – громко и решительно вскричал Монти.

Отец перестал всхлипывать. По его подбородку стекали сопли и слюна. В складках лица блестели слезы. Он прислонился к стене и закрыл глаза, будто пытаясь успокоиться, прежде чем войти в дом.

– Я не позволю ей вернуться, Монти. Она опозорила нас. Презрела брачные обеты. Разрушила нашу семью, мою карьеру, репутацию. Все!

Он начал стягивать резиновые сапоги. Тонкие пальцы дрожали.

– Что с нами будет?

– Мы продадим дом, ты переедешь в Лондон к бабушке с дедушкой и пойдешь в новую школу, где нас никто не знает.

– Я не хочу жить в Лондоне. У меня теперь есть друзья. – Глаза Монти наполнились слезами.

– Ты сделаешь так, как я велю!

Отец поднял сжатый кулак и изо всех сил ударил по кирпичной стене. Монти отшатнулся. Ему надоело говорить с папой, который явно сошел с ума. Уж лучше пойти в школу, сидеть на уроке латыни и слушать бубнящего без умолку учителя.

Отец привалился к стене и осмотрел свою разбитую руку, из которой сочилась кровь. Потом вновь всхлипнул, и из его горла вырвался ужасный хриплый вой, распугавший всех птиц в небе.

– Мне идти в школу, папа? – прошептал Монти.

Он теперь боялся отца. Ему хотелось попасть в школу, чтобы спокойно подумать о том, как спасти маму, как ее вернуть. И лишь после этого он подумает о противном Голодном Лисе. И о наказании, которого тот заслуживает.

Коули

Виктория Кресент,

Ноттингем

12 мая 1912 года

Милая Мод, дорогая моя сестра, приготовься к ужасным новостям. Фрида меня бросила и уехала в Германию с другим. У меня не хватает духу рассказать об этом старикам. Пожалуйста, сообщи им. Я знаю, что для них это будет в тысячу раз хуже смерти.

Я в ужасном состоянии. Дрожу, как старый калека, стоит увидеть ее почерк. А увидеть ее саму для меня смерти подобно. Я бы убил себя и детей тоже. Как это страшно – столь отчаянно желать смерти и быть вынужденным жить ради других. Я не стану кончать с жизнью, только бы она оставила меня в покое.

Сегодня туман в голове начал рассеиваться, но потом я получил от нее письмо с предложением компромисса и вновь лишился остатков здравого смысла.

Ради нее и детей я должен сохранить свое место, хотя оно теперь для меня ненавистнее, чем ад. Сегодня у меня было четыре часа лекций, а потом еще утомительное собрание. Я изо всех сил сдерживался, чтобы не устроить истерику.

Я чувствую слабость; лежу и думаю, думаю… Если бы я только мог перестать думать хоть на четверть часа!

Я буду бороться со своим отчаянием и найду выход. Пожалуйста, передай это старикам как можно мягче. И будь добра, ничего не говори девочкам. Они не должны знать. Я напишу еще одно письмо с подробными инструкциями для Эльзы и Барби.

В великом смятении, Эрнест

P. S. Прошу тебя вырастить детей богобоязненными христианами. Все ЕЕ следы необходимо стереть. Никакой богемы.

P.P.S. Дети не должны больше говорить по-немецки. Никогда. Ни единого слова.

Глава 51

Барби

Барби с Эльзой стояли на лестничной площадке, прислушиваясь к голосу поднимающейся по лестнице бабушки.

– Что за глупости, Мод?.. Нет!.. Никогда не поверю!

Ей ответил голос тети Мод, робкий и нерешительный.

– Ушла… Я должна отвести их в церковь… Он поручил искоренить все богемное… все ее следы…

– Как мы скажем Чарльзу? У меня язык не повернется. А девочкам не говорить? Что им сказать?

Бабушкин голос дрогнул, а затем налился злобой и возмущением.

– Отвратительно! Позор… не более чем…

– Почему бабушка так злится на тетю Мод? Сегодня еще хуже, чем обычно! – возмущенно прошептала Барби.

– Эльза! Барби! – завопила с лестницы бабушка. – Надевайте шляпы и перчатки. Мы идем в церковь.

– Зачем в церковь? Сегодня не воскресенье. И сейчас утро. Почему мы должны идти в церковь? – удивилась Барби.

– Не забудьте расчесаться! – неистовствовала бабушка. – Блаженны те, кто во всякое время поступает праведно!

Эльза пошла в комнату за шляпами, а Барби начала спускаться по лестнице, прижимаясь к стене и насторожив уши. Выглянув из-за перил, она увидела, что бабушка поправляет кружевной чепец, а тетя Мод снимает фартук. Бабушка поцокала языком, и они вновь заговорили приглушенными голосами.

– Гадкая развратница! Все эти немцы такие… Дело рук сатаны… Она увидит праведный гнев Божий!

Бабушка прищурилась в полумрак лестничной клетки.

– Скорее, девочки! Вы должны надеть Божьи доспехи, чтобы противостоять дьявольским козням.

– Зачем нам сейчас идти в церковь? – не унималась Барби.

– Тише, – увещевала ее тетя Мод. – Мы послушаем утреннюю службу в одиннадцать часов, а после вы пойдете в хор и в воскресную школу.

Как только в поле зрения показалась церковь, бабушка, выпрямив спину и шурша черными юбками, устремилась к открытым дверям.

– Помолимся, чтобы эти дети смогли противостоять искушению, чтобы изгнать из них всю дурную кровь.

После службы тетя Мод и бабушка усадили Барби с Эльзой на заднюю скамью, а сами пошли к викарию. Барби наклонилась к сестре и спросила:

– Мы сильно нагрешили?

Эльза продолжала смотреть в молитвенник, осторожно проводя указательным пальцем по тисненым буквам на обложке, как будто потеряла зрение и пыталась читать с помощью рук.

– Думаю, да.

– Пойдемте, девочки.

К ним подошла тетя Мод в перекосившейся соломенной шляпе.

– Викарий позволил вам посещать занятия в воскресной школе и участвовать в младшем хоре без прослушивания. Вот увидите: пение псалмов утешает и дарит надежду.

– И придает набожности, – прорычала бабушка. – Давайте не будем забывать о великой милости Господа.

– Но мы скоро поедем домой, зачем нам петь в хоре? – недоуменно спросила Барби.

– Потому что Господь вас любит, а она – нет. Вы с Эльзой сегодня вечером пойдете