Эпоха победителей. Воспоминания пламенных лет! - Геннадий Моисеенко

После проверки всех разведданных и повторного инструктажа начинается эта операция.

От деревни Злата Баня, во главе головного дозора, по проселочным дорогам прошел отряд партизан.

К станции подошли днем. Провели разведку, установили пулеметы на подъездных путях, разделились на группы. Каждая группа имела свою задачу. С наступлением темноты партизаны захватывают вагон с немецкими офицерами. Немецкая оборона становится дезорганизованной. Но окончательного успеха можно достигнуть после захвата станционного буфета, находившегося в довольно прочном здании, где находилась большая группа немецких офицеров и куда ринулись те, кто успел укрыться в начале операции. Первая группа партизан врывается в буфет. Звучит команда: «Хэнде Хох!» – и часть офицеров, вздрогнув от неожиданности, поднимает руки.

Но молодой эсэсовский офицер, в форме шуцмана, до этого мирно пивший коньяк у буфетной стойки, быстро реагирует и вскакивает на подоконник, в проем узкого, но высокого окна, выполненного в стариной форме с вензелями, и, укрывшись в этом, довольно глубоком оконном проеме, с перекошенным лицом, автоматным огнем отсекает партизан, вынужденных ретироваться. Операция под угрозой срыва. В дверь буфета летит граната. Взрыв! Автомат на секунду замолкает. Через дверной проем видно разбитую мебель.

Взрыв перевернул все помещение, на полу раненые и убитые. Но буфетная стойка уцелела и прикрыла собой группу офицеров.

– Пытаемся вновь ворваться в буфет, – вспоминают участники акции. – Но нас опять отсекает огонь автомата. Все тот же немец ведет огонь. Нас выручает группа блокирования отхода немцев.

Услыхав бой в буфете, они ведут наружный огонь по окнам буфета. Шуцман ранен, он уже беспорядочно, судорожно стреляет, медленно сползает на подоконник. Автомат дергается, выпускает последнюю очередь в потолок и замолкает. Врываемся в буфет вторично. На этот раз успех. Короткий бой окончен. Группа немецких солдат и офицеров уничтожена. Несколько партизан ранено, но сопротивление немцев на всей территории станции подавлено.

– Разрушаем поворотный круг, взрываем водонапорные башни, уничтожаем станционное оборудование. Не забываем заминировать и взорвать диспетчерскую станцию, к нашему счастью её никто не охранял. Только прогремел взрыв диспетчерской станции, из укрытия слышим шесть глухих чавкающих взрывов. Рвутся котлы паровозов. Все группы перемещаются к двум товарным составам груженым лесом, грузовыми автомашинами, бочками с горючим и несколькими цистернами.

– Партизаны поджигают цистерны, минируют эшелоны и начинают отход. Звучат мощные взрывы, перевернутые вагоны; взрыв бочек с горючим и цистерн превращает все пространство – в огненное месиво. К полуночи операция разрушения станции закончена. Нужно уходить. В сумятице боя немецкая охрана оставляет безнадзорным барак с военнопленными Красной Армии. Они бегут за нами и просят, – товарищи не бросайте нас, заберите с собой, мы искупим вину. Больше нет сил терпеть немецкое насилие.

– Берем легковую машину. Она сразу заводится. За руль садится наш пулеметчик. А мы с Букетовым и Коноваловым вскакиваем в машину и вперед, к станции Обишовцы. Там захватываем грузовую машину и Букетов на ней возвращается за остальными партизанами. Загружаем остальных партизан, забираем военнопленных и отправляем их на базу отряда. Бой окончен. Трудно сказать о немецких потерях в этой сложной и многоходовой операции, но на наших глазах было убито не менее шестнадцати немцев. Считать потери некогда и рана дает о себе знать. Боли усиливаются, и мы едем в соседнюю деревню искать доктора. Получив первую помощь и перевязав раны, возвращаемся в Злату-Баню, – вспоминали партизаны. – А Иван Кононович, склонив суровое лицо, подтверждал пережитое.

Но для отряда эта операция не прошла бесследно. Разведка донесла, что в Петровцах сосредотачиваются армейские части, жандармские отряды и на этот раз они уже усилены немецкими частями.

В службе безопасности подполковник Дреслер разрабатывает приказ о действиях против партизан и готовит его для отправки в областное управление, однако отправить его без шифровки он не имеет права, шифр и ключ находятся в Михаловцах у Ф. Спишак. Шифровальщик зашифровал приказ и отдал ему для отправки в областное управление. Ферро приказ дешифровал, описал всю акцию против партизан и отправил в отряды «Чапаев», и «Пугачев». В приказе были указаны местности, где должны проходить акции против партизан и характер действий по их уничтожению.

Из этой информации стало ясно, что противник усиленно готовит окружение отряда. Отряд нужно было срочно уводить на новую базу и покидать уже обжитые Сланские горы.

На прощанье провели несколько мелких операций: ещё раз перерезали кабель Берлин-Фронт, провели диверсию на железной дороге, взорвали проходящий поезд. Взрыв произошел слишком поздно и затронул последние вагоны, но железнодорожные пути были разворочены и захвачен груз, необходимый в повседневной деятельности отряда, особенно в условиях передислокации.

От посыльных пришла просьба Ф. Спишак о встрече. Он предлагал встретиться в Ганушевцах в гостинице «Грегу». У него ситуация сложилась так, что сам Иосиф Дреслер предлагал ему съездить в Ганушевцы, для уточнения ситуации и определения характера действий партизан. Необходимо было узнать и доложить в службу безопасности намерения и характер действия партизан в период подготовки операции правительственных войск.

– Когда я приехал в гостиницу, – вспоминал Ферро, – то там меня ждало предложение самому прибыть в штаб бригады, который располагался в селе Петровцы, там и ждали меня руководители отряда. Помню, при этой встрече присутствовал Кукарелли с Кудрявцевым. Я рассказал им, что мне назначили нового начальника – капитана Эмиля Краковца, и мои действия стали более осторожными, поскольку я испытываю некоторое недоверие к нему, и даже в чем-то побаиваюсь, а его действия мне кажутся загадочными. Между нами возникло недоверие. Кукарелли меня успокоил, пояснив, что этого человека подводили к назначению наши товарищи, с его согласия, и его можно не опасаться.

– Встреча с Балютой И.К. была несколько позднее и носила эпизодический характер, – вспоминал Спишак, – на этой встрече мы обсудили вопрос возможных агентурных действий против самого Балюты.

– Рассказав им о характере действий против партизан, о том, что подготовлены совместные жандармско-армейские отряды, в которые были включены агенты безопасности, связанные с немецкими спецслужбами, я затронул и тему агентурных действий против партизан, – вспоминал те суровые и сложные годы Ф. Спитак.

– Ко мне обратился некто – Эшток, местный коммерсант, и рассказал, что с ним грозится расправиться командир отряда «Пугачев» А.Г. Емельянов, которому предложили увести отряд в Польшу за вознаграждение в 10 000 крон. Емельянов посчитал, что это его Эштока проделки, когда он, якобы, честный коммерсант и здесь не причем.

– Такие действия могут быть предприняты и против вас, – заметил Спитак. На все это Балюта отреагировал очень спокойно.

– Я этими играми сыт по горло, и хоть деньги отряду нужны, на эти аферы больше не пойду. Пусть центр принимает меры.