На коне бледном - Пирс Энтони

Еще один рекламный щит впереди. Высоко в небе летел ковер. Под ним — огромное дождевое облако, нависшее над автомобильной пробкой. «КОВРЫ КОМПАНИИ „ВАВИЛОН“ ЛУЧШЕ ЛЮБОЙ МАШИНЫ! С ПОМОЩЬЮ НАШИХ ЧАР — ВЫШЕ, ДАЛЬШЕ БЫСТРЕЕ!»

Но противники нанесли коварный ответный удар. Очередная типичная американская семья задыхалась, как рыба на суше, потому что их ковер попал в разреженные слои атмосферы. Внизу по свободному скоростному шоссе мчался автомобиль. «ГЛАВНОЕ — БЕЗОПАСНОСТЬ И КОМФОРТ, — советовала надпись внизу.

— МАШИНЕ — ДА, КОВРАМ — НЕТ!»

Зейн с удовольствием посмотрел бы, что ответили на этот выпад производители ковров, но пришлось свернуть с шоссе.

Он ехал по поселку с однотипными коттеджами и ухоженными лужайками. Точь-в-точь какой-нибудь квартал Майами или Лос-Анджелеса, где живут зажиточные люди. Зачем бежать из города и переносить его с собой?

Он свернул и припарковался около невысокой сосны, рядом с машиной клиента. На ее ветровом стекле была наклейка: «Пассажир — инвалид».

Следуя указаниям талисмана, Зейн вошел в дом. В ванне, полной горячей воды, расслабившись, лежал молодой мужчина, мускулистый и вполне здоровый на вид. Он никак не отреагировал на появление незваного гостя. Несмотря на то что хозяин коттеджа не испытывал никаких трудностей, по крайней мере явных, именно он должен умереть через несколько минут.

— Привет, — произнес немного растерявшийся Зейн.

Мужчина не спеша поднял голову.

— Пожалуйста, выйдите, — сказал он негромко.

— Сначала я должен выполнить свою работу.

— Ах, работу? Наверное, на вас какая-нибудь форма и вы вообразили, что мне все сразу станет ясно без слов. Увы, я слепой.

Понятно теперь, почему на машине такая наклейка. Но от слепоты не умирают. Конечно, если произойдет несчастный случай…

— Меня вы сумеете увидеть, если постараетесь, — сказал Зейн.

— Вы что, какой-нибудь знахарь-шарлатан из секты? Убирайтесь отсюда! Я атеист и не общаюсь с подобными типами!

Вот это да! Разве можно вызвать Танатоса к человеку, не признающему существование высших сил? С другой стороны, он, возможно, только считает себя циником-материалистом, а в глубине души верит в жизнь после смерти. Второй вариант: в Чистилище опять что-то напутали. Служащие не поняли, что потенциальный подопечный на самом деле не нуждается ни в чьей помощи. Но раз уж Зейн прибыл сюда, нужно довести дело до конца.

Он пригляделся и заметил темное пятно, медленно расползающееся по воде.

— Вы перерезали себе вены!

— Именно, и настоятельно прошу вас не вмешиваться. Моя семья уехала на два дня, так что они узнают об этом, лишь когда все будет кончено. Да, я располосовал лодыжки, с комфортом расположился в ванне и таким приятным способом постепенно ухожу из жизни. Мне сейчас спокойно и хорошо. Пожалуйста, не мешайте — больше от вас мне ничего не надо. Пусть смерть возьмет свое.

— Я прибыл сюда именно ради этого, — сказал Зейн. — Я Смерть.

Мужчина рассмеялся. Он заметно оживился.

— Вот как, живой скелет с косой? Сумасшедший!

— Вы не признаете смерть?

— Почему же, признаю, однако как свойство всего живого. Я как раз собираюсь перейти в это состояние. А во всякую потустороннюю ерунду, разумеется, не верю!

— Хотите прикоснуться ко мне?

— Никак не угомонитесь? Ладно, пока я еще владею телом… — Мужчина с трудом поднял руку и вытянул ее, стараясь нащупать собеседника. Зейн сжал его пальцы своими. Интересно, что ощутит самоубийца? А может, рабочее одеяние создает только зрительную иллюзию?

Но реакция превзошла все его ожидания.

— Верно! — воскликнул атеист. — Вы настоящий скелет!

— Нет, все дело в магической перчатке, — объяснил Зейн, не желая обманывать его. — Лицо тоже только кажется черепом. Тем не менее я — Смерть и пришел за вашей душой.

Клиент дотянулся до головы таинственного посетителя:

— Вы дурачите меня? Настоящий череп!

— Я обычный человек, исполняющий обязанности Танатоса. Ношу специальное одеяние, наделен необходимыми для работы возможностями и властью. Тем не менее я живу и чувствую, как любой другой смертный.

Клиент снова взял его руку:

— Да, теперь я ощущаю плоть! С трудом, как чувствую собственную ногу, если она затекает. Удивительно! Что ж, я, пожалуй, соглашусь с вами или разделю ваше убеждение в том, что такая служба действительно существует. Но не верю в существование души, так что вы напрасно стараетесь.

— Что, по-вашему, произойдет после вашей смерти? — спросил Зейн. Атеист отличался живым умом, с ним было интересно беседовать.

— Организм перестанет функционировать, плоть постепенно превратится в различные химические соединения. Но вы ведь спрашивали о другом, верно? О так называемой нетленной части человека? Что ж, отвечу! Нет никакой души. Смерть просто выключает сознание. Дальше ничего нет. Как горящая свеча: задуйте пламя, и она погаснет. Навсегда.

— Значит, загробная жизнь — выдумка? Физическая гибель — вовсе не переход к иному существованию?

Атеист презрительно фыркнул. Он медленно опускался в воду; с потерей крови росла слабость. Но разум его оставался ясным.

— Смерть — небытие.

— Это пугает вас?

— С какой стати? Смерть близких страшна, она заставляет страдать. Когда меня не станет, я уже ничего не буду чувствовать…

— Вы не ответили, — заметил Зейн.

Собеседник скорчил гримасу:

— Черт, вы меня допекли! Да, я боюсь. Но так проявляется инстинкт самосохранения, желание организма выжить. Субъективно я не хочу исчезнуть, ибо эта часть моего «я» иррациональна. Объективно же — нет! До зачатия я не испытывал никакого ужаса перед абсолютной пустотой, почему же следует дрожать от мысли, что она наступит после смерти? Я победил слабую плоть и уверенно приближаюсь к желанному концу пути.

— Разве не облегчение узнать, что, простившись с земным существованием, человек переходит к иной форме бытия?

— Нет! Не хочу продолжения жизни в любом виде! Какие физические или душевные испытания ждут меня там? Какая ужасная скука — вечный стерильный, как бинт, Рай, неизвестно кем выдуманный! Нет, жизнь — игра, и она оказалась для меня непосильно жесткой. Единственное право, которого я добиваюсь, — возможность отказаться от нее, когда захочу. Забвение — величайший дар природы, я намерен раствориться в нем без остатка!

— Надеюсь, вы обретете то, что хотите, — произнес Зейн, потрясенный своеобразной логикой клиента.

— Я тоже. — Теперь атеист быстро слабел. Потеря крови вскоре скажется на работе мозга, и он потеряет сознание.