Доброволец. На Великой войне  - Сергей Бутко

У нас на Кавказском фронте, слава богу, обошлось без исчезновений. У нас победы – русские войска совместно с армянскими добровольцами отогнали турок от Вана. Я даже мельком видел большое интервью сдавшегося в плен неугомонного Мендеса, после всех увиденных турецких зверств резко разочаровавшегося в выбранной стороне и готового воевать за нас на любом фронте и в любом качестве[93].

И все это за каких-то десять дней. У меня слов нет, но есть слова у Садовского.

– Что скажешь, Миша?

– Что я могу сказать? Есть «форточники», есть вирусы-квартирусы, а есть еще кто-то из будущего. И мне не нравятся его затеи.

– Не тебе одному. Но мы найдем виновного или виновных. Будь уверен.

– Это обнадеживает… Что мне дальше делать?

– Решим, а пока отдыхай, силы восстанавливай…

Решат они. Уже однажды их решение стоило мне друзей, как и я, попавших в силезскую западню. И тут обязательно есть какие-то переплетения. Падение «Святогора», удачи отряда Докучаева, ночная атака берсерков. Я убежден, что все это напрямую связано с «черной декадой» и тем, кто ее замутил. Кто он? Еще один гость из будущего или кто-то другой, настолько могущественный, что даже всесильные спецы из «Отряда-М» не то что поймать, а банально идентифицировать его не могут. Неуловимый Джо какой-то…

Вся надежда на время, уж оно-то наверняка способно сорвать любые маски.

– Что поешь, Миша?

– Так. Услышал однажды.

Пытаясь хоть как-то скоротать время в пыльной поездке от Варшавы до крепости Ивангород на автомобиле, я вспоминал песни будущего. Рядом со мной едет Орлов, все так же не посвященный в великую тайну иновремян, но оставленный в «Отряде-М», так сказать, «на испытательный срок». Шпионов ловить будет. А вот моя роль в этой поездке не вполне понятна. Скорее всего, решило меня начальство в воспитательных целях выслать из Варшавы (подальше от гнетущих воспоминаний), зачем-то прилепив напоследок чин подпоручика. Нечего сказать, хорош подпоручик – четырнадцать всего, а право имеет взрослыми солдатами командовать. Курьезная ситуация. Видел бы меня Докучаев…

Прочь! Гоню мысли прочь, стараясь унять боль недавней потери…

Не получается унять. Где же ты теперь, Александр Васильевич, и где остальные? В том, что гибель тела не означает гибель души и сознания, я давно уже убедился, но все равно не могу успокоиться, примириться со случившимся. Не помогает даже происходящее вокруг брожение в обществе, сильно напоминающее предреволюционное. Много слышу про окончание войны, про мир, новую жизнь с новыми законами и вольностями. И хотя антинемецкая истерия несколько спала, сдается мне, что она была всего лишь репетицией перед чем-то большим. И теперь благодаря неизвестному пока убийце со шпагой революция может наступить значительно раньше положенного срока. Садовский уверяет, что все для ее «отмены» уже энергично делается, но вера в успех тает с каждым днем, как и положение на фронте. Окончательно разбить англо-французов немцы так и не смогли. Танки встали, хлор отнесло назад ветром, а союзники подтянули резервы и путем нескольких контратак все же стабилизировали фронт. Что дальше? Не добившись успеха на западе, германская военная машина неминуемо повернет на восток, где про дефицит боеприпасов не говорит теперь только ленивый. Означает ли это, что, как и в «оригинальной» истории, нынешний главковерх Николай Николаевич будет негодовать, когда вместо поездов со снарядами ему начнут присылать поезда с батюшками, бреши в обороне заткнутся солдатскими жизнями, а Варшаву с Галицией придется оставить? Или теперь, когда столько всего поменялось безвозвратно, кампания тысяча девятьсот пятнадцатого года завершится с иными итогами? Ответов опять же нет, а моделировать варианты дальнейшего развития событий можно бесконечно долго…

– Миша… Миша…

– Что такое? – встрепенулся я, когда неуклюжий автомобиль остановился возле какого-то вокзала.

– Приехали. Выгружайся.

Выгружаюсь. Что еще остается?..

* * *

Закончив возню со своим нехитрым скарбом, мы с Орловым оказались в местной комендатуре, где нам пришлось долго ждать – комендант крепости генерал-майор Алексей Владимирович Шварц пока отсутствует, а посетителей к нему и без нас хватает с избытком. Рядом, ожесточенно и не особенно стесняясь окружающих, спорят два старых генерала, напоминающих самовары – так и исторгают из себя пар негодования. И пар этот настолько густой и плотный, что кое-кому и задохнуться можно от него.

– …Допустим, Льеж слаб и быстро сдался, но мне совершенно непонятно, почему австрийцы оставили Львов. Его можно было бы хоть минимально, но оборонять, а в итоге мы получили множество слухов. Я даже слышал, что тамошний корпусный командир удирал так поспешно, что забыл свой мундир с орденами, а офицеры штаба не успели захватить чемоданы. Но это так – мелочь. Перемышль обошелся гораздо дороже, а у нас самих с крепостями все не так обнадеживающе, к сожалению.

– Что же не так с нашими крепостями? Стоят себе, как и стояли.

– В том-то и дело, что стоят, как и стояли! Куропаткин энергично преобразовывал и улучшал, а Ридегер и Сухомлинов столь же энергично портили! О чем они там думали?! Нет, Новогеоргиевск не тронули и даже усилили, но что с остальными?! Варшавские казематы взорваны, Ковно жиденько укрепили бетоном лишь на версту с небольшим от центральной ограды, Гродно хоть заново строй! Вот что мы имеем!.. К тому же крепостная артиллерия! Вы же знаете, какова она у нас?

– Прекрасно знаю! Мы своей кровью и жизнями расплачиваемся за чужие ошибки! Что могут поделать наши три дюйма супротив германских «чемоданов»?! И главное, отчего так?!

– Лишь оттого, что при нашем Генштабе имеется, к несчастью для всей русской артиллерии, казенное учреждение под названием Главное артиллерийское управление, где верховодит августейший инспектор Сергей Михайлович, специалист по части балетных плясуний и полнейший профан по части артиллерии! Сей господин уже не первый год вместе со своей зазнобушкой Кшесинской пляшет под дудку господ оружейников из Шнейдер-Крезо! В результате мы остаемся без надежных крупповских пушек, зато Малечка стремительно богатеет и строит дворцы[95]! Это позор, позор! Если так будет продолжаться и дальше, то не лучше ли прикатить из Москвы тамошний дробовик[96] и стрелять из него по наступающим германским и австрийским цепям?..