Танец кровавых ма­ков - Ирина Молчанова

Взгляд девушки остановился на чертенке. Тот нерешительно сделал несколько шажков и спрятался за ножку кровати.

На шее у него рядом с изумрудом, оторванным от туфельки, висел новый камень, побольше, сапфир цвета бушующего моря.

— Ах, Олило… — горестно прошептала девушка. Спустя час дверь открылась, появился Уриэль и жестом приказал Йоро следовать за ним.

Катя вцепилась в друга.

Оборотень провел ладонью по ее волосам.

— Ничего не случится, пока мой талисман со мной.

Девушка закачала головой.

— Тогда почему Кира такая, почему она так смотрит на тебя?

Йоро пожал плечами и весело сказал:

— А она всегда так смотрит! — И, подарив девушке ободряющую улыбку, позволил гиганту с мечом себя увести.

* * *

Катя металась по комнате не в силах присесть от волнения, то и дело бросая отчаянные взгляды на дверь.

Конечно, она могла бы ее выломать, только что бы это изменило? Записку, которую девушка написала, наверняка передали. Вот только та, кому она была адресована, не торопилась.

Вильям стоял, опершись о стену, и смотрел куда-то сквозь сидящую на кровати Киру. В течение двух часов он не проронил ни слова.

Олило сидел, обхватив копытцами ножку кровати и каждые десять минут тихонько звал: «Катя», «А Катя…»

Девушка не желала на него даже смотреть.

Когда чертенок в очередной раз ее позвал, она не выдержала и крикнула:

— Как ты мог так поступить! Я доверяла тебе, любила тебя, а ты…

«Но тот старик сказал, что вреда тебе не будет. Он сказал, что красивый вампир дурной и тебя нужно спасти от него. Я спасал, Катя!»

Девушка резко опустилась на корточки рядом с ножкой кровати и, поддев ногтем сапфир на груди чертенка, отчеканила:

— Искреннее желание помочь не нуждается в награде.

Олило попытался заглянуть ей в глаза, но Катя отвернулась, пробормотав:

— Лайонел был прав насчет тебя, он всегда прав. Просто ты такой… и мне стоило доверять ему.

Она заметила, как черные зеркальные глаза наполнились слезами, и поспешила отойти в сторону.

— Я не верю тебе, больше не верю.

Чертенок неожиданно кинулся к ней, обнял ее ногу, умоляя: «Катя прости. Тот старик меня обманул, я совсем не виноват. Я думал, камень он дарит мне просто так, как ты подарила. Я совсем не виноват…»

Девушка тяжело вздохнула.

«А ведь в самом деле, откуда ему знать, что Цимаон Ницхи просто так подарков не делает? — подумала она. — Олило такая же жертва, как все мы!»

— Ладно. — Она погладила по рогатой головке. Чертенок разулыбался и затанцевал, выставляя вперед то одну, то вторую ножку и уперев копытца в бока.

Катя улыбнулась, глядя на него, и не заметила, какими понимающими взглядами обменялись Вильям с Кирой. Но никто из них ничего не сказал.

Взгляд девушки вновь остановился на сапфире.

— Олило, ты должен вернуть этот камень, он всегда будет мне напоминать, как ты, может, не желая того, предал меня.

Чертенок перестал танцевать, плечики его поникли, но он покорно кивнул. «Я сделаю это!»

Около получаса все хранили молчание, потом девушке надоело и она воскликнула:

— Нарочно не приходит!

В это самое мгновение в замочную скважину вставили ключ и в комнату вошла Сарах.

— Прости, — прошептала она, комкая руки на груди, — отец не позволял мне покинуть мою комнату. Я не могу долго быть тут, мне нужно вернуться к себе, если отцу доложат, что я выходила, мне несдобровать.

Катя порывисто взяла ее за руку.

— Ты не видела Йоро?

Девушка печально опустила ресницы.

— Кажется, его повели на арену…

— Его хотят… — Катя не договорила, голос ее оборвался.

Поскольку Сарах молчала, Катя постаралась взять себя в руки и говорить спокойно и убедительно:

— Помоги мне, ты единственная, кто может помочь!

— Я? — изумилась девушка, хлопая глазами. — Но что я могу? Отец никогда и слушать меня не станет. О, если бы был жив Атанасиос! Отец, бывало, прислушивался к нему.

— Нет, — тряхнула волосами Катя, — его бы он не послушал. Но я знаю, кого послушает.

Сарах устремила на нее внимательный взгляд, и Катя прошептала:

— Уриэль. Если бы ты только попросила его…

— Что ты! — отшатнулась дочь Создателя. — Уриэль никогда ни о чем не станет просить его. Для него нет ничего важнее преданности моему отцу.

— Неправда! Есть кое-что важнее… Это ты, Сарах! Уриэль любит тебя.

Девушка сильно покраснела и, прижав ладошки к щекам, вымолвила:

— Мне кажется, я немного нравлюсь ему, но, боюсь, этого недостаточно.

— Попробуй. — Катя умоляюще сложила ладони. — Прошу тебя. Йоро оборотень, он не имеет никакого отношения к вампирам и не должен страдать из-за меня. Я хочу одного, чтобы он покинул город.

Сарах отступила к двери.

Она с минуту смотрела на Катю, нервно покусывая нижнюю губу, затем со вздохом пообещала:

— Я сделаю все, что смогу. Прости, сейчас мне пора.

Она ушла, а Катя покосилась на Киру, заметила промелькнувшую на ее губах улыбку и тоже улыбнулась. Уриэль был слабостью Цимаон Ницхи, его первым, самым любимым созданием. Если уж он не сможет переубедить отца всех вампиров, то это не под силу никому.

Думать о Лайонеле она и вовсе боялась. Шанса на его спасение не оставалось. Где-то глубоко-глубоко внутри девушка знала, что могло бы сохранить ему жизнь. Но так же знала — эту жертву он не примет никогда.

Спустя еще час за ними пришел Гером.

Кира с Олило первыми вышли за порог, а Вильям тронул Катю за плечо и попросил:

— Одну секунду.

Они зашли в ванную комнату. Молодой человек серьезно посмотрел девушке в глаза и произнес:

— Я хочу попросить тебя кое о чем.

Девушка напряглась, но кивнула, позволяя ему продолжить.

— Если наш союз поставят на весы, на второй чаше которых жизнь Лайонела, выбирай наш с тобой союз.

Кате хотелось возмутиться, Вильям не дал ей сказать ни слова, взял за плечи и сказал:

— Помнишь, когда Лайонел ушел в Тартарус и от него не было вестей? Ты постоянно твердила, что должна что-то предпринять до того, как его убьют. Ты боялась, что может стать слишком поздно!

Девушка покачала головой.

— Да, но…

— Ничего не изменилось! Если его убьют, будет поздно что-то менять. Смерть — это безвозвратно! За жизнь стоит побороться, даже если необходимо врать и делать то, чего не хочется.