Свободный охотник - Виктор Степанычев

– Жестоко… – единственное, что нашелся ответить Гордеев.

Эмили сидела, не произнося ни слова, нахмурив лоб и сжав в тонкую полоску побелевшие губы. Станислав никогда бы не подумал, что переживания присущи этой женщине. Похоже, он ошибался.

– Теперь о том, почему я предоставил вам подробности данного дела. Не в правилах «Синдиката» это делать, но, как вы сами видите, предстоящая акция носит характер… ну, скажем, деликатный. Зная предрасположенность национального характера мистера Генри к самобичеванию и некоторые факты биографии миссис Эмили, руководство решило сообщить вам подробности трагедии заказчика. Более того, чтобы вас еще меньше терзали муки совести, довожу до вашего сведения, что жених и невеста являются активными членами ЭТА. На счету Рамона Тернеги террористические акты в городе Сангуэса в Наварре в 2003 году, ему в то время едва исполнилось двадцать лет, и в мадридском аэропорту Барайас в декабре 2006 года. У парня уже есть свой почерк. Он минирует и взрывает автомобили. В Сангуэсе погибли двое, двое были ранены. В столичном аэропорту – трое тяжело раненных. У Анхелы Касы ввиду юного возраста личного кладбища еще нет, однако она уже принимала посильное участие в подготовке неудавшихся террористических актов на железной дороге.

– Вырубим под корень волчье семя, – мрачно подвел итог Станислав. – Поработаем санитарами леса.

На языке туманного Альбиона «вырубим волчье семя» и «санитары леса» звучали как-то не очень ярко и доступно. По крайней мере, у Стаса сложилось впечатление, что и Горан, и Эмили не совсем поняли, что он хотел сказать. Правда, куратор поймал интонацию и энергично поддержал его:

– Сделаем доброе дело, а заодно и заработаем круглую сумму. За выполнение этого задания каждый из вас получит по восемьсот тысяч долларов. Ну что, Париж стоит мессы?

Стоило согласиться, что заказ оплачивался щедро. А вот насчет доброго дела Горан явно сфальшивил. Доброта и «Синдикат» – категории несовместимые. И хотя куратор разложил все по полочкам, живописно расписав грехи будущих жертв, на душе у Гордеева было погано. Неужели все-таки прав Горан насчет предрасположенности русского характера к терзаниям и самобичеванию? Он, конечно, это имел в виду. Правда, и Эмили не в восторге от предстоящей работы. Глаза прищурены, лицо хмурое, и молчит так выразительно, как может молчать женщина. Интересно, а что это за факты ее биографии, о которых упомянул Горан?

– Каковы сроки акции? – чтобы разрядить обстановку, спросил Станислав.

– Свадьба намечена на ближайшее воскресенье, – доложил куратор.

«Три дня на разбег, – машинально отметил Гордеев. – Не слишком много для детальной отработки. Хотя Горан говорил, что они уже месяц работают над планом операции…»

Нелепую красную шапочку с помпоном и тугой резинкой под подбородком, надетую залихватски набекрень, дополнял ядовито-зеленый расшитый золотом жилет, черные в обтяжку штанишки до колен и мягкие туфли с красными же бантами. Если бы не головной убор и туфли, можно было бы вообразить себя тореро, а не клоуном, в чем Стас убедился, критически оглядев себя перед выездом в зеркало. Плюс к спецодежде – тонкие «хамские» усики мачо, тонированная кремовая кожа и широкая от уха до уха белозубая улыбка идиота. Таков был портрет свободного охотника перед решающим броском.

Станислав сидел за рулем микроавтобуса-рефрижератора и ожидал своего часа. План акции был явно списан со второразрядного голливудского сценария. Правда, следовало признаться, что для выполнения поставленной задачи он подходил как нельзя лучше. К этому выводу Гордеев пришел после того, как миновал три круга охраны, сопровождавшиеся тщательными обысками, как его самого, так и машины. Провезти оружие через такие кордоны было нереально. Хмурые парни с подозрительно оттопыривающимися под мышками пиджаками работали не за страх, а за совесть, обшаривая самые труднодоступные уголки автомобиля. Хотя вся одежда на Станиславе сидела в облипку и спрятать под ней что-то даже относительно серьезное огнестрельное было невозможно, процедура обыска не миновала и его. Помимо пистолетов, в кобурах под пиджаками басков-охранников Гордеев срисовал через открытое окно и более серьезный автоматический огнестрел в машине на очередном пункте проверки.

Микроавтобус, на котором Стас прибыл на свадьбу семейств Тернеги и Касы, был фирменный, густо изрисованный по бортам рекламой известного кондитерского предприятия. Фабрика располагалась в Бургосе и славилась изготовлением тортов. Практически любое мало-мальски серьезное торжество на северном побережье Испании от Ла Коруньи на западе до Сан-Себастьяна на востоке не обходилось без грандиозного многоярусного розово-белого, в кремовой пене, с сахарными ангелами и шоколадными фруктами торта. Именно такое кондитерское произведение искусства бережно покоилось на платформе с колесиками, закрепленное растяжками в салоне-холодильнике микроавтобуса. Этот торт, когда свадьба будет в самом разгаре, Станислав должен был выкатить из салона и передать в руки официантов. Тележку прокатят вдоль вытянувшихся несколькими рядами столиков, за которыми расположились гости, к отдельно стоящему столу, где восседают жених с невестой и их родители.

Собственно, с этого момента и начиналась работа Гордеева.

То, что он преодолел три круга охраны, было детской игрой по сравнению с тем, что предстояло сделать. Машина была чистая, и он не прятал в укромных складках своего тела ни станковый пулемет, ни даже завалящую гранату. А то, что на втором посту заинтересовались его акцентом, так и на это был готов ответ. Станислав бодро доложил, что он гастарбайтер из Румынии и протарахтел заученную фразу на румынском языке. Задавший вопрос ретивый охранник изобразил на лице задумчивость, еще раз вглядевшись в темно-кремовый загорелый тон кожи Гордеева. Потом вяло пожал плечами, скорчил презрительную мину, дал команду пропустить микроавтобус. Надо полагать, что ЭТА и Румыния располагались в мозгах бдительного стража на разных полюсах, если последняя вообще занимала его мысли. А поэтому особой опасности для баскских инсургентов ни далекая Румыния, ни ее смуглый уроженец не представляли.

Оружие, два пистолета – 9-миллиметровый «Магнум» Deser Eagle («Орел пустыни») – с полными магазинами были запрятаны в торт. Несмотря на то что машинка эта была любимицей киношников, с ней красовались и Микки Рурк, и Сталлоне, и Шварценеггер, – стоило отметить, что по мощности и безотказности «Орел» являлся одним из лучших пистолетов мира. Точности стрельбы при длине ствола в 10 дюймов, особенно если «Магнум» находится в руках опытного стрелка, может позавидовать и спортивный «стечкин». Об убойности и говорить не стоит. Правда, тяжеловат немного, но в остальном – класс, а не пистолет.

Добраться до «Орлов пустыни» было проще простого. Требовалось лишь сорвать верхушку торта, ухватившись за сахарных ангелов, которые были надежно прикреплены к фанерной крышке коробки, укрытой бисквитами, кремом и взбитыми сливками.

В общем, все просто, проще некуда, если бы не мелочи, от которых зависела жизнь исполнителя. Станислав, согласно разработанному плану акции, должен был выгрузить торт из рефрижератора и передать его официантам. Точное расположение машины по отношению к столам заранее определить не могли, но исходили из предположения, что полкилометра или даже двести метров торт везти не могли по причине тридцатиградусной жары и маленьких колес платформы. Выбрали оптимальные семьдесят, максимум – сто метров. Правда, и такое удаление для надежной, с точки зрения точности, стрельбы было велико. Придумали маленькую хитрость с воздушными шариками, которые Стас должен был «забыть» прицепить к крохотному крючку, торчащему из верхушки торта. Это позволит сократить ему дистанцию стрельбы до 70–50 метров. А если еще сделать рывок…