Томится душенька на зоне - Владимир Колычев

* * *

Евгения порывисто потянулась к светло-красной кнопке звонка, чтобы вызвать медсестру. Но как будто какая-то сила помешала ей нажать на нее.

— Кто тебя впустил? Я сейчас вызову охрану! — пригрозила она, с фальшивой, как ей самой казалось, злобой глядя на Никиту.

Он вошел к ней в палату средь бела дня, и некому было его остановить.

— Охрана тебе нужна, — серьезно сказал он.

И, набравшись наглости, закрыл за собой дверь.

— Тебе угрожает опасность…

Он подошел к ней, провел рукой над повязкой на голове, едва ее касаясь.

— Болит?

— Ничего б не было, если бы не ты.

— Я здесь ни при чем.

— Ты вообще ни при чем! — с вызовом и капризной обидой выпалила она. — Тогда Середа был виноват, сейчас твоя Диана…

— Я не знаю, что тебе наплел Середа, но Диана тоже ни при чем… Кто такой Варшагин?

— Мой муж… Я вчера вышла за него замуж. Официально…

— Ничего не понимаю. Зачем ему нужно было обливать тебя кислотой?..

— О каком Варшагине ты говоришь? Их двое. Есть Эдуард Варшагин, а есть Анатолий Данилович…

— Меня интересует Эдуард Варшагин, — куснув нижнюю губу, сказал Никита. — Банкир Эдуард Варшагин. Он заказал покушение…

— Ты откуда знаешь?

— Знаю. Один старый друг помог. Он бандит, он людей нашел, которые на тебя покушались… Наемники следили за нами, видели, как Диана кидалась на тебя… Очень грамотно сработали, но ты молодец, не растерялась…

— Я тебе не верю. Это все Диана…

— Да нет же, эти скоты на Варшагина работали. Братва исполнителей нашла, посредника, до самого заказчика не добралась, сказали, что и так ясно… В общем, Эдуард Варшагин тебя заказал. Молодой преуспевающий банкир… Он твой муж?

— Нет, не он. Другой Варшагин…

Никита мог врать ей, но Евгения верила ему. Слишком все походило на правду. Эдик едва сдержался, чтобы не рассказать, какую пакость затеял против нее. Но все же слово обронил… Да и покушение произошло накануне свадьбы… Не хотел Эдик, чтобы дед женился на ней, боялся, что завещание будет пересмотрено в ее пользу. Небезосновательно боялся… Даже сам Анатолий Данилович заподозрил его в бесчинстве, хотя, казалось бы, ему легче всего было принять версию, где виновным был Никита…

— Ты правда вышла замуж? — с надеждой на отрицательный ответ спросил Никита.

— Тебе какое дело?.. Ты посмотри на меня, на мои руки, я тебе такая не нужна…

— Ты мне любая нужна… Что наговорил тебе Середа?

— Неважно.

— Важно! — отрезал Никита.

— Ну, если важно, получай, — язвительно сощурилась Евгения. — Он сказал, что вы спорили на меня. Как, неважно. Важен сам факт!

— Неважно, как? А не было ничего, потому и неважно. Или ты сама это выдумала, или Середа наврал. Я ему деньги заплатил, чтобы он меня к тебе впустил…

— И подглядывать за нами разрешил?.. Он случайно за дверью не стоит?..

Спохватившись, Евгения прикрыла ладошкой рот. Но, похоже, своим проницательным взглядом Никита разглядел ход ее мысли.

— А почему он там должен стоять? Разве мы собираемся с тобой закрыться… Что бы ты ни говорила, Женя, а тебя ко мне тянет… И не стоит Середа под дверью. А то, что эта мразь подсматривала тогда, так в этом я не виноват… И письма ты мои читала, которые я тебе писал. Читала, я спрашиваю?

— Да.

Евгения уже осознала, что снова попала под власть этого чертовски обаятельного мужчины. Он снова взял ее в плен, и ей вовсе не хотелось высвобождаться из него… Да, она любила Никиту. Да, она читала его письма… Да, она сотворила большую глупость, отвернувшись от него…

— Ты разведешься со своим мужем.

Он не спрашивал, даже не предлагал, он требовал развода. А она если и хотела, то не могла возмутиться.

— Нет, — сказала она тоном, каким обычно говорят «да». — Он старый, он не переживет…

— К тому же он обещал большое наследство! — услышала она голос Эдика.

Банкир стоял в дверях и презрительно кривил губы. Евгения почувствовала себя грешницей на раскаленной сковородке… Как же могли они с Никитой прозевать этого изверга? Как могли позволить застать себя врасплох?..

— Что, уже и любовника себе завела? — добивал ее Эдик. — Быстро же ты… Ну, все правильно, у гулящих баб всегда так: если есть муж, то без любовника никак…

Никита ничего не сказал. Но посмотрел на банкира так, что у того поплыл взгляд. Жаль, что не отнялся язык.

— Да это уже и неважно, — дрогнувшим голосом сказал он. — Деда больше нет, и рога вы ему не наставите…

— Как это деда больше нет? — оторопело уставилась на него Евгения.

— Да так. Умер. Сегодня утром. Острая сердечная недостаточность… А ты не знала?

И это походило на правду. Но Эдику она не верила. Слишком хорошо изучила его сущность.

— Нет…

— А я знаю… Прими соболезнования… Кстати, он не успел изменить завещание. Да, умер прямо в конторе у нотариуса. Видно, слишком волновался… Ладно, воркуйте дальше, голубки. Уже можно…

Эдик ушел, а она даже слово не смогла бросить ему вслед. Слишком сильным было потрясение.

— Но это неправда… Он жив…

Наконец, до нее дошло, что Анатолию Даниловичу можно позвонить на мобильный телефон. Он был достаточно богатым человеком, чтобы позволить себе такую роскошь без особой на то надобности.

Она несколько раз набирала его номер, прежде чем дождалась ответа.

— Анатолий?

— Какой еще Анатолий? — спросил незнакомый голос.

— Данилович. Анатолий Данилович Варшагин. Это его телефон…

— Ну, если его, то с ним только через церковь можно связаться… Так, сейчас, — в трубке послышался шорох бумаги. Кто-то листал книгу или тетрадь. — Так, есть. Варшагин Анатолий Данилович, умер сегодня утром, острая сердечная недостаточность…

Евгения положила трубку. И телефон Анатолия Даниловича, и он сам находились в морге. Значит, Эдик не врал.

В палату она возвратилась на немеющих ногах, села на койку, обессиленно свесив руки.

— Это Эдик его убил… Своего родного деда… Эта сволочь на все способна… Сестру свою посадил, меня сжить хотел, деда убил. И все из-за этого проклятого наследства… Завещание было составлено на него, а дед мог переписать его на меня. Он как раз сегодня собирался это сделать. И умер в конторе у нотариуса. Эдик даже не постеснялся мне это сказать… Он ничего не боится. Ничего!.. И я не знаю, почему до сих пор жива…

— Успокойся.

Никита сел рядом, нежно обнял ее за плечи.