Победитель троллей - Вильям Кинг

— Что будет, если люди Вольфганга найдут мня здесь?

— Не волнуйся, скоро ему придется волноваться только о себе.

— Я надеюсь. Как хорошо, что Лотарь спрятал меня от него. Он очень рискует. Ты ведь знаешь, какими могут быть охранники Вольфганга.

Откровенно говоря, Феликс думал, что алхимик спрятал девушку назло Вольфгангу: у него были причины ненавидеть сына торговца. Или же он чувствовал себя виноватым за то, что снабжал того гнилым камнем, так сильно изменившим его? Всегда ли Лэммел был таким жестоким чудовищем или же эта перемена произошла с ним совсем недавно, когда появилась метка Хаоса?

Но и другой вопрос возник в его усталом мозгу. А почему вдруг его враг захотел попробовать гнилой камень в первый раз? И что это за странные слухи, которые рассказывала о нем Грета? Он отбросил от себя эти мысли. Возможно, он никогда не получит на них ответов. Однако одно было очевидно: он услышит благодарность от каждого жителя города, когда свергнет этого негодяя.

— Нет! Положи это на место. Это кислота, — внезапно закричал Криптман на Готрека.

Победитель перестал рыться среди склянок алхимика и послушно уселся на указанную ему лавку. Похоже, что он собирался выпить что-то из серебряного графина. Но гном только понюхал его дно и поставил на место.

Феликс оглядел лабораторию — он впервые был в таком месте. Она выглядела очень таинственно и непривычно. Полки были уставлены причудливыми трубками и мензурками. Разлитые по бутылкам жидкости занимали почти половину одного стола. Несколько стоек с закупоренными стеклянными колбами стояли у стен. В каждой из них была разноцветная жидкость: синяя, зеленая или кроваво-красная. Несколько склянок содержали разноцветный осадок. На стене в рамочке висела грамота — даже издалека Феликс разглядел на ней гербовый шлем университета Мидденхейма, известного по всей Империи своими школами магии и алхимии.

На угольных горелках грелись склянки и горшки со странным содержимым. Криптман перебегал от одного к другому, регулярно помешивая, проверяя температуру и даже пробуя длинной деревянной ложкой. Он открыл огромный шкаф и извлек просторную рукавицу, расшитую непонятными символами. Он натянул ее на правую руку.

— Осталось недолго, — сказал он и, подхватив горячую склянку, вылил ее в центральный чан. Смесь забурлила и зашипела. Алхимик заткнул вторую склянку и хорошенько встряхнул, прежде чем добавить ее содержимое к смеси. Толстое облако едкого зеленого дыма заполнило комнату. Феликс закашлялся и услышал кашель Греты.

Когда дым рассеялся, Криптман осторожно опорожнил содержание третьей пробирки в чан. С каждой каплей над ним поднимался тонкий дымок разного цвета — сперва красный, затем синий и наконец желтый. Каждый раз клубы дыма принимали форму гриба и устремлялись прямо к потолку.

Алхимик успокоил бурление и уменьшил огонь под чаном. Он схватил маленькие песочные часы и перевернул их.

— Две минуты, — сказал он.

Победное чувство наполняло Феликса. Скоро Готрек выздоровеет, они вместе отправятся в «Спящего дракона». И он отплатит за все, что испытал по вине Вольфганга Лэммела.

Прежде чем упала последняя песчинка в часах, Криптман убрал котел с огня.

— Готово!

Он поглядел на Готрека, прежде чем подойти. Затем отмерил мензуркой жидкость в фарфоровый кубок. Феликс увидел, что ее внутренняя стенка размечена красными кругами и астрологическими символами. Он предположил, что это разный уровень доз и даже как-то забеспокоился, когда алхимик наполнил кубок доверху и протянул гному.

— Выпей все это залпом.

Победитель мгновенно проглотил жидкость.

— Оп! — только и сказал он.

Они встали и принялись ждать. Ждать. Ждать.

— Как долго это продлится?

— Гм, уже скоро.

— Ты говорил это час назад, Криптман! Сколько точно? — Костяшки пальцев Феликса побелели, так крепко он сжал пестик.

— Я же говорил, что процесс не имеет четких временных рамок. К тому же присутствует определенный риск. Возможно, что солнцецвет не лучшего качества. Ты точно сорвал цветы на закате?

— Сколько? Еще? — Феликс произнес оба слова четко и ясно, выразив голосом все свое раздражение.

— Ну, я… На самом деле это должно действовать мгновенно, выправив мнемонические доли и восстановив утраченные черты личности.

Феликс уставился на Победителя троллей. Готрек выглядел так же, как и до лечения Криптмана.

— Как ты себя чувствуешь? Ты готов последовать за своим предназначением? — мягко спросил он.

— А что это за предназначение? — откликнулся Готрек.

— Может быть, попробуем еще раз, господин Ягер?

Феликс одними губами произнес проклятье. Не получилось! Он подвергся жестоким побоям телохранителей Вольфганга. Он поднялся в горы, преодолев неописуемые трудности. Он едва избежал смерти от рук кровожадных мутантов. Он устал, и заболел, и весь в синяках, и проголодался. Но что хуже всего, у него проявился флюс. Его одежда превратилась в лохмотья, ему страшно хотелось вымыться. И все это по вине алхимика.

— Успокойтесь, господин Ягер. Не нужно так отчаиваться.

— Ах вот как, не нужно? — завопил Феликс. Криптман отправил его за цветами. Криптман обещал, что вылечит Готрека. Криптман испортил все мечты Феликса о мести. Он прошел через ад напрасно, по глупой указке глупого старика, который толком не знает свое глупое дело!

— Пожалуй, я принесу вам хорошее снотворное, чтобы успокоить ваши нервы. Жизнь кажется лучше после здорового ночного сна.

— Я чуть не погиб, собирая эти цветы.

— Послушайте, вы расстроены. Но ведь так просто понять — ваша ярость ничего не изменит.

— Зато я почувствую себя лучше. А вы почувствуете себя хуже, — и Феликс запустил тяжелым пестиком в алхимика. Криптман уклонился от удара. Пестик ударил Готрека по голове с громким стуком, и гном упал.

— Скорее, Грета! Позови стражу, — бормотал алхимик. — Господин Ягер сошел с ума. Быстрее, быстрее!

Феликс бегал за Криптманом вокруг лавки, стараясь ударить его ногой. Он испытал огромное удовольствие, когда схватил того за горло и начал сдавливать руки, безумно улыбаясь. Он чувствовал, как Грета пытается оттащить его от Криптмана — ее пальцы запутались в его волосах. Внезапно на лице алхимика отразилось удивление.

— Нет, я, конечно, ничего не имею против бессмысленной жестокости, человечий отпрыск, но за что ты собираешься задушить этого старика?

Мощный, как гранит, голос был тверд и скрипуч, и в нем звучала явная холодная угроза. Феликсу понадобилось несколько секунд, чтобы понять, кто говорит. Он отпустил горло алхимика.

— Кто это? И где мы? И почему моя голова ранена, Гримнир всех вас побери?

— Видимо, удар пестом пробудил все его чувства, — с удивлением произнесла Грета.