Вниз по течению-1 - Кирра Уайт

— К нам не попадают невиновные!

Магда вскрикнула и прижала руки к груди, как делают простолюдинки.

— Плохо, Магда, — продолжил он уже обычным голосом. — Придётся с тобой работать.

Он дернул за рычаг на стене, от которого к двери был протянут толстый шнурок, и тут же в комнату вошли конвоиры. Магда только теперь могла их разглядеть: у стражей были совершенно плоские, ничего не выражающие лица. Казалось, они не обладали душой, не умели жалеть, сострадать, любить.

— Разденьте её, — равнодушно приказал мужчина.

Магда посмотрела на него в испуге, надеясь, что ей послышалось, но мужчина не смотрел на неё. Деревянной палочкой он чистил ногти на холёных руках.

— Вы ведь это не всерьёз? — спросила Магда дрогнувшим голосом.

Он не ответил. Один из конвоиров направился в её сторону.

— Не подходи! — вскрикнула она, отступая к стене. Её охватил безотчётный страх. Хотелось скрести, грызть, рыть. Лишь бы найти нору, в которую можно спрятаться от всех и сидеть тихо-тихо.

Конвоир взял её за край воротника, коснулся шеи потной рукой. Магду передёрнуло от отвращения. Она схватила его за руку, пытаясь оторвать от себя.

— Чо ты, дура, — благодушно улыбнулся конвоир. — Радуйся, что тебя мужик трогает.

Всё, кроме Магды, захохотали. Мужчина дернул её за ворот. Точно горох разлетелись по полу пуговицы. Конвоир дёрнул ещё раз, и отбросил на пол её разорванное платье. Стыд и ужас сковали Магру. Она присела на корточки, закрыв руками грудь. Хотелось умереть. Что угодно, лишь бы не видеть устремлённых на неё похабных взглядов, не слышать причмокиваний влажных губ.

— Вставай, чего расселась, — сказал конвоир.

Она опустила взгляд, увидела большой бугор в его штанах. Её передернуло от омерзения. Понимание того, чтобы будет дальше, затмило всё прочее.

— Остановитесь! — крикнула она.

— Что? — мужчина за столом отвлёкся от ногтей и сделал знак конвоиру. Тот отступил к двери.

— Н-ничего. Просто остановитесь, — прошептала Магда.

— Тебе нужно всего лишь подумать. И ты всё поймёшь, — сказал человек за столом и подал знак конвоирам. Те подошли, взяли Магду с двух сторон под руки, подняли на ноги и вывели из комнаты. Женщину охватило полнейшее отупение. Все чувства умерли, и она только механически переставляла ноги. Так они шли по бесконечному коридору. Пламя в висящих на стенах факелах, вздрагивало и потрескивало, когда они проходили мимо. Словно отражение в воде, впереди показалась процессия из трёх человек. В отличие от Магды, человек посередине был одет и шёл сам, подталкиваемый в спину палками в руках конвоиров.

— Смотри-тка, Фрол с Халпом, — сказал напарнику один из конвоиров Магды.

— Угу, — откликнулся тот.

Две процессии сблизились. Магда почувствовала на себе сальные взгляды стражников. Она опустила голову и уставилась на пальцы своих ног. К ногтю большого прилип крохотный жёлтый лист порао, из которого Магда вчера вечером готовила варево от грудной болезни. Кажется, с тех пор прошло много и много закрытий купола и она сама была другой: спокойной и уверенной в будущем. Она знала, что на следующее утро отправится к воротам — лодочник Карл должен был привезти ей из Леса корень илии, без которого нельзя приготовить отвар от зубной боли. И вот вдруг всё рухнуло. Она голая, униженная в подземелье Башни.

— О как! — удивлённо воскликнул один из встречных стражников, румяный и щекастый. — Да у вас никак сама Магда? За что её сюда?

— Поступил донос, — начал было тот, что держал слева, но правый шикнул на него:

— Хорош болтать.

И он умолк.

Донос. Слово ударило Магду точно камень. Какой может быть донос?! За что?! Ведь она ничего плохо не делала!

— Жалко, — сказал румяный. — Она в прошлом годе моего сынишку вылечила. — Добрая была. Помнишь, я рассказывал тебе, Халп.

— Зло может притворяться добродетелью, чтобы его было труднее различить, — со значением произнёс тот, кого назвали Халпом.

В Магде всколыхнулась ярость.

«Я не притворялась!» — мысленно воскликнула она, в упор взглянув на этого «знатока добродетели». Здоровый и высокий, с мясистым лицом и маленькими глазами фанатика. Такие не задают лишних вопросов, не сомневаются и не раскаиваются в содеянном. Почувствовав на себе взгляд, Магда перевела глаза на мужчину, которого вели стражники. Примерно одного возраста с ней, с кроводтёком на скуле и заломленными за спину руками. Он единственный из всех смотрел на Магду с жалостью и состраданием, из-за чего на душе стало слякотно. Магда часто заморгала, боясь вновь расплакаться. Незнакомец слабо улыбнулся ей, словно хотел сказать: «Всё образуется».

Переведя взгляд на её конвоиров, незнакомец презрительно сказал:

— Только и можете, что над женщинами издеваться.

Никто прежде не защищал её, и Магда застыла поражённая, во все глаза глядя на незнакомца. Лицо румяного потеряло благодушное выражение.

— Поговори мне! — рявкнул он и ударил узника по шее палкой.

Тот свалился на пол. Стражники всыпали ему ещё несколько ударов. На освещённой факелами стене метались их тени, и, казалось, будто они — огромное кривляющееся существо, многорукое и многоногое.

— Дай ему, Халп! — радостно воскликнул один из конвоиров Магды.

— Идём, — сказал второй.

Они повели Магду дальше по коридору. Их провождали звуки ударов.

— Это кто такой? — спросил правый конвоир у левого.

— Слышал же, мокрозявы бунт затевали?

— Ну.

— Это их типа главарь.

— Вишневский? — правый на ходу обернулся и чуть погодя сказал: — Всё зло от баб. Это ведь его жинка их спалила? Или я ошибаюсь?

— Угу. Я бы такую убил до рождения. Чисто как мужик. Баба должна идти за мужем и во всём быть за него, а не так… — он сплюнул.

Магда невольно прислушивалась к разговору. Мокрозявы. Прежде она знала о них только из рукописей, которые читала, когда состояла в Ордене Колдунов. Они описывались, как телом похожие на людей, но мёртвые внутри. Вроде чучел, что ставят на полях для отпугивания птиц. Мокрозявы не чувствуют радости, печали, боли. Им неизвестно, что такое любовь, привязанность. Они хуже животных. Некоторые из них становились потом лодочниками, но и тогда были не такими, как азарцы. Их ничего не интересовало. Бездумно, словно истуканы, устремив взгляд в одну известную им даль, они плавали в своих лодках от Леса к шахтам Рудника, на осрова и обратно к Городу, чтобы доставлять людям припасы. Их ничего не интересовало, кроме еды и выпивки. Встреченного в коридоре нельзя было назвать чучелом. Он заступился за Магду, хотя наверняка знал, чем ему это грозит.

Магда обернулась, но они ушли уже далеко, и можно было видеть лишь светлые пятна факелов в темноте. Неожиданно конвоиры остановились перед низкой деревянной дверью. Тот, что слева, достал ключи и со скрежетом провернул их в замочной скважине. Дверь открыли, Магду толкнули в темноту. Скрежет запираемых засовов, и тишина. Вытянув руки, Магда сделала несколько шагов вперёд, пока не упёрлась в сырую стену. Где-то в глубине её журчала вода, словно там протекал ручеёк. Пол бы холодным, от стен тоже тянуло холодом. Магда обхватила себя за плечи, закрыла глаза и стояла так, переминаясь с ноги на ногу, пока не продрогла насквозь. Тогда она начала ходить: три шага вдоль одной стены, три вдоль другой, так что скоро изучила каменный мешок досконально. Когда от ходьбы заболели ноги, села, подложив под себя ладони и подтянув колени к груди, заплакала. Слёзы стекали по щекам, обжигая кожу, но вскоре остывали, скапливаясь в уголках рта холодной солёной водой. Ещё никогда в жизни Магда не чувствовала себя такой одинокой, несчастной и забытой всеми. Казалось она уже умерла, и о ней забыли. Как прежде шумит город, спешат по делам люди, но всё без неё. Чувствуя, как её всё глубже затягивает в воронку отчаяния, Магда приказала себе подумать о чём-нибудь светлом. Даже здесь, в полной темноте. Особенно здесь.