Волшебница Колдовского мира - Андрэ Нортон

Айлия стояла за дверью, где ее оставили и, казалось, не видела ничего вокруг и не сознавала, что вернулась в свой поселок. Отец пошел по другим палаткам, но быстро вернулся.

— Место смерти, — угрюмо констатировал он. — Уйдем отсюда.

У меня не было друзей в племени. Я была пленницей, но никогда не была им врагом, и их смерть всегда будет на мне: они верили в мой дар, а я погубила их.

Мать прочла мои мысли, обняла меня и сказала:

— Нет, потому что сознательно ты не обманывала их, и тебе ничего не оставалось, как предоставить их своей судьбе. Ты не та, которой они верили, и ты не могла держаться за выбор, который они заставили тебя сделать. Так что не бери на себя чужой груз. Это зло жизни, и в какой-то мере люди сами виноваты, когда это зло приходит как судьба.

Слова, предназначенные для утешения и облегчения, сейчас однако были только словами, хотя и задержались в моем мозгу и позднее я вспомнила их.

У нас не было ни саней, ни сильных собак, не было настоящего проводника. Мы знали, только, что нам нужно идти на запад. Сколько времени займет путешествие в Долину и много ли опасностей подстерегает нас на пути — можно было только гадать.

Я думала, что вспомню дорогу по берегу реки, через страну от места горячих источников, но когда я сказала об этом отцу, он покачал головой и ответил, что, если долина горячих источников так хорошо известна кочевникам, то лучше обойти ее и направиться прямо на запад. Это была хорошая мысль, хотя мы и не могли быстро идти пешком, особенно с Айлией, которая под нашим контролем шла, но о ней надо было заботиться, как о неразумном ребенке.

Итак, мы повернулись спиной к морю и цитадели на мысе. Продуктов у нас почти не было — скверное на вкус мясо, принесенное из того мира, и кувшин из поселка. Но зато недостатка в воде не было, потому что здесь было множество ручьев, оживших с приходом весны.

Отец поднял с земли два округлых камня и сделал удивительное оружие, какого я никогда не видела. Он скрепил камни ремнем, затем раскрутил над головой и пустил для начала в куст. От удара и веса камней ремень закрутился вокруг ветки и оборвал ее, а с нее почки. Отец засмеялся и пошел освобождать ремень.

— Похоже, я не разучился, — сказал он.

Он снова отправил свое оружие, но уже не в куст, а в его неосторожного обитателя — подскочившую вверх птицу. Когда мы остановились на ночлег, у нас было уже четыре таких птицы. Мы зажарили их на костре, и с аппетитом съели. Это было очень приятно после долгого пребывание на невкусном рационе.

Ночью стало холоднее, но мы не остались у костра. Отец положил в него последнюю охапку листьев и прутьев, а нас повел на место, которое он наметил для ночного лагеря — довольно далеко от этого маяка, могущего привлечь внимание. Он выбрал маленькую рощицу, где зимние ветры повалили несколько деревьев, и те при падении захватили и другие, так что получилось нечто вроде шалаша из перепутавшихся веток и стволов. Мы заползли в него и загородились кустарником. Если бы у меня бы было немного травы из запаса Утты, можно было бы поставить защитные чары, но рейдеры так все перемешали, что выбрать нужное мне не удалось.

Мать достала из поясного кармана кусочек голубоватого металла, осторожно провела по нему рукой и воткнула в землю. От него исходил бледный свет, который должен был ярко вспыхивать, если вблизи появится кто-то из слуг Тени. Правда, против рейдеров, хищных животных или кочевников у нас не было защиты, кроме наших глаз и ушей, поэтому мы установили дежурство. У меня была первая вахта, и я держалась напряженно и боялась пошевелиться, чтобы не разбудить остальных.

Мои глаза и уши были настороже, и я пыталась объединить их с мозгом, время от времени посылая короткий мыслепоиск, но с большими интервалами, так как в этой стране его могут перехватить враги.

В ночи было много звуков и шорохов.

Моя кровь иногда бежала быстрее, и я настораживалась, но потом устанавливала, что эти звуки производят ночные животные и ветер.

Все время я отгоняла от себя желание подумать о Хиларионе, о том, что он сейчас делает в пустом здании, которое когда-то было центром его правления. Все ли он вспоминает прошлое, которого больше не увидит? Или он преодолел этот шок и снова пользуется своими талантами?

Зачем? Врат он больше делать не будет, в этом я была уверена. Хватит с него и этого долгого заключения у Зандора.

Зандор… Я с удовольствием отгородилась от своих опасных мыслей о Хиларионе. Интересно, что произошло с Зандором? Может быть, наш побег из его Места Власти сказался на его машинах сильнее, чем думал Хиларион?

Может, это подорвало силу Зандора?

Ведь мы предполагали погоню, но этого не произошло. Возможно, Зандор так ослаб, что в следующий раз люди башен положат конец его подземному убежищу, и кончится длительная война принесшая миру пепел и смерть.

Но думать о Зандоре — значит, вспоминать Хилариона, так что я прогнала от себя и эти мысли. Оставалось вспоминать о более далеком прошлом, о Зеленой Долине, о Киллане, о Кемоке. Все ли еще война там, на мертвой точке? Или те, кто, о ком я беспокоилась, зажаты в смертельной схватке? Я послала мысль-поиск в ту сторону.

Только дойдет ли?

Я была в таком возбуждении, что забыла, где я, какие обязанности возложены на меня. Я закрыла глаза и уши, склонила голову на руки. Кемок! Я мысленно рисовала его лицо, узкое, длинное, волевое.

Вот!

Создав его, я все дальше посылала зов, вкладывая в него всю свою силу.

— Кемок!

Пришел ответ! Сначала неясный, затем усиливающийся. Он услышал! Он там! Я не ошиблась, значит между нами не было стены смерти!

— Где? — бился в моем мозгу его вопрос, так что у меня тряслась голова, и я вынуждена была придерживать ее рукой.

— Восток…

Больше я ничего не могла сказать: голова моя качалась не от мысленного посыла, а от рук, трясших меня за плечи и разбивавших мысленный контакт. Я открыла глаза с гневным криком.

— Дура! — холодно прошептала мать. Я видела только темный силуэт, но ее крепкие руки все еще держали меня.

— Что ты сделала еще, девчонка!?

— Я говорила с Кемоком. — Я злилась, как и она.

— Крик для всех, кто слушает, — ответила она. — Такой поиск может навести на нас Тень! Если мы не чувствовали их следов, то это не значит, что местность чистая! Не ты ли сама говорила нам об этом?

Она была права, но и я была права тоже, потому что Кемок знает теперь, что я жива, и может прийти к нам. Если между нами и долиной стоит какое-то Зло, то нас предупредят те, кто желают нам добра. Когда я пустила в ход эти доводы, мать отпустила мои плечи.

— Может быть, — проговорила она вслух. — Но хватит… Когда захочешь сделать это еще раз, скажи мне, и вместе мы сделаем больше.

В этом она тоже была права. Но я не могла избавиться от волнения, какое принес мне сам факт ответа Кемока. Ведь в прошлом, с тех пор, как я участвовала в делах Дензила, я была отделена от того, что делало нас троих одним существом.