Приют - Александр Варго

Ярик выругался про себя и сосредоточился на дороге. Колеи от шин постепенно исчезали, и теперь «пятерка» катилась на первой передаче, подскакивая на кочках и рытвинах. Рута продолжала молчать, и без того ужасное настроение Ярика испортилось окончательно.

– Послушай… Рута, прости, что я сорвался. Нервы и так ни к черту, еще эта дорога…

– Все нормально, – сухо перебила девушка Ярика, даже не глядя в его сторону.

Ярик насупился. «Ну и хрен с ней», – подумал он. Дорога тем временем стала совсем узкой, на ней чаще появлялись приземистые кустарники. Их недовольный шелест по днищу машины вызывал у Ярика образ шуршащих паучьих лап. Деревья плотной стеной стояли вдоль тропинки, как безмолвные часовые. Некоторые склонялись прямо к дороге, задевая лобовое стекло автомобиля скрюченными ветками, будто пытаясь добраться до сидящих внутри людей.

– Я думаю, скоро должна появиться трасса, – сказал Ярик, пытаясь ободрить Руту, но голос его звучал неуверенно. – Не можем же мы ездить по кругу?

– По кругу – нет. Но, Ярик, лес слишком большой. Боюсь, мы заблудились, – ответила девушка.

– Выберемся, никуда не денемся, – твердо сказал Ярик. Следя за дорогой, он также обратил внимание, что, несмотря на то что солнце стояло в зените, в лесу наступал сумрак. Рута задремала.

Неожиданно впереди деревья расступились, словно кто-то невидимый раздвинул зеленый занавес, и перед путниками появилась четвертая развилка. На ней можно было развернуться, но мысль об этом пришла в голову Ярику намного позже. Собственно, тогда он рассуждал примерно так: правая дорога была из гравия с глубокими колеями, поросшими густой травой, а левая – широкая, асфальтированная и с разделительной полосой, пусть и едва видной. По разумению Ярика, как раз именно эта дорога и была шоссе № 78. Надежда вновь вспыхнула, подобно сухой ветке, брошенной в костер, и Ярик стал молить Бога, чтобы хватило бензина и чтобы эта ровная превосходная дорога с полосой посередине не исчезла никогда.

Он выжал сцепление и выехал на асфальтированную дорогу.

По его подсчетам, до дачи Рената было рукой подать. Но как только он миновал первый холм, исчезла полоса. Ярик нахмурился, но продолжал катить вперед. За вторым пригорком закончился асфальт, и «пятерка» снова потащилась по грунтовке, и снова темный лес все ближе подступал к обочине.

Асфальт кончился так неожиданно, что Ярик не успел притормозить и перевести рычаг коробки передач на ступеньку ниже; взвизгнули рессоры, и машину сотряс мощный толчок, от которого проснулась Рута. Она вскочила, бледное лицо было испуганным.

– Ярик… – Она потерла красные глаза. – Ярик, что…

Закончить она не успела, так как машину снова тряхнуло на кочке, после чего автомобиль вильнул влево и въехал в большую лужу.

Ярик молча вел автомобиль, пока они не съехали со спуска. Он все еще надеялся, что вот-вот появится какой-нибудь дорожный знак, либо, на худой конец, дорога станет чуточку получше, но перед ними стлалась только одинокая заросшая тропа. В конце концов жалкое подобие дороги закончилось, и тропинка, по которой они ехали, плавно растворилась в густой, почти по колено траве, сочной и яркой, какой ее обычно рисуют дети. Ярик остановился, но зажигания не выключил.

– О чем задумался? – устало спросила Рута. – Теперь уже поздно. Поехали, хуже не будет. Или у тебя есть другие предложения?

Ярик тоскливо взглянул на указатель топлива. До отметки «0» стрелке оставалось меньше миллиметра.

– Поехали, – почему-то шепотом сказал он и затравленно оглянулся. Митрич впал в забытье и тяжело дышал, губы его стали фиолетовыми. Рута, бледная и осунувшаяся, облизнула губы.

Автомобиль, злобно фыркнув, поехал вперед, дергаясь и трясясь на ухабах, словно всем своим видом говоря, что даже ему эта поездка давно перестала нравиться. Они ехали, не подозревая, что с каждым метром удаляются от нужной им трассы все дальше и дальше.

Помощники Хохи, а именно – Шмель, Тима и Ваха вышли из неказистого здания местного отделения милиции. К нему периодически подъезжали милицейские машины, нудно воя сиренами и пульсируя мигалками, которые потом снова уезжали, напоминая разгоряченных работой пчел.

Шипов лично приказал лейтенанту в солнцезащитных очках отпустить Шмеля и его небольшую команду. Конечно, хранение огнестрельного оружия – статья в Уголовном кодексе, и обнаруженные у них в «Хаммере» «пушки» не являлись исключением, но Шмель знал, что бояться им было нечего. Главный был предусмотрителен и позаботился об их безопасности в непредвиденных случаях. В подобных ситуациях люди Хохи представлялись сотрудниками вневедомственной охраны, соответствующие лицензии и удостоверения у них имелись. Все оружие также было официально зарегистрировано, так что комар носа не подточит.

– Ну, что теперь? – кислым голосом поинтересовался Ваха.

– Прежде всего подкрепимся, – сказал Шмель. – Давайте, быстро в машину.

…Через двадцать минут они сидели в дешевом, но уютном кафе. Только они закончили есть, как зазвонил мобильный телефон Шмеля. Звонил Главный, и Шмель торопливо вышел наружу. Вернулся он через несколько минут, лицо его было озабоченно.

– Посидите пока здесь, – отрывисто сказал он, убирая телефон в кожаный чехол. – Мне нужно кое-куда проехаться.

Тима с Вахой переглянулись.

– Планы Главного изменились? – осторожно спросил Тима, вытаскивая из пачки очередную сигарету «Лаки-Страйк».

– Все потом, – бросил Шмель и вышел на улицу. Через мгновение огромный джип, взвизгнув шинами, рванул со стоянки.

– Не нравится мне это, – задумчиво сказал Тима, щелкнув зажигалкой.

– Мне кажется, Шмель стал многое себе позволять, – лениво отозвался Ваха. Щелчком ногтя он сбивал хлебные крошки со стола. Когда они закончились, он поднял глаза на Тиму:

– Может, закажем пива?

Тима кивнул и выпустил дым, окинув раздевающим взглядом пухленькую официантку. – Не вижу причины, по которой этого нам нельзя сделать.

Официантка принесла пива, и они принялись молча пить.

– Ну что, Тима, как насчет еще одной загадки? – Ваха вытер с губ пену. – Они у тебя чертовски занимательные, будь я проклят.

– Нет проблем, – ответил Тима, туша окурок в грязной пепельнице. – Если только не будешь устраивать истерику и задавать дурацких вопросов, как в тот раз.

– Это смотря какая будет загадка, – улыбнулся Ваха, и Тима поймал себя на мысли, что тот выглядит как дебил. Что ж, получай тогда соответствующую загадку.

– А она очень простая, Ваха. Вот, например: что в одно ухо входит, а из другого выходит?

Улыбка на губах Вахи слегка потускнела, и рука с поднесенной ко рту наполовину пустой кружкой пива застыла в воздухе.

– Хм… В одно входит… – Он закряхтел, почти как ребенок, тужащийся на горшке. Его брови сдвинулись от мучительного умственного напряжения, и Тиме стоило больших усилий, чтобы не расхохотаться.