Великий князь Николай Николаевич - Юрий Данилов

Просмотрите, читатель, воспоминания бывшего во время войны английского морского министра Черчилля, относящиеся к данному периоду войны: они полны тревоги и заботы о судьбе поименованных выше пунктов.

Таким образом, в действительности вопрос шел об оказании новой помощи нашим западным союзникам. И если в период русской Восточно-Прусской наступательной операции и битвы на р. Марне вопрос шел о судьбе французской армии, и в частности – об освобождении от угрозы Парижа, то в настоящее время ставились на карту подступы к ближайшим базам англичан, а следовательно, и вопрос об общем стратегическом положении британской армии на материке. Со взятием немцами Дюнкерка, Кале и Булони свобода действий английских войск являлась бы и в самом деле значительно стесненной, и в их штабе уже обсуждался вопрос о перенесении запасов более к западу, а именно в Гавр.

В очень трудном положении могла бы оказаться также отступавшая в то время из Антверпена бельгийская армия.

Телеграммами от 21 и 29 сентября наш посол в Париже сообщал, что германцы подвозят на свой правый фланг значительные подкрепления и что в общем они имеют перевес над своими противниками по крайней мере в 250 тыс. человек; армия их к тому же являлась снабженной многочисленной тяжелой артиллерией. По сведениям А.П. Извольского, у немцев к 10–15 октября заканчивают свое формирование до 10 новых корпусов, и тогда их превосходство в силах, говорил наш посол в Париже, может быть доведено до полумиллиона людей!

«Все эти силы, – заключал Извольский, – будут направлены против Франции, если к этому времени Россия со своей стороны не разовьет в достаточной мере свои операции против Германии». Лишь прямая угроза Берлину, говорилось далее в донесении, была бы способна оттянуть от Западного фронта названные неприятельские силы, «натиск коих Франция не в состоянии будет выдержать»…

Сведения А.П. Извольского о количестве новых германских формирований и, главное, о сроках их готовности не вполне сходились с данными Ставки и считались нами явно преувеличенными. Все же приходилось учитывать настроения Парижа и торопиться с оказанием новой помощи нашим западным союзникам.

Между тем, начиная с середины сентября, до нас стали доходить сведения – сначала неясные, потом все более и более подтверждавшиеся – о сосредоточении германо-австрийских войск в Верхней Силезии и о предстоящем совместном наступлении их вдоль берегов верхней Вислы.

Вскоре мы имели уже вполне определенные данные о том, что в составе германских войск, сосредоточивающихся в Силезии, находятся корпуса, перевезенные туда из Восточной Пруссии. В последней они были заменены немецкими вновь сформированными частями. Так, например, в Восточной Пруссии обнаружен был 25-й резервный корпус, предназначавшийся, по нашим сведениям, первоначально к отправлению на Западный фронт.

Очевидно, что германское командование Восточного фронта узнало о нашем плане перенесения военных действий на левый берег р. Вислы. В ответ на это решение оно сосредоточивало германо-австрийские силы или для обороны Силезии, игравшей весьма большую роль в деле германской военной промышленности, или, еще вернее, – для контрнаступления в целях предотвращения опасности нашего вторичного вторжения в Германию. Это второе предположение вскоре подтвердилось в полной мере: мы были накануне широко задуманного наступления германо-австрийских войск к средней Висле.

Для такого наступления в Силезии было переброшено германцами из Восточной Пруссии четыре корпуса, к которым с различных участков фронта были притянуты еще две отдельные дивизии и несколько ландверных и ландштурменных бригад. Независимо от того с правого берега р. Вислы был обратно возвращен германский ландверный корпус генерала Войрша и переброшена 1-я австрийская армия генерала Данкля. Таким образом, сверх австрийцев в организуемом наступлении должны были принять участие не менее шести германских корпусов.

Положение русского главнокомандования было такими действиями неприятеля весьма затруднено, тем более что начатое германцами наступление развивалось с необычайной быстротой и уже к последним числам сентября головы их наступавших корпусов успели значительно продвинуться вперед. В распоряжении русских на средней Висле находились лишь самые ограниченные силы в Варшаве и у Ивангорода. С другой стороны, при наличии столь быстро развивавшегося неприятельского наступления стала совершенно немыслимой переправа русских войск, находившихся в Галичине, на левый берег р. Вислы выше Сандомира. Русское верховное командование, таким образом, должно было иметь в виду необходимость для выхода к средней Висле выполнения весьма кружного маневра по грунтовым дорогам через Люблин и далее по железной дороге на Варшаву и Ивангород.

Обстановка к означенному времени утяжелялась еще новым обстоятельством. Определенно стало выясняться, что и на правом берегу р. Вислы австрийцы, занимавшие фронт по р. Дунайцу от Вислы до Карпат, решили последовать примеру германцев и также перейти в общее наступление. Таким образом, нам угрожало соединенное германо-австрийское наступление вдоль обоих берегов р. Вислы силами, которые определялись нами в количестве до 20 корпусов и на фронте до 400 км.

В таких условиях русскому Верховному главнокомандующему предстояло остановиться на определенном плане действий и затем настойчиво добиваться его выполнения.

Согласно представленному великому князю Николаю Николаевичу оперативным органом Ставки плану, русская армия должна была ответить на неприятельское наступление контрударом, совершив для сего первоначально соответствующую перегруппировку своих сил. Пунктом решительного удара предлагалось избрать левый фланг противника, являвшийся наиболее уязвимым местом всей наступательной операции германо-австрийцев.

В самом деле. На этом фланге наступали корпуса германской армии, командование которыми, несомненно, являлось инициатором всей задуманной операции. Было почти несомненно, что с поражением на этом фланге германцев рушится без особых усилий и весь остальной план их широкого наступления, развертывавшегося на фронте от Варшавы на севере до линии р. Днестра на юге.

В соответствии с этими соображениями русская армия должна была быть частично переброшена из Галичины на среднюю Вислу, которую вместе с занимаемой ею линией р. Сана она и должна была прочно закрепить, оставив за собой достаточно широкие плацдармы на левом берегу Вислы у Ивангорода и Варшавы. Вместе с тем армия эта должна была сосредоточить у себя на правом фланге, в районе Варшавы, сильную ударную группу, которой и надлежало выполнить удар против левого фланга германских войск при приближении их к р. Висле…

Конкретно Юго-Западный фронт должен был в кратчайший срок перебросить из Галичины по путям правого берега р. Вислы на среднее ее течение (участок от устья р. Сана до Варшавы) три армии (5, 4 и 9-ю) в составе 9—10 корпусов. В свою очередь, Северо-Западный фронт должен был сосредоточить в районе Варшавы 2-ю армию в составе 7 корпусов. В армию эту должны были войти также Сибирские корпуса, подвозившиеся к району действий с Дальнего Востока.

В результате названных перегруппировок на участке р. Вислы от Варшавы до устья р. Пилицы (протяжением менее 100 км) должны были собраться 10 корпусов (2-я и 5-я армии) для решительного удара по левому немецкому флангу. Остальные силы, долженствовавшие принять участие в маневре (4, 9, 3, 11 и 8-я армии), в составе 15 корпусов должны были активно оборонять общий фронт от устья р. Пилицы по Висле и Сану до Карпат (свыше 300 км), не стесняясь – если будет это вызываться обстановкой – даже временным снятием блокады с австрийской крепости Перемышля.