Квалификация для некроманта - Дарья Сорокина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дай мне доделать начатое, и поговорим!
– Хорошо, – слишком легко согласился Дэл и положил обе руки ей на талию. – Чтобы ты не сбежала от разговора.
– У нас еще остался неразорванный лист платана, если ты не забыл.
– О, ты ведь понимаешь, что, предлагая мне это, фактически признаешься в чувствах? – Дэлиге заерзал на стуле.
– Да, понимаю.
– Я буду паинькой. Зашивай скорее!
Эндэлиге выполнил обещание и больше не приставал, лишь время от времени тяжело вздыхал и морщился.
– Вроде все. – Натт вытерла запекшуюся кровь со щеки, обрезала нити и критически осмотрела тонкие линии.
– Как я?
– Ну… Я попыталась. – Щека все равно выглядела ужасно, несмотря на старания.
– Верю. Хочу отблагодарить. – Он резко подхватил ее на руки и отнес к кровати.
– Погоди. Сначала платан! Мы хотели разорвать лист. Дэл, стой!
– Потом. Его разрывают при разлуке, или ты уже хочешь отделаться от меня? – Он вдавил ее в жесткий матрас. – Это уже было с нами. Здесь. Ты сопротивлялась в тот раз…
– Не надо!
– Это тоже было. – Он раздвинул коленом ее ноги.
– Ты знаешь, чем все кончится, если не остановишься?
– Вырвешь мне ногти? – Хищная улыбка играла на губах келпи, которые почти касались ее.
– Да…
– У тебя нет тьмы, милая. Ни капли, а вот я… – Зеленые глаза заискрились магией, и черные эфемерные щупальца опутали бывшую некромантку, лишая возможности сопротивляться, прямо как воздушные кандалы Хассела. – Как я сразу не догадался, Мурке? Все бы сложилось иначе, не будь ты темной. Тьма была чужда тебе с самого начала. Ты огонь. Ты свет для меня. Только для меня. Стань моим пламенем, согрей, здесь холодно…
– Не играй со мной, Дэл. Скажи правду, кто ты!
– Я не знаю. Речной дух, Фирс Хассел, феникс, преподаватель из Истболверка. Немного запутался. Но стану тем, кем пожелаешь. Только скажи. Келпи – оборотни. Мне под силу сделать тебя счастливой. Могу стать блондином, если тебе больше нравятся светлые волосы.
– Да без разницы мне цвет твоих волос, а как же Илвмаре?
Мужчина простонал.
– Не знаю я!
Щупальца исчезли, и демон схватился за голову и прохрипел:
– Уезжай!
– Ну вот, опять. Не понимаю тебя, Эндэлиге!
– И не надо… Какой же я идиот!
Они молчали, и Натт не решалась прикоснуться к келпи.
– Дэл… Мне нужна твоя помощь. – Она нутром чувствовала, что выбрала плохой момент.
– Говори, – с готовностью кивнул дух.
– Ты ведь умеешь плавать?
– Это шутка такая? – Флэм криво ухмыльнулся на одну сторону.
– В Иннсо Тод есть одна сфера… – Демон насторожился. – Синд выбросил ее, а она очень важна. Думаю, в ней душа феникса, его самые главные воспоминания.
– Так это был Синд? Вот кому надо сказать спасибо. – Мужчина помрачнел еще сильнее.
– В каком смысле?
– Неважно… Сферы там нет.
– Но…
– Ее там нет! – Келпи вскочил с кровати и вцепился себе в волосы. – Она пропала!
– Дэлиге, успокойся. Откуда ты знаешь про сферу? – Натт испуганно смотрела в безумные глаза демона. Его взгляд метался по комнате, по светильникам и сферам на полках, по лицу Мёрке. Мужчина страдал, она видела это.
В окно тихо постучали, и оба одновременно обернулись на звук.
– Ореоле! – Девушка метнулась к балкону, где сидела взъерошенная иволга с капсулой на лапке.
Келпи зло оскалился.
– Какой же я наивный идиот! Думал, в этот раз Форсворд нам не помешает. Но ты все равно бежишь к нему, даже после стольких лет, после того, что он сделал с тобой. Всегда он! Синд, Синд, Синд!
– О чем ты? – Натт зажала в руке капсулу.
– Ни о чем. Твой инквизитор, кстати, в Тэнгляйхе. А на днях даже ездил тебе за подарочком в Рискланд. Сокрушался, что пропустил твой день рождения. Да-да, зимнее солнцестояние. Откуда я только знаю это?! Из твоей головы вытащил или всегда знал? Кто я для тебя? Почему думаю о тебе, а не об Илвмаре? – Флэм сплюнул себе под ноги. – Он ждет. Волнуется. А подарок-то какой! Символичный.
– Синд приехал в Тэнгляйх?..
– Рада? – Зубы речного духа стали острыми и тонкими, а ноздри жадно втягивали воздух. – Ты написала ему, а не мне!
– Да что с тобой такое, Дэл? Ты пугаешь меня.
– Тем лучше! Может, ты свалишь наконец из академии? С прошедшим тебя, Натт Мёрке, – он небрежно швырнул черную сферу памяти на постель, – и не подходи ко мне больше. Никогда!
– Ты сам притащился в мою комнату!
– Уже жалею. И ты отвратительно обращаешься с иглой. – Он провел ладонью над шрамами, и они мгновенно исчезли. – Ненавижу тебя.
Дверь хлопнула, и со старого потолка посыпалась побелка.
– Псих! Ненормальный! – кричала Натт, надеясь, что призыватель слышит. Она даже занесла сферу над головой, чтобы запустить ему вслед, но та мгновенно активировалась.
– Я могу забыть о том, что случилось сегодня вечером. Про то, как открылся тебе, как утопил в ручье, как признался в любви.
– Ты признался мне в любви? – удивилась взлохмаченная девушка с ярким румянцем.
– Да, прямо здесь и сейчас. Натт Мёрке, я люблю тебя.
– Ты обещал стереть! Придурок… Так похожий на Фирса. Почему? Что ты такое, Дэл?
А он все повторял и повторял, что любит ее.
Дэл Флэм добился своего. Она снова думала только о нем. Разворачивала записку и мечтала сорваться с места, догнать его и настучать по глупой лошадиной голове. Лжец. Сам мог залечить свои царапины. На жалость решил надавить? Ну, пусть остынет. Только как быть со сферой? Солгал, или ее правда нет в озере? Хотя откуда ему знать. Если призыватель приехал из Истболверка, когда успел искупаться в Иннсо Тод? Чтобы его демоны разодрали, и в следующий раз не так ласково, как Илвмаре. Сколько можно говорить загадками?!
С другой стороны, он явно страдает. Или делает вид, что ему плохо? А что, если келпи сам себе не хозяин? Вдруг Илвмаре приручила его? Натт читала о таком. Чистая непорочная девушка может поработить речного духа.
Мёрке попыталась вытряхнуть мысль из головы. Сейчас в ней говорит ревность. Очень хочется, чтобы невеста Флэма оказалась мерзавкой, это хоть немного притупило бы вопящую во всю глотку совесть. Ведь разодрала же невеста морду своему копытному жениху?
Натт уже в третий раз читала письмо от Синда и не могла разобрать слов. И ведь попрекнул другом. Какое он вообще имел право? На четвертый раз строчки послания добрались до ее разума. Форсворд в порядке, в академии. О кастетах говорит так непринужденно, может, все это и правда сказки? Игры воображения. Никакого злодея Штеркена не было! Только почему так болезненно тянет в груди при мысли о седом?
