Диалектика мира - Евгений Ильич Грицаев

исторические горизонты оживления мира. Почему так происходит? История не отпускает цивилизацию в рай, поскольку она сама не может от нее оторваться. Философская предикация уравновешивания мира и бытия может быть эффективной лишь в случае оживления истории. Может быть, с это следует начинать жить?

Пример очередного цивилизационного криза — новейший глобальный кризис, связанный с отрывом человечества от своего исторического фундамента. История упорно направляет цивилизацию к тому. что должно быть, оживляя тем самым процесс мира и связывая его с человеком. Однако пока ассимиляция исторического позитива идет трудно. Человек продолжает надеяться на чудесное, но несбыточное будущее. Которое, авось, да пожалует к нему само собой, без разумного труда над собой и миром.

3.5. История мира не прощает

История мира не прощает сообщество, но прежде всего — человека. За вековые распри, гибель цивилизаций, средневековое мракобесие, фашизм, человеконенавистничество, унижение, недостойное личностей и социумов. Если проследить историю процесса мира, то можно заметить. что она омрачена именно этим. Хотя сам мир развивался в лоне внешней самоорганизации, он не поддерживался самоорганизацией внутренней от человека. Поэтому рвалась диалектическая связь между ними, нарушалась целостность существования — все это крайне затрудняло историческое видение мира.

Может быть, потому история ничему не учила. Разве можно это простить? Субъективно — можно, если оставаться на позиции, например, экзистенциалистов или глобалистов. Но объективно — нет. Может поэтому многие даже серьезные ученые заявляют без апелляций, что-де: история ничему не учит. Она не будет учить того, кто не желает у нее учиться. Но тогда она не прощает их. Их мир не берет, не может брать, а через них — сообщество и всю цивилизацию. Если обратится с таким вопросом к обществу, то ответ может быть таким: то, что должно быть, общество не учитывает. Хотя бы потому, что всегда находится правитель, которого история мира уже не простила.

Что касается сообщества, то его история мира во все века пыталась простить, подстегивая крепость и целостность диалектической связки с ним. Но тем самым она лишь ослабляла те рычаги самоорганизации, которым сообщество должно было бы пользоваться в деле устранения хаоса в регулирования межнациональных, межконфессиональных или межгосударственных отношений. Более того, сами такие отношения вылились из диалектической связи истории мира и стали сугубо соотносительными, противоречащими тому, что должно быть. В результате расцветал субъективизм, а социальная субъективность испытывала существенные перекосы. История требовала оживления в мире и согласии.

История мира обычно действует более жестко, чем история сообщества, которая прощает всех. Поскольку уходит в мертвое прошлое, которое далеко не всегда оживляется. Такая более радикальная позиция истории мира может быть объяснена наличием у нее путеводной звезды в виде внешней самоорганизации. Этот объективный рычаг воздействия на субъективных нарушителей должен действовать. Особенно если нарушаются нормы социальности, которые имеют в истории мира довольно высокий статус субординации прав и свобод среди нарушителей объективного мира. История мира и сам процесс мира этого не прощает, вводя человечество в кризисы и войны. Цель одна: научить уму-разуму.

Многие древние и древнейшие цивилизации, сумевшие создать замечательные образчики очеловеченности, культуры, искусства и зодчества оказались неспособными к дальнейшему развитию и почили в бозе. Почему? Объяснений тому много, но все они не выдерживают диалектической критики. Вывод один: они сошли с планетарной сцены существования лишь по причине расхождения истории их общества или сообщества с историей процесса мира. Тем более, что их ментальный глобализм, то есть, внутренняя самоорганизация постепенно, но довольно резко расходилась с диалектическим глобализмом. Внутреннее пришло к конфронтации с внешним — таково непрощение за извращение того, что должно быть.

История человеческой цивилизации наполнена войнами, насилием, трагедиями, катастрофами по причине ее недиалектичности. Простит ли нас история за это или оставит умирать в пыли дорог? Но она же наполнена радостью, счастьем, любовью, поэзией, дружбой. Может быть, это станет тем довеском на весах на «Страшном суде», который смягчит наказание? Прощает ли история вообще? Недаром ведь она позволила в прошедшие века начинать и начинать снова-заново. Недаром они были наполнены стремлением к красоте и духовности, к общечеловеческим ценностям. Может, в этом было прощение истории — человека, который создал прекрасные образы и сюжеты?

Диалектика мира спрашивает у людей: "Почему так раздвоен наш мир, уничиженный в забытье?" С одной стороны зло — с другой добро. Почему вообще существует такой паноптикум счастья? Зачем делать зло? Если следом идет добро. Простит ли история мира и созидания, уравновесит ли тяжесть плохого легкостью хорошего? Вообще, может ли простить нас, явленно-бесхитростных субъектов процесса. Ведь процесс может прощать (взаимодействуя) только с себе подобным процессом. Если ты находишься с ним в диалектической связке, какое здесь может быть прощение? Поскольку равновесие или сопряжение связки не может быть существенно-прямо сдвинуто Иначе происходит искажение и обвал, а «шум звонообразный» раздается на весь свет вселенский.

Вывод из вышесказанного следует такой: если нас прощает история, значит мы не в диалектической целостности с ней. Значит, мы идем куда-то не туда, в сторону от намеченных для нас направлений (даже не путей) в бездонный провал. Зачем и почему? Этот вопрос равносилен тому, почему мы как явление вообще оборотнями вышли из процесса. Принцип развития должен быть неукоснительно соблюден. Значит, история мира прощает каждый наш шаг. Вообще, вся история это история мира и согласия в созидании, а не в беспутстве. Позиция всепрощенства характерна для процессов, от которых непрерывно «отпочковывается» явление, которое, тем не менее, развивается совестно с процессом. Значит, речь идет о субъективно-объективных образованиях, какими являются личности. Дело встает за уравновешиванием связи в этих феноноуменальных образованиях, за философской предикацией в процессе мира.

Тогда становится истинным то утверждение, что и ошибки-сшибки должны быть совместными — от диалектической связки. Может быть, история отчасти и пока прощает нас, потому что сама разделяет с нами ответственность, неизбежно берет на себя часть вины. Так история и мир развивается вместе с нами, вместе с нами и «грешит» — потому прощает. Так позолота исторической «стены» со временем покрывается неуправляемой неопределенностью субъективной плесени.

Понятно, что безгрешие бывает, наверное, только в раю и при боге, где «вспыхивает свет прекрасный». Но это означает холодную вечность, в которой нет развития. Где нет грехов — там нет и прощения. Хотим ли мы этого исчадья? Впрочем, такой выбор нам не предоставлен. А почему? Потому что наш мир насквозь диалектичен, поляризован и бесконечен. Если бы он не был таковым, не было бы развития и существования, как не было бы самого этого странного мира — он бы «скукошился» в «вещь в себе».