Рожденная огнем - Карен Мари Монинг

Я глубоко вдохнула, медленно выдохнула, мысленно приказывая себе расслабиться. «Тони, тони, не думай», – бормотала я в своем сознании.

Ничего.

Даже лужи нигде не было видно.

Я открыла глаза, думая, что нужно заново сосредоточиться и попытаться еще раз. Бэрронс на меня посмотрел.

– Подожди, – сказала я. – Дай мне минуту.

– Не играй со мной в эти игры, Мак, – предупредил Риодан.

– Я не играю, – ответила я. – Мне нелегко. Я много месяцев пыталась держаться подальше от этого места, а теперь ты ждешь, что я нырну туда с разгона. Я тренировалась никогда больше о нем не думать.

Хотя и не всегда удавалось.

Позволив взгляду слегка расфокусироваться, я мысленно представила огромное озеро, спокойное и глубокое. Я уделила особое внимание деталям, галечному берегу, слабому свету от того, что казалось далеким небом. Я залила вниманием гладкую черную поверхность. Сказала себе, что невероятно хочу плавать, забралась на большой камень и, когда получила идеальную сцену, закрыла глаза, прыгнула и нырнула.

И сильно ударилась о землю.

Ни одной чертовой капельки воды, нигде.

– Твою мать, – выругалась я, потирая голову. Она болела, словно я на самом деле ударилась головой о камень. Руки как будто на самом деле были в ушибах. Я взглянула на Бэрронса.

– Не могу его найти.

– Попробуй снова, – приказал Риодан.

Я попробовала.

Снова.

И снова, и снова.

Последовательные неудачи сводили нас всех с ума.

– Ты слишком напряжена, – разозлился Риодан. – Хрена ради, за оргазмом же ты не гоняешься, ты наслаждаешься предвкушением его наступления.

– О гребаных оргазмах будешь говорить со своей гребаной женщиной, не с моей, – мрачно заметил Бэрронс. – Ты ничего не знаешь о ее оргазмах и никогда не узнаешь.

Риодан недобро взглянул на него.

– Это была метафора.

– Я никогда не гоняюсь за оргазмом. С Бэрронсом не приходится, – призналась я.

– Мак, а не до хрена ли информации? – съязвил Риодан.

– Ты первый заговорил об оргазмах.

– И больше не заговорит, – с нажимом заверил Бэрронс.

– Заткнитесь оба. Я пытаюсь сосредоточиться.

Теперь я размышляла об оргазмах. И обдумывала совет Риодана. Возможно, я и вправду слишком сильно стараюсь.

Час спустя с меня лил пот, в голове грохотало, а руки болели так, словно я, подобно каратисту, пыталась разбить кирпичные стены.

– Я не могу туда попасть, – устало выдохнула я. – Не знаю, почему.

Риодан прищурился:

– Ты говорила, что считала это своим ши-видящим местом.

Я кивнула, ожидая продолжения.

– Бэрронс сказал, ты ела…

– Ага! Мясо Невидимого! – Я схватилась за спасительную мысль с невероятным облегчением. – Это действительно ши-видящее место, вот почему я его не нашла! Я и не могла сейчас увидеть свое озеро!

А я уже начала бояться, что «Синсар Дабх» так затихла в последнее время, потому что тайком переставляла мою внутреннюю мебель, пряча то, что я могла бы использовать, и устраивая ловушки. Могла она так сделать?

Риодан закатил глаза.

– Потрясающе. Тебя зовут Мак, ты наркоманка.

– Я не наркоманка.

– Сколько раз ты ела его на прошлой неделе? – осведомился он.

– Дважды. Но в первый раз я была вынуждена, чтобы спуститься с утеса, а во второй раз в меня стреляли Хранители, – возразила я.

– Уверен, в следующий раз ты тоже будешь вынуждена.

– Я не наркоманка.

– И как долго будет длиться гребаный кайф? – вышел из себя Риодан.

Я пожала плечами.

– Не знаю наверняка. Дня три или около того. Так что через несколько дней я снова стану собой.

Невероятно раздражительной и уставшей, но собой.

Он посмотрел на Бэрронса.

– Не позволяй ей больше это есть.

– Она сама принимает решения, – ответил тот. Но посмотрел на меня: «Нам нужна информация, мисс Лейн. Я предпочел бы, чтобы вы воздержались на время».

Ну отлично. Одна из двух моих укрепляющих техник, которые давали мне силу, – секс с Бэрронсом и поедание плоти Невидимых – теперь потеряна.

Я как раз думала о том, что вечер перестает быть томным, когда Риодан открыл дверь.

По другую сторону стоял Кристиан МакКелтар.

[36]

Тремя часами ранее…

Джейда могла и не надевать красное платье.

Она сделала это намеренно.

Мужчины на каждой планете, в любой реальности, фейской или человеческой, обладают общими наследуемыми признаками.

Им не нравится убивать красивых женщин.

Вначале.

Они хотят других вещей. Вначале.

Красота – это оружие, одно из многих.

Именно поэтому она рассталась с неровной стрижкой и снова отрастила волосы. Кудрявые и непослушные, они были слишком легкой добычей для противника, слабым местом в любой битве, и она научилась зачесывать их назад, повыше, убирая с лица, или прятать косу за ворот рубашки.

Танцевать ей тоже было необязательно.

Но она опять же сделала это намеренно.

Когда она вошла в «Честерс», один из Девятки поймал ее взгляд через танцплощадку, и столько открытого энтузиазма и счастья было в его глазах, что она не смогла устоять.

Лор.

Он был зверем. Примитивным пещерным человеком, который любил быть собой. Тупым, откровенно сексуальным, с ненасытным аппетитом к рок-н-роллу, дракам и горячим блондинкам. Он делал предложения женщинам, говоря: «Эй, хочешь потрахаться?» – и поразительное количество раз выигрывал. Во-первых, за счет того, что был красив, как викинг, а во-вторых, в его глазах читался намек на нечто грязное-классное-дикое, заряженное и взведенное, готовое стереть женские комплексы в пыль.

Когда она была помоложе, у них намечалось нечто вроде отношений. Не таких отношений.

Невинная, но не наивная связь. Знание того, что они оба – те, кто они есть, без извинений и оправданий.

Ему нравилась девчонка, которой она была тогда, и, судя по выражению лица, он готов с радостью принять ее сейчас.