Летучее недоразумение - Ирина Хрусталева

– Мы пока можем ехать домой? – резко спросила Надежда.

– Да, да, девушки, можете ехать, а завтра позвоните мне, – все так же отстраненно ответил Вячеслав, не отрывая взгляда от страницы. – А я пока поработаю, до свидания.

– Ну, до свидания тогда, – обиженно проговорила Женя и первой направилась к двери.

Вячеслав как будто очнулся от сна и смущенно пробормотал:

– Спасибо вам, что пришли именно ко мне. Завтра же я сообщу вам о результатах, и тогда мы с вами решим, что делать дальше. Кстати, если хотите, вы можете заночевать прямо здесь, – предложил вдруг он. – Не в этой комнате, конечно, а на втором этаже, там общежитие. Сейчас у студентов каникулы, многие на раскопках, и практически все комнаты свободны. Я могу договориться с комендантом, он даст мне ключи.

– Нет уж, мы лучше домой поедем, – возразила Надежда. – Я не люблю спать на чужих кроватях.

– Как хотите, мое дело предложить, – пожал Вячеслав плечами. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, и было видно, что ему не терпится поскорее выпроводить гостей и заняться работой.

– А наше – отказаться, – с сожалением вздохнула Женя. – А если честно, мне не очень-то хочется возвращаться сегодня домой. Что-то тревожно на душе после вчерашнего происшествия, – обратилась она к Надежде. – Может, мы действительно здесь заночуем?

– Не говори глупости, – строго возразила та. – Зачем людей напрасно беспокоить? Завтра позвоним, и если нужно будет, то приедем, а сейчас – шагом марш на выход, – велела она. – Всего доброго, Вячеслав, – повернувшись к ученому, произнесла девушка. – Было очень приятно с тобой познакомиться.

– Мне тоже, весьма, – расшаркался он и открыл перед дамами дверь. – Завтра я обязательно с вами свяжусь. Вернее, вы сами мне позвоните. Всего доброго и спокойной ночи. Счастливо вам доехать до дома, – беспорядочно бормотал он, то и дело оглядываясь на свой рабочий стол.

Когда девушки вышли из комнаты и прошли к лестнице, Лена высказала свое мнение:

– Он и правда какой-то завернутый на своей работе, Ирка совершенно права. А жаль, такой классный кадр – упасть и не подняться. Я бы с таким пару ночек покувыркалась с удовольствием, – захохотала она.

– У тебя только одно на уме, с кем бы в постели покувыркаться, – сердито проворчала Женя. – Кто про что, а вшивый все про баню.

– Фу-ты, ну-ты, можно подумать, что ты у нас – святая невинность! Кто бы говорил, только не ты, – отбрила подругу девушка. – Я на него и не замахиваюсь, успокойся, это я так, ради прикола.

– Я и так спокойна. С чего это вдруг мне волноваться? – нахохлилась Евгения.

– Не знаю, с чего ты так на меня окрысилась, – беспечно пожала Алена плечами. – Или сама на «академика» глаз положила? – съехидничала она.

– А хоть бы и так? Что в этом такого криминального? – прищурилась Женя. – Я что, не живой человек, и мне не может никто понравиться?

– Девчонки, может, хватит уже, а? – простонала Надежда. – Голова и без вас кругом идет. Неужели больше других тем нет для разговора? С ума с вами сойти можно. Сейчас совсем о другом нужно думать, а не спорить.

Девушки уже спустились вниз, и только вошли в тамбур, как вдруг погас свет, и они оказались в кромешной темноте.

– Тьфу ты, черт, – выругалась Алена. – Где здесь дверь-то?

Только она успела проговорить эти слова, как в это самое время…

– А-а-а! – раздался пронзительный визг Алены. – Что это? Помогите, милиция! – высоким дискантом заверещала она.

– Пустите меня! Что вам нужно? – не менее пронзительно взвизгнула Женя. – Отдай, гад такой, карау-у-ул, убивают! – что было силы заорала она. Надиного голоса слышно не было, раздавалось лишь ее напряженное сопение: она с кем-то боролась. Женя услышала ее слабый стон и что было силы пнула ногой в того, с кем сейчас дралась. – Отпусти меня, урод недоделанный! – рявкнула она. – Надя, ты где? – прерывистым и испуганным голосом спросила девушка. Не услышав ответа, она, как раненый зверь, вцепилась в руку, которая пыталась зажать ей рот. Рука тут же отцепилась и раздался рык, похожий на львиный.

– Сука! – услышала Женя мужской голос.

– Сам такой, гад! – тявкнула она и, опустившись на колени, начала шарить по полу, разыскивая сестру. – Надя, ты где? Что с тобой? Ответь мне, пожалуйста, – взмолилась она. Девушка наткнулась на чей-то ботинок огромного размера, и вскочила на ноги. Она слышала прямо перед собой чье-то прерывистое дыхание и, недолго думая, приподняла ногу и впечатала свою восьмисантиметровую металлическую шпильку прямо в этот ботинок.

– У-у-уй, – раздалось прямо у Жени в ухе. – Мать твою!

– Лучше твою, – выдохнула девушка и снова шмыгнула вниз. Сделала она это весьма вовремя, потому что в ту же секунду в воздухе просвистел чей-то кулак. Женя увидела, как открылась входная дверь и в нее прошмыгнули на улицу три тени. Дверь с грохотом захлопнулась, и наступила тишина.

– Надя, – снова позвала Евгения. – Надя, ты где? Что с тобой?!

Она доползла до стены и сразу же наткнулась на сестру. Женя полезла в карман пиджачка и, достав зажигалку, попыталась посветить, чтобы увидеть хоть что-нибудь. Маленький огонек высветил крошечное пространство, и девушка увидела бледное лицо сестры. Та сидела на полу, прислонившись к стене, а по ее руке стекала маленькая струйка крови. Рукав кофточки практически болтался на двух ниточках, оголив руку от самого плеча до локтя. Глаза у девушки были прикрыты, но видно было, что она жива: ее грудь тяжело вздымалась от прерывистого дыхания.

– Ой, мамочки! – заскулила Евгения. – Ой, мамочки, что это? Надя, у тебя кровь, – заплакала она. – Лена-а-а, где ты там? У Нади кровь на плече… и на всей руке тоже.

– Я здесь, – раздалось из уголочка. – Не могу соорентироваться, где здесь дверь обратно в здание, – пропыхтела она и в ту же самую секунду уперлась лбом в то место, которое искала. Она этой же частью головы, то есть лбом, открыла дверь и, не поднимаясь, на карачках выползла в фойе института.

– Надь, ты встать-то можешь? – спросила Женя у сестры. – Давай, я помогу тебе.

– Сумочку украли, сволочи, – пробормотала Надежда. – А у меня там проездной, зачетка и студенческий.

– Бог с ними, с зачеткой, со студенческим, – махнула Женя рукой. – Мою тоже из рук вырвали, я не сумела удержать. Ты сама-то как?

– Нормально, – пробормотала Надя и тут же протяжно застонала.

– Где болит? Скажи мне, Надя, где у тебя болит? – испуганно спросила Женя и начала ощупывать сестру дрожащими руками. – Господи, Надя, да скажи же мне что-нибудь! – начала она трясти девушку.

– Грудь… больно… горит, – прошептала та.

– Лена, подержи дверь, мне ничего не видно, – закричала Женя. Она начала быстро расстегивать блузку на груди у сестры и, когда распахнула ее, слова застряли в горле. – Мамочки мои! – только и смогла она прохрипеть осипшим от волнения голосом. – Что это такое?!