Завтра 3.0. Трансакционные издержки и экономика совместного использования - Майкл Мангер

всюду, где они пожелают, продавая все что угодно, потому что реальным объектом продажи является сокращение трансакционных издержек. В сочетании с новыми инновационными платежными системами, такими как Bitcoin, потенциал посреднического программного обеспечения становится безграничным. Существует дискуссия о том, что является ключевым нововведением Bitcoin: анонимная или псевдонимная гарантия безопасных трансакций. Мне представляется, что последнее важнее. Для государств, в которых отсутствуют институты, необходимые для проведения расчетных операций, блокчейн, независимо от используемых для обозначения ценности денежных единиц, стал своего рода вспышкой молнии в темном небе. Система трансакций, основанная на использовании Bitcoin, позволяет одним прыжком «перепрыгнуть» десятилетия финансово-расчетной неразберихи и суеты (развитие банковской системы, «плавающая» валюта, честная правовая система и некоррумпированная полиция). Предприниматели получили возможность работать и зарабатывать даже в беззаконных несостоятельных государственных образованиях, таких как Сомали или штат Иллинойс[95].

Что касается минусов, то люди, ведущие традиционный образ жизни, возможно, не смогут найти работу, а собственность превратится в роскошь, доступную только элитам. Те, кто способен организовывать трансакции посредством написания программного обеспечения, разбогатеют, а те, кто не имеет нужных навыков или просто не испытывает интереса, останутся далеко позади. К тому же все отчетливее «слышна» поступь экономики совместного использования совсем другого типа, который не предполагает однорангового сотрудничества, его доминирующей формой является специализация (когда некоторые приобретают в собственность многоквартирные дома, а затем сдают квартиры в аренду на полный день на Airbnb). Более десяти лет eBay был площадкой для обмена и продажи старых вещей. Теперь он, подобно другим интернет-платформам, превратился в электронный торговый центр, больше конкурирующий с Amazon, чем с соседскими гаражными распродажами.

Но даже в самом мрачном, самом пессимистичном сценарии можно разглядеть луч света. Доступ к триангуляции (включая доставку убероподобными беспилотными автомобилями), трансакциям и доверию создаст условия для процветания местных мелких поставщиков продуктов питания и услуг. Мы уже видим это в случае с исключительно высококачественными модными производителями в Бруклине и Сан-Франциско, поставляющими органические маринованные и соленые овощи, джемы и мясные деликатесы. Некоторые товары и услуги, особенно продукты питания, нельзя взять напрокат. Поставщиков таких товаров и услуг помогут найти смартфоны; программное обеспечение для обработки данных о доставке и трансакциях позволит сократить издержки поставщиков до приемлемого уровня. Через двадцать лет даже самые крупные города могут снова превратиться в скопления небольших «деревень» с местными поставками сыра, свежих овощей и фруктов, а также вкусных и полезных продуктов питания, которые доставляются прямо в дома и квартиры жителей. Вслед за тем сами собой исчезнут огромные «коробки» гипермаркетов с автостоянками размером в несколько футбольных полей.

В XIX в. стоимость труда была настолько низкой, что поставки и услуги на дому были обычным делом. В XXI в. низкие трансакционные издержки вернут нас к системе местных поставок, личных связей и большего разнообразия и качества, чем может обеспечить система «один размер для всех». Революция трансакционных издержек позволит делиться «вещами» посредством аренды. Это даст нам возможность восстановить связи в своих районах, в том числе и с соседями.

Боюсь, что мои выводы звучат слишком пессимистично. Но я действительно думаю, что нас ждет трудный период, и какая-то часть людей – точно так же, как во времена неолитической и промышленной революций, – столкнется с падением уровня жизни (по крайней мере на некоторое время). Впрочем, у меня есть поводы и для более оптимистичных предсказаний. На самом деле людям нужна не столько работа, сколько идентичность, нечто, позволяющее определять самих себя и форму существующих вокруг сообществ. На протяжении почти трех столетий люди определяли свою идентичность через связь с работой, но это не значит, что так будет всегда. Если я могу приготовить маринованные огурцы с бурбоном и базиликом и доставить их с помощью беспилотного автомобиля преданной местной клиентуре, предпочитающей мои заготовки всем другим, это может быть моей «работой» или моей идентичностью. Моя работа может заключаться в том, что я делаю вещи на продажу или (почему бы и нет?) делюсь той частью личной идентичности, которая вызывает восхищение у других. Довольно скоро это различие может показаться нам менее важным, чем сейчас.

Грядущая экономическая революция оставит нас без «страховочного фала», но это будет означать, что мы обрели свободу. Каждому придется найти новый смысл жизни и новую идентичность, чтобы обрести этот смысл. Благодаря Кевину Келли у нас есть представление о том, на что это может быть похоже:

Когда роботы и механические устройства выполняют вместо нас основной объем работы, так что мы с легкостью удовлетворяем свои базовые потребности в еде, одежде, крыше над головой, мы переходим на новый уровень свободы и начинаем задаваться вопросом: «В чем мое предназначение?» Промышленная революция не только привела к увеличению средней продолжительности жизни человека. Она позволила большинству из нас решить, что мы должны стать балеринами, профессиональными музыкантами, математиками, спортсменами, модными дизайнерами, инструкторами по йоге, писателями-фантастами и людьми, у которых на визитке указана единственная в своем роде профессия. Благодаря помощи машин у человека есть возможность заниматься этими профессиями, хотя со временем машины заменят нас и в этом. Тогда у людей появится еще больше возможностей придумать себе ответ на вопрос: «Чем я хочу заниматься?» Сменится еще не одно поколение людей, прежде чем робот сможет ответить на этот вопрос (Kelly, 2016, p. 57; Келли, 2017, с. 72).

Библиография

Алчиан А. (2007) Неопределенность, эволюция и экономическая теория // Истоки: из опыта изучения экономики как структуры и процесса / пер. с англ. В. Соколова. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ. С. 33–52.

Андерсон К. (2012) Длинный хвост. Эффективная модель бизнеса в интернете. М.: Манн, Иванов и Фербер.

Аристотель. (1983) Политика // Аристотель. Соч.: в 4 т. Т. 4. М.: Мысль.

Бастиа Ф. (2010) Экономические софизмы. Челябинск: Социум.

Винья П., Кейси М. (2017) Эпоха криптовалют. Как биткоин и блокчейн меняют мировой экономический порядок. М.: Манн, Иванов и Фербер.

Гершенкрон А. (2015) Экономическая отсталость в исторической перспективе. М.: Издательский дом «Дело».

Гладуэлл М. (2012) Переломный момент. Как незначительные изменения приводят к глобальным переменам. М.: Альпина Паблишер.

Даймонд Дж. (2016) Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке. М.: АСТ.

Дюркгейм Э. (1991) О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука.

Кейнс Д.М. (2009) Экономические возможности для наших внуков // Вопросы экономики. № 6. С. 60–69.

Келли К. (2017) Неизбежно. 12 технологических трендов, которые определяют наше будущее. М.: Манн, Иванов и Фербер.

Коммонс Дж. Р. (2012) Институциональная экономика // Terra Economicus. Т. 10. № 3. С. 69–76.

Коуз Р.