Три недели страха - Си Джей Бокс

По печальной улыбке Линды, войдя в кабинет, я мог определить, что мое предположение верно.

— Вы знакомы с Джимом Дуганом, — сказал Джоунс, когда Сисси вышла и закрыла дверь.

Я кивнул. Дуган пожал мне руку. Он казался почти добродушным. Несмотря ни на что, он по-прежнему мне нравился.

— Линда, — сказал Джоунс, — вы хотите сообщить Джеку, что́ мы выяснили сегодня утром?

«Джек, — должна была бы сказать Линда, — полиция говорит, что ты замешан в убийстве человека по имени Пабло Луис Кадена. Они также говорят, что ты на прошлый уик-энд ездил в Монтану, чтобы нанять громилу для запугивания восемнадцатилетнего мальчишки».

Вместо этого она сказала:

— Мэлколм Харрис был арестован этим утром в аэропорту Хитроу, прежде чем он сел на самолет, следующий прямым рейсом из Лондона в Денвер.

— Что?! — Это пришло из ниоткуда.

Линда посмотрела на Дугана, и тот продолжил:

— Вашего друга Мэлколма Харриса подозревают в том, что он очень крупная рыба в международной сети педофилов. Скотленд-Ярд и Интерпол долго работали над этим делом, и сегодня они спустили курок и произвели дюжины арестов по всей Европе. Харрис считается одним из главарей. Это скверная история, Джек. Покупка и продажа не просто детской порнографии, а самих детей, групповые секс-туры в Азию и так далее.

Я вспомнил долгие задержки Харриса в «офисе» в глубине бара в Берлине и как он возвращался оттуда покрасневшим. Вероятно, Фриц — несомненно, тоже педофил — держал в своем компьютере фотографии детей… А может, там был и живой ребенок? О боже! Я почувствовал тошноту.

— С вами все в порядке? — спросил Дуган.

— Он казался мне немного странным, — промямлил я. — Но я не мог понять, в чем дело.

— Странным? — Джоунс приподнял брови.

— Дайте ему прийти в себя, Тэб, — вмешалась Линда. — Я знала Мэлколма задолго до того, как Джек стал у нас работать. Я всегда считала его странным, но не подозревала ничего подобного. — Она сухо усмехнулась. — Нам приходится иметь дело со многими странными людьми.

Я припомнил, как он смотрел на фотографию Энджелины, словно видел ее раньше. Очевидно, ублюдок повидал столько фотографий маленьких девочек, что стал в них путаться.

Многие слова Харриса теперь обретали новый смысл.

«Ползучий фашизм политкорректности».

«У вас нет бюрократов, которые заглядывают вам через плечо посмотреть, как вы живете, как говорите и думаете, с кем общаетесь».

«На сегодняшний вечер видел достаточно».

Его радость по поводу того, как ресторан размягчал телятину…

Джоунс уставился на меня.

— Послушайте, — сказал я. — Вы же не думаете, что я знал об этом?

— А вы не знали? — Джоунс снова поднял брови.

— Конечно нет! У меня девятимесячная дочка, Тэб! — Казалось нелепым защищаться от сорокасемилетнего мужчины, которого называли «Тэб».

— Я не думаю, что вы знали, — сказал Дуган. — Но у нас проблема.

Я непонимающе покачал головой. Линда отвернулась.

— Мы… вы… обхаживали этого парня, — продолжал Дуган. — Сам мэр объявил, что новый бизнес приходит в город. Канал, не дружественный к администрации, потребовал заявления. Даже если обвинение несправедливо, это не игра в бирюльки. Вообразите себе заголовки: «Мэр Хэлладей и денверское Бюро конференций и посетителей обхаживали международного педофила».

— Джек, — сказал Джоунс, — мы собираемся реструктурировать бюро. Эта международная история слишком горяча для нас. Враги мэра и пресса всегда указывали на это как на расточительность, которую мы не можем себе позволить. Вот о чем мы здесь говорим. Линду переведут в отдел конференций — у нас там вакансия, а у нее право старшинства.

— Вы имеете в виду, что я уволен? — спросил я.

Джоунс поджал губы и кивнул.

— Лучший способ — действовать на опережение, — сказал Дуган. — Если канал начнет кампанию, мы ответим, что реструктурировали предприятие и сократили штат, дабы избежать подобных неприятностей в будущем. Ваше имя едва ли будет фигурировать.

— Сожалею, что не могу прихватить тебя с собой, — промолвила Линда. — Может быть, потом откроется вакансия…

Я откинулся на спинку стула. Все произошло слишком быстро.

— Жаль, что так получилось, — вздохнул Дуган.

— Вы понятия не имеете, как я нуждаюсь в этой работе, — сказал я.

— Вам не понадобится обращаться в Палату представителей, — сказал Джоунс. — Мы дадим щедрое выходное пособие и отпуск.

Все испытывали ко мне напряженное сочувствие — особенно Линда.

Когда я открыл дверь, Сисси внезапно погрузилась в чтение, опустив голову. Пит, околачивающийся в комнате отдыха, попытался скрыть облегчение.

Я вернулся в свой кабинет и склонился над столом. У меня кружилась голова. Как я расскажу о произошедшем Мелиссе?

Когда Дуган проходил мимо моего кабинета, я окликнул его:

— Джим!

Он вошел.

— Вам может понадобиться закрыть дверь, — предупредил я, впервые видя его смущенным. — Как много в этой истории связано с Мэлколмом Харрисом и как много — с судьей Морлендом? Он знает, что я подал жалобу в ту ночь, когда полиция приезжала поговорить с его сыном об убийстве Брайена Истмена. Интересно, не является ли Мэлколм Харрис всего лишь предлогом, который он искал?

Дуган неубедительно пожал плечами, глядя на потолок, на мой стол, на свои ботинки, но только не на меня.

— Иногда я делаю вещи, из-за которых не сплю по ночам. Я пытаюсь убедить себя, что управление большим городом — сложная задача. Некоторые дела происходят во благо, и они не всегда справедливы или забавны.

— Это ответ на мой вопрос?

— Я должен идти.

— Еще одно, — остановил его я. — У меня для вас другая проблема, которая может оказаться больше моей. Я думаю о том, что говорил мне Мэлколм Харрис. У него здесь связи, Джим. Вот почему он собирался перебраться сюда. Фактически он сказал мне, что был бы здесь пуленепробиваемым. Вы знаете, почему он так сказал?

Дуган выглядел озадаченным.

— Понятия не имею.

— У мэра может возникнуть бо́льшая проблема, чем я.

Дуган снова пожал плечами:

— Мы будем разбираться с ней, когда она возникнет.

С личными предметами из моего кабинета в коробке на заднем сиденье джипа я выехал из темноты гаража в холодный, но солнечный день. Мне следовало быть удрученным, но этого не произошло. Я чувствовал себя заряженным опасной энергией, словно маньяк.