Готы. Первая полная энциклопедия - Александр Нефедкин

Хотя описание сражения во многом неясное, однако некоторые выводы по готской тактике мы все же можем сделать. Во-первых, готские силы были разделены на три части, которые могли соответствовать авангарду, центру и арьергарду походной колонны (Malch. frg., 18), а также разделению на племена, входящие в огромное по позднеантичным масштабам войско в 70 000 человек (Jord. Get., 101). Войско готов двигалось около или даже через болото и, по-видимому, вступило в бой без предварительного развертывания. Возможно также, что первый арьергардный отряд, встав за болотом, поджидал подхода остального войска, но был атакован римлянами. Кажется менее вероятным, что Книва специально построил свое воинство в три линии[374], поскольку такое многоэшелонное построение редко встречалось у готов даже в более позднее время[375], даже Маврикий о нем не упоминает (Strat., XI, 3,1—17). Готы умело использовали болотистую местность в своих целях. Согласно Маврикию (Strat., IV, 3, 2), они просто применили засаду, обратившись в ложное бегство и пройдя через проходы в болоте, а затем перейдя в новое наступление. Готы ведь использовали специальные засады, которых еще в 479 г. боялись римляне во время войны на севере Балкан (Malch. frg., 16; ср.: Jord. Get., 102). А в 589 г. вестготы заманили франков ложным бегством в засаду и разбили их у р. Од в Септимании (Greg. Turon. Hist. Franc., IX, 31). Ведь нельзя исключить и того, что бегство готов было ложным, заманивавшим врага в болото. Подобная тактика была типична для германцев, живших в лесу (ср.: Front. Strat., I, 3,10; II, 3, 23; Tac. An., II,11). Например, в 388 г. франки, заманив римскую армию Квинтина в лес, где проходы были перекрыты засеками, вынудили римлян своим обстрелом отходить по единственной свободной дороге, которая привела их в болото, где они и погибли (Greg. Tur. Hist. Franc., II, 9)[376]. Вариант подобной тактике наблюдаем и в другой битве между франками и тюрингами (531 г.). Последние для отражения натиска франкской конницы вырыли перед строем рвы, прикрыв их дерном, в который всадники провалились во время атаки (Greg. Tur. Hist. Franc., III, 7).

В целом в битве при Абритте готы применили традиционную германскую тактику окружения врага, для уничтожения которого использовалось именно метательное оружие. Битва у Наисса, притока Марга (совр. Моравы) во Фракии, в которой император Клавдий II разгромил готов в марте 269 г., в изложении Зосима (I, 43, 2), практически ничего не добавляет к нашим знаниям о готском военном деле. Из данного описания можно лишь сделать заключение о явной слабости готской конницы, которая не могла противостоять далматинской кавалерии[377].

Таким образом, как видим, мы достаточно скупо осведомлены о готской тактике III в. У готов преобладает пехота, которая в борьбе против более сильной конницы римлян использовала вагенбург. Готы умело используют рельеф местности, возможно, заманивая врага в болота. Победа же достигалась путем окружения противника.

Следующий блок сведений, информирующий нас, также относится к последней трети IV в. Битва при Салициях (ad Salices) в Нижней Мезии (Добруджа), около Шасе Мартие в Восточной Румынии, в конце лета 377 г. показывает нам способ действия как готских, так и римских войск. Причем рассказ Аммиана Марцеллина, несмотря на риторизованность описания, является единственным настолько подробным сообщением об элементарной тактике готов IV в. Отметим, что сам автор не принимал участия ни в этой битве с готами, ни в описываемой им далее битве при Адрианополе[378].

Стратегической задачей римлян было измотать войско готов в стычках и нанести ему как можно больший урон. Готы же стремились уйти от противника[379]. Римляне под командованием комита Рихомера были менее многочисленными: по мнению С. Макдауэла, их было 5000—6000 человек, готов же, по подсчетам Т. Бернса, было около 12 000 человек, тогда как А. В. Банников склоняется к мысли, что 30 000—40 000 готов сражались против 20 000 римлян[380]. Готы, опасаясь нападения, сконцентрировали в вагенбурге все свои силы. Впрочем, обе стороны желали решить противостояние в открытом сражении. Аммиан Марцеллин повествует (Amm., XXXI,7,10—15): «Итак, сразу же, как забрезжил день, с обеих сторон был дан сигнал горнами (per lituos) взяться за оружие; варвары, после того как среди них, по обычаю, была принесена клятва, попытались захватить возвышенные места, чтобы оттуда под наклоном резче скатываться, как колесо, натиском на противника. Увидев это, наши солдаты также поспешили к своим манипулам; встав твердым шагом, они не бродили и не выбегали, оставляя ряды, вперед. (11) Итак, когда обе линии, сближаясь осторожным движением, встали на месте неподвижно, бойцы стали взирать друг на друга косыми взглядами со взаимной свирепостью. И притом римляне повсюду запели марсовым [боевым] голосом: от меньшего обычного до поднятия громкого, который называется по-племенному (gentilitate) баррит, им они возбуждали свои мощные силы. Варвары же нестройными криками горланили о заслугах своих предков. И среди различного шума несозвучных голосов завязывались легкие бои. (12) И уже отряды, издали с обеих сторон беспокоящие друг друга веррутами и другими снарядами, устрашающе сходятся для сближения, и затем, сдвинув щиты в форме черепахи, сошлись нога к ноге. И варвары, как всегда, восстановимые (reparabiles) и быстрые, бросая в наших огромные обожженные дубины и ударяя остриями в грудь сильно сопротивляющимся, прорвали левое крыло. Чтобы переломить эту ситуацию, мощнейшая резервная ватага (globus) с ближнего фланга, храбро выступая, пришла на помощь, когда уже смерть пребывала у шей воинов. (13) Итак, битва бушевала непрерывными убийствами: всякий более решительный, устремляясь на сплотившихся врагов, отовсюду встречал летящие, подобно граду, снаряды, а также мечи; и всадники тут и там преследовали, рубя мощными руками затылки и спины бегущим, и, с другой стороны, пешие таким же образом рассекали лодыжки у упавших, скованных страхом. (14) И когда все наполнилось телами погибших, среди них лежали некоторые полуживые, с тщетной надеждой цеплявшиеся за жизнь: одни, пронзенные пулей, брошенной из пращи, или наконечником тростникового оружия; у некоторых головы, разрубленные через середину лба и темени, свешивались с великим ужасом на оба плеча. (15) И, с другой стороны, еще не утомленные упорным состязанием стороны с равным Марсом наносили урон друг другу, но от врожденной крепости каждый не отступал, пока возбуждение бодрило силу духа. Однако прервал смертоносную борьбу склоняющийся к вечеру день, и медленно, кто как мог, все оставшиеся в живых, разделясь, непостроенными мрачно возвращаются в свои палатки».