Побег с Лазурного берега - Антон Леонтьев

Да и кому требуется подросток, чей отец был казнен на электрическом стуле, чья мать повесилась и который сам провел полтора года за решеткой? В мире законопослушных граждан и лицемерных политиков – никому. А вот в мире бандитов и убийц...

Поэтому в тот день, когда его выпустили из тюрьмы, Майкл отправился по указанному адресу, в резиденцию Сида Лоретти.

* * *

Глава мафиозной семьи обитал в огромном старинном особняке, окна которого выходили на Центральный парк. В подобных особняках проживали крупные промышленники, представители финансовой аристократии и звезды кино. И, как оказалось, Сид Лоретти. Майкл поднялся по ступенькам и остановился около входной двери. Нажал кнопку звонка, где-то вдали зазвучала приятная мелодия.

Ему пришлось подождать некоторое время, пока наконец массивная дверь не распахнулась и он не узрел напыщенного дворецкого в зеленой с золотом ливрее и белых перчатках. Видимо, Сид Лоретти, сын мясника и прачки, не только хотел походить на сильных мира сего, но и превосходить их.

– Я вас слушаю, – произнес дворецкий на странном английском (как позднее узнал Майкл, он был выписан Лоретти из Лондона – дворецкий работал раньше в Букингемском дворце и говорил на Royal English) и, чуть поколебавшись, добавил: – Сэр.

Никто и никогда не титуловал Майкла «сэр». Юноша, оробев, произнес:

– Мне бы хотелось видеть мистера Лоретти. У меня дело по его душу.

Дворецкий окинул его скептическим взглядом.

– Мистер Лоретти в данный момент никого не принимает, сэр.

Вспомнив, что говорил ему приятель в тюрьме, Майкл добавил:

– Меня послал к мистеру Лоретти мой сокамерник, то есть я хотел сказать – приятель, Малыш Вик.

– Я доложу о вас мистеру Лоретти, сэр, – ответил дворецкий, на лице которого не дрогнул ни единый мускул. – Прошу вас!

Майклу было дозволено пройти в холл, который был не меньше железнодорожного вокзала. Юношу поразили огромные, уходящие ввысь колонны из красноватого мрамора, картины в золоченых рамах, висевшие на обитых пурпурным шелком стенах, рыцарские доспехи и камин размером с автомобиль.

– Желаете ли чего-либо прохладительного, сэр? – обратился к нему дворецкий.

И Майкл выпалил:

– А пивко из холодильника у вас найдется?

Дворецкий дернул свисавший с потолка шнур, появилась служанка, которой он отдал распоряжение:

– Пиво для мистера...

Он повернулся к Майклу и уставился на него. Мать честная, подумал юноша, и чего ему только требуется? Наконец сообразил, что дворецкий хочет услышать его имя.

– Беннет, Майкл Беннет, – произнес молодой человек.

– Пиво для мистера Беннета! – оповестил служанку дворецкий.

Та, присев в реверансе, исчезла. Ну Сид Лоретти и дает! У него тут прям как в Версале, в том замке под Парижем, где проживали французские короли. Мама раньше часто рассказывала Майклу о Версале.

– Соблаговолите присесть, сэр. – Дворецкий указал на диван. – Я сообщу мистеру Лоретти о вашем визите.

Когда дворецкий удалился, Майкл подошел к дивану и осторожно потрогал обшивку пальцем. Диван возвышался на ножках в виде лап чудовищ. Неужто они и правда покрыты золотом? Юноша присел и ковырнул пальцем. Черт, что он сделал! У него в руке осталась крошечная сверкающая пластинка.

Со всего размаху Майкл плюхнулся на диван, тот даже не заскрипел. Вот это качество! Наверняка на нем сиживали всякие бароны да маркизы! И кто бы мог подумать, что и он, Майкл Беннет, когда-то брякнется на него своей задницей?

– Ваше пиво, сэр! – раздался предупредительный голос, и Майкл, блаженно закрывший глаза и ковырявшийся в носу, вздрогнул.

Служанка стояла перед ним, держа в руках поднос, не иначе как серебряный. И как она подобралась, что он не услышал?

Пиво было не в жестяной банке и не в стакане, а в хрустальном фужере. Майкл, схватив его, одним залпом осушил фужер.

– А еще у вас не найдется? – спросил он. В желудке у юноши заурчало – последний раз он принимал пищу в тюрьме.

– Как прикажете, сэр, – ответила служанка и скрылась.

Вот ведь жизнь! Сид Лоретти живет круче, чем любая звезда Голливуда или сам президент! А ведь Лоретти хвастался тем, что его выгнали из школы за воровство – и это произошло в шестом классе. Он не учился во всяких там колледжах и университетах, что не помешало ему стать одним из самых могущественных, если не самым могущественным мафиозным боссом всего Восточного побережья.

– Мистер Лоретти соизволит немедленно вас принять, сэр, – произнес дворецкий.

Майкл подпрыгнул на диване и едва сдержался, чтобы не задать вопрос: все ли слуги в этом дворце умеют подкрадываться, как ниндзя?

– Прошу вас следовать за мной, сэр! – пригласил дворецкий и двинулся вперед.

Майкл поспешил за ним. Они миновали анфиладу комнат, обставленных с такой поразительной роскошью, что молодой человек только диву давался. Подумал: наверняка Лоретти разорил пару-тройку музеев, чтобы заполучить все это великолепие.

В особняке имелся и собственный лифт, который вознес их на третий этаж. Едва Майкл шагнул в коридор, к нему двинулись два типа в черных костюмах и со злобными лицами. Они обыскали юношу, и один из них сказал:

– У босса имеется для тебя три минуты.

Другой раскрыл резную дверь и растопыренной пятерней толкнул Майкла в спину. Молодой человек влетел в кабинет Сида Лоретти размером с футбольное поле. Откуда-то лилась приятная музыка, Майкл, разинув рот, уставился на картину, где была изображена абсолютно нагая женщина.

– Тебе, я вижу, нравится? – раздался насмешливый голос.

Юноша развернулся и увидел перед собой Сида Лоретти – невысокого, коренастого, с большими черными глазами и руками боксера. Он был в зеленом с серебряной вышивкой парчовом халате.

– Да, сэр, – пробормотал Майкл. – Картина очень красивая.

– У тебя определенно имеется вкус, – заметил Лоретти, подходя к огромному письменному столу. Открыл небольшой ящичек, извлек из него кубинскую сигару, при помощи золотой гильотины отсек ей кончик, зажег и с явным наслаждением вдохнул дым. – Обычно те, кто на меня работает, пялятся на голое тело, – продолжил Лоретти. – Они не имеют представления, что это один из шедевров Леона Кречета. Но ты, полагаю, не слышал о таком.

Леон Кречет был любимым художником мамы, и Майкл осторожно произнес:

– Наверное, это одна из ранних его картин, когда он увлекался прерафаэлитами.

Сид Лоретти закашлялся, поперхнувшись дымом. Он несколько мгновений изучал юношу, а затем изрек:

– А ты не такой лопух, каким кажешься. Полотно Кречета обошлось мне в пять миллионов, но оно того стоит. Ты разбираешься в искусстве, это неплохо. Ну-ка, поведай, какими талантами ты еще обладаешь?