Серебряные фонтаны - Биверли Хьюздон

Вокруг меня собрался круг встревоженных лиц. Я понимала, что решать мне – никто другой не мог этого сделать. Но у меня был только один выбор, как бы ни гневался Лео.

– Я возьму Томми с собой. Ночью его снова нужно кормить, и не один раз, ведь он еще такой маленький, – я увидела, что тревога на лицах сменилась облегчением, и встала. – Лучше всего, если Мэри тоже поедет со мной, она не захочет разлучаться с ним, – я взглянула на мать Мэри. – Может быть, и вы, миссис Доусон, поедете тоже, чтобы сопровождать ее?

– Спасибо, моя леди, – присела в реверансе миссис Доусон. – Я только соберу вещи, это недолго.

Всю дорогу в экипаже Мэри повторяла:

– Их обоих нет, я не могу поверить этому, – она смотрела на сына, дремлющего на руках. – Он будет вылитый Том, правда, мама? Он похож, и на нашего Херби тоже. – Мэри укачивала его, редкие слезы медленно стекали по ее щекам.

Едва мы вернулись домой, я послала за Кларой, чтобы она приготовила постель в комнате рядом с моей спальней.

– Так удобнее, миссис Доусон сможет принести ко мне ребенка, как только он заплачет.

– Но его светлость... – встревожилась Клара.

– Клара, – сказала я, – я не могу поступить иначе.

– Ну, может быть, он не появится здесь день-другой, – вздохнула она.

Я быстро поужинала и стала кормить Розу. Она еще не кончила сосать, как я услышала, что запищал Томми. Роза, однако, повела себя хорошо. Она слегка удивилась, что ее положили в кроватку так скоро, но осталась лежать, удовлетворенно мурлыкая себе под нос, пока я занималась Томми. Он был нелегким малышом – миссис Доусон сказала, что он все время был таким.

– Плакал и капризничал с самого рождения, бедная кроха.

– Это понятно, ведь он родился слишком рано, – я укачивала его, утешала, ласкала. – Чу, чу, мой Томми, разве не вкусно? Нет, нет, котеночек, крошка ты моя, будь хорошим мальчиком, открой ротик, – наконец я пристроила его сосать.

Я нянчилась с ним и думала о его матери. Бедная Мэри – сначала брат, теперь муж. Мое сердце плакало вместе с ней. Но затем мои мысли вернулись к собственным тревогам – Лео уже был зол на меня за то, что я пренебрегла его запретом и поехала к Фрэнку, а теперь... Я боялась даже думать о его гневе. Томми отпустил мою грудь и повернул голову, глядя на меня своими круглыми голубыми глазками. Я ласково погладила его по щеке.

– Не пугайся, моя птичка, я все равно буду тебя нянчить, как бы он ни кричал на меня, – ободренный, он снова нашел мою грудь и возобновил свое ровное поса-сывание.

Кажется, всю ночь я кормила малышей. Томми не всегда знал, чего ему хотелось, но я изучила его маленькие привычки и нашла способы утешить его.

– У вас с ним столько забот, моя леди, – встревоженно сказала миссис Доусон. – Он все время хнычет.

Я взглянула на нее поверх лысой головки Томми.

– С моей Розой так легко обращаться, что я могу уделить ему время. Он уже привык ко мне, так, мой Томми? – я улыбнулась ему, а он улыбнулся в ответ.

Когда Томми закончил сосать, я ласкала его, разговаривала с ним, целовала во влажный лобик, прижималась к нежной щечке, говорила, что он – хороший мальчик, гладила и утешала его, пока он не заснул у меня на руках.

– Какой он теперь милый, – улыбнулась я его бабушке. – Сейчас я отнесу его Мэри. Он проспит час или два, а ей будет приятнее с ним.

Миссис Доусон взглянула на своего сонного внука на моих руках, ее глаза встретились с моими.

– Моя леди, на селе говорят, что вы не настоящая леди. А я скажу – жди хоть тысячу лет, но ни одна настоящая леди не сделает того, что сделали вы. Спасибо, моя леди, благодарю вас от всего сердца.

Следующие два дня все мы были словно на иголках.

– Его светлость не вернулся? – спросила я мистера Тимса вечером.

– Нет, моя леди, – он выглядел еще озабоченнее, чем обычно.

Я глубоко вздохнула.

– Мистер Тимс, скажите всем – всей прислуге, чтобы не говорили ему ни слова. Я все расскажу сама, как только он появится, – я увидела облегчение на его лице.

Я очень надеялась, что Лео вернется не во время кормления Томми. Не из-за того, что он мог войти неожиданно, я не боялась этого, потому что он никогда не заходил ко мне без приглашения. Кроме того, сейчас он вообще держался от меня подальше, потому что злился на меня. Но мне все равно придется рассказать ему все – меня дрожь брала от этой мысли. Вдруг Лео заставит меня отослать Томми обратно? Что тогда? Но я уже знала ответ – я откажусь это сделать, как бы он ни гневался на меня.

Он приехал на третий день, ближе к вечеру. Когда Клара сообщила мне об этом, дети были между кормлениями, поэтому разговор можно было не откладывать.

– Будь добра, – сказала я ей, – передай мистеру Тимсу, что ее светлость будет признательна, если его светлость придет к ней наверх, когда у него выдастся свободная минута.

Вернувшись, она сказала, что Лео придет ко мне сразу же, как примет ванну и переоденется. Я сидела и молилась, чтобы Томми не закричал до его появления. Вскоре я услышала его тяжелую походку.

Лео вошел, но не подошел ко мне, а остался стоять в дверях, с каменным лицом.

– Ну?

Я встала и подошла к нему.

– Мне нужно кое-что сказать тебе, – я облизала пересохшие губы перед началом исповеди. – Как я уже говорила, я побывала в Лондоне у лорда Квинхэма, – губы Лео поджались, а я быстро добавила: – Но мне не следовало ездить туда, это больше не повторится.

Наступило длительное молчание. Я опустила взгляд на кончики его огромных ботинок – они были пыльными. Джесси должен был почистить их, но пока плохо справлялся со своими обязанностями.

– Это... все... о чем ты хотела меня информировать? – раздался над моей головой голос Лео.

Я оторвала глаза от ботинок Лео и уставилась на пуговицу его жилета.

– Нет, я сделала кое-что еще... – я поправилась, – ...я делаю кое-что еще. Ты рассердишься из-за этого, очень рассердишься – но только я не перестану это делать, что бы ты мне ни говорил. Я не могу прекратить это, потому что нужна ему.

Лео напрягся всем телом.

– Ну? – в одном этом слове я услышала всю силу его гнева.

Я с трудом справлялась со словами, приводя оправдания.

– Три дня назад пришла телеграмма. Том Тайсон, муж Мэри, был убит. А у Мэри – ведь она потеряла еще и брата – от потрясения пропало молоко.

Я не осмеливалась взглянуть в лицо Лео, но услышала холод в его голосе, когда он переспросил:

– Молоко?

– Для ее малыша, маленького Томми, – я торопилась высказать все, пока Лео, не вспылил. – Томми родился раньше времени, ему еще нет двух месяцев и он слишком мал для своего возраста. Мэри все время с трудом кормила его, а теперь, когда у нее пропало молоко, он не ест из рук. Все пытались, доктор Маттеус принес бутылочку, но даже бабушка Витерс не сумела заставить малыша взять ее, – я быстро перевела дух. – Видишь ли, в Истоне сейчас не кормит никто, кроме меня... – собрав все свое мужество, я заявила: – поэтому я взялась кормить его, – мои руки затряслись, выдавая мое волнение. – Не беспокойся, Розе не будет хуже. У меня полно молока, даже для двоих – когда надо, оно появляется, и оно нужно маленькому Томми, поэтому я не могу перестать кормить его, – я все еще не осмеливалась взглянуть в лицо Лео – просто стояла и ждала, упершись взглядом в пуговицу его жилета.