Испанская инквизиция - Виктория Холт

Хименес стал приглашать на встречи многих уважаемых мавров. Он дарил им шелковые наряды и красные фески, поскольку мавры обожали украшения и красивую одежду. Задабривая их таким образом, он говорил им о достоинствах христианской религии.

Мавры, восхищенные красными головными уборами и изобилием шелка, без сомнения желали отблагодарить приносившего им дары, и он многих смог убедить принять христианство. Все больше мавров приходило на встречи с Хименесом, услышав о богатых дарах, которые можно было у него получить. Хименес дошел почти до обнищания от раздачи таких дорогих подарков. Среди мавров были мудрые люди, которые все больше стали беспокоиться. Они не забывали о существовании инквизиции и стремились принять меры к тому, чтобы инквизиция не смогла проникнуть в Гранаду. Этого не могло бы произойти, если бы мавры остались мусульманами, и испанские суверены разрешили бы им исповедовать свою веру. Они видели, что отступление от своей религии предвещало им горе. Наверняка их было бы невозможно силой принять в христианство, но фанатичный архиепископ Толедский заманивал мавров своим красноречием и подарками. День за днем мужчины и женщины все больше склонялись к тому, чтобы принять христианскую веру; видимо, они не осознавали, что произойдет, если они окрестятся, а может быть, слишком бездумно относились к своей исконной религии.

Тень ужасного монстра — инквизиции — была далеко от Гранады, и здешний народ не понимал, с радостью надевая новые красные фески на голову, что он открывает ворота города власти, опасности которой не осознает.

Один ученый мавр по имени Сегри, пользовавшийся большим уважением у соотечественников, пришел посмотреть на Хименеса, но на него никакого впечатления не произвели дары и его красноречие. Потеряв терпение и поняв, что этого мавра невозможно, как других, обратить в христианскую веру (а раз это невозможно было сделать, мавр мог настроить население против христианства), Хименес заключил его в тюрьму и сказал тюремщикам, чтобы те «излечили» Сегри от его «невежества». Сегри был подвергнут суровому тюремному режиму. Его заковали в кандалы. Через некоторое время после того, как его поместили в такие условия, он заявил, что во сне его посетил Аллах и приказал ему принять христианство.

Как и ожидал Хименес, примеру Сегри последовали сотни гранадских мавров, а в городе появилось напряжение, которого не было до приезда Хименеса в Гранаду.

Хименес действовал в противоречии с Гранадским договором из-за своего фанатизма и уверенности в собственной правоте. Он не видел ничего дурного в нарушении договора, если таким способом мог уничтожить мусульманскую веру в Испании. В этом он был так же фанатичен по отношению к мусульманам, как Торквемада по отношению к евреям. Он знал, что образованная часть мавританского населения была глубоко встревожена происходившим. Живя в Испании, эти люди создали множество литературных произведений, в которых выразили свой страх перед тиранией. Хименес решил, что в Гранаде не должно быть книг на арабском, и велел изъять все написанное на этом языке и сложить грудами на больших площадях города.

Книжное дело было развито у испанских арабов лучше, чем у всех европейских народов. Они выпускали прекрасно иллюстрированные издания в великолепных переплетах, которые представляли собой огромную ценность, что, впрочем, не могло их спасти.

Но предварительно Хименесу показали эти книги, и он отобрал триста томов, посвященных медицинской науке, в которой мавры блистали, и оставил их для университета в Алькала, поскольку эти книги не были связаны с религией, которую он собирался уничтожить. Остальные — около тысячи — он приказал сжечь, независимо от их ценности и религиозной значимости для мавров.

Когда над городом поднялся дым, то для населения Гранады словно было дано грозное предупреждение. Это было первое аутодафе. В этот раз сожгли книги. В других случаях на месте книг может оказаться человеческое тело. И человек, руководивший сожжением книг, был сам Великий инквизитор.

К счастью, многие не отдали свои книги и были незаконно вывезены из страны. Но ущерб ощущался на протяжении веков. Лишившись литературы, арабская культура во многом обнищала, и это стало очевидным годы спустя.

Не только мавры смотрели на эту жуткую сцену с ужасом и отвращением; Талавера и граф Тендильский предупреждали Хименеса, чтобы он не заходил слишком далеко. Они напомнили ему о Гранадском договоре и о том, что те, кто окрещены насильно, не могут быть истинными христианами. Хименес дал на это ответ: «Преходящие ценности могут служить для смягчения нравов, но не для спасения души. Невозможно насильно прийти к спасению, не желая его».

И когда ислам был искоренен, Хименес продолжал безжалостно следовать по намеченному пути. Возможно, он также думал о том, что инквизиция должна знать, как поступать с теми, кто пошел по дурному пути или опять вернулся к своим грехам. Торквемада указал путь, изгнав евреев; Хименес сделал это с маврами. Нельзя было ожидать, чтобы мавры оставались спокойными и хладнокровно наблюдали за разрушением их национальной культуры; и, когда Хименес направил троих служителей в Альбайсин (район города, в котором жило только мавританское население), их встретили зловещим молчанием. Люди Хименеса настойчиво старались убедить мавров обратиться в христианство. Но мавры в ответ затеяли драку, в результате которой двое прислужников Хименеса были убиты; оставшийся в живых смог убежать.

Теперь мавры воспылали гневом и решили изгнать из города того, кто так вероломно нарушил их покой. Лидеры восстания шли по улицам, призывая всех слуг Аллаха взяться за оружие.

Толпа мстителей направилась ко дворцу, в котором располагался Хименес. Слуги Хименеса подняли тревогу и стали убеждать его скрыться в Альгамбру, где граф Тендильский (либеральность и терпимость которого снискали ему среди арабов репутацию друга) мог бы его спасти от ярости толпы.

Однако Хименес был вовсе не боязлив. Его действия привели к восстанию, и он сделал выводы.

Может быть, отшельник из монастыря Божьей Матери в Кастаньяре решил, что на его голову опускается венец мученика, и благословил это. Он оправдывал свои действия, которыми принес несчастье многим мусульманам, поскольку, без сомнения, обладал фанатичной верой, которая казалась ему добродетелью, достойной божьей награды. Бог, по его представлению, был безразличен к страданиям других, даже таких, как он сам.

Хименес заявил, что он не должен думать о своей личной безопасности, если столько людей, исповедующих истинную веру, подвергаются риску.

Его дворец был прочным, и охрана была готова к защите; кроме того, граф Тендильский поспешил прийти к нему на помощь во главе мощного соединения. При виде графа, завоевавшего доверие мавров, они отступили в Альбайсин.

Однако волнение среди мавров нарастало. Они не собирались покоряться. Хоть они и вернулись в свои кварталы, настроены были бунтарски и желали изгнать Хименеса из своего города. Положение уладилось благодаря пользовавшимся доверием у мусульман графу Тендильскому и Талавере — они смело прибыли в Альбайсин, центр восстания, чтобы договориться о мире. Первым прибыл Талавера с несколькими совершенно безоружными помощниками. Впереди шествовал капеллан, держа перед собой крест.