Персональный демон - Алла Холод

А сегодня он увидел такое. И ведь ладно бы он встретил ее с жирным лысым уродом, с которым она живет по нужде. Нет. Мало того что ее муж красавец, но, насколько разузнал о нем Никита, он еще и какой-то очень крутой юрист, а значит, умный и образованный человек. А судя по тому, что он слышал сейчас своими ушами, еще и весельчак и душа компании. К тому же он отец ее дочери.

Никита не стал ужинать, вместо этого взял к себе в комнату бутылку вина. Вот оно, случилось самое страшное. То, чего он боялся всю свою недолгую жизнь. Его охватило чувство, которое он не подпускал к себе за три версты, он даже многих красавиц отверг только по этой причине, чтобы потом не ревновать. И вот, пожалуйста, – споткнулся-таки. На взрослой женщине споткнулся! Никита был вынужден констатировать, что его душит мучительная, острейшая ревность. Он выпил вина и, как все ревнивцы, стал представлять себе картины одну страшнее другой. Через минуту он понял, что это невыносимо. Никита вскочил с кровати. Нет, так дальше не пойдет. Ситуацию надо менять. Чего бы это ему ни стоило.

Отказаться от любимой женщины? Это возможно, но разве этим способом избавишься от ревности? Разве, перестав видеть ее, он перестанет о ней думать? И главное, разве перестанет ревновать? Конечно нет. Менять надо по-другому. Если Лиза сама не может сделать выбор, если он ей так трудно дается, значит, Никита ей в этом поможет. Не ей, конечно, себе, но не это сейчас главное. Главное, что его любимая женщина должна принадлежать только ему. Ему одному, и никому больше.

Назавтра Лиза напросилась в мастерскую посмотреть на «Каменный мост», который к этому дню уже был практически закончен. Она выпила предложенную чашку чая и уставилась на картину. Ее заворожил свет фонарей, который Никите удалось изобразить в какой-то совершенно необычной манере. Вроде фонари как фонари, а свет от них – нереальный, нездешний. И все, что освещено этим удивительным потоком, тоже как будто тает в дымке. Каменный мост – такой повседневный и обычный – тоже выглядел не просто как строение, а как НЕЧТО, помнящее тысячи шагов, которые были пройдены по нему в разные десятилетия. Как отдельный персонаж, чуть ли не живой. У Никиты вообще получалось одухотворять неживое. «Как у него это выходит? Почему его картины так завораживают? – спрашивала себя Лиза. – Потому, что он такой талантливый? Или потому, что я его так люблю? Наверное, и потому, и поэтому», – ответила она сама себе.

– Мне очень нравится, – сказала она, – я хочу туда, под свет этих фонарей. Я хочу туда с тобой.

Она прижалась к нему лицом, и он с большим трудом заставил себя не поддаться немедленному порыву.

– Хорошо, – ответил Никита, – пойдем, погуляем.

Они могли часами гулять, разговаривать о чем угодно, и им не было скучно. Они обсуждали Никитино творчество, разговоров о своей жизни Лиза старалась избегать. Между ними могли бежать часы, и они бы этого не заметили. Нагулявшись по холоду, влюбленные все-таки замерзли.

– Пойдем, погреемся, – предложила Лиза.

– Пойдем, – согласился Никита.

По дороге на квартиру, которую Лиза сняла у телецентра, они захватили бутылку коньяка и мандарины, потом она, смеясь, обхватила его руками, сняла с него мерзлый свитер. У Никиты поплыло перед глазами. И только после того, как все было закончено, он снова насупился.

– А я видел тебя вчера, – сказал тот, кто еще с утра торжественно клялся себе никогда в жизни не выдавать свою ревность.

– Да ты что? – удивилась Лиза. – Где? Почему не подошел?

– Я бы подошел, но ты была с мужем. – Никита начал закручивать спираль выяснения отношений. – У тебя очень интересный супруг: высокий, красивый…

– А, ты имеешь в виду, когда мы в магазин ходили, – недовольно проговорила она, – вроде я вчера больше не была с ним нигде.

Никита встал с кровати, очистил мандарин. Положил себе в рот несколько долек, налил рюмочку коньяку и пригубил совсем чуть-чуть – просто чтобы производить какие-то действия. Все это время он смотрел на Лизу в упор: смешается она, опустит глаза, начнет что-то лепетать? Но Лиза была спокойна.

– Вы производите впечатление очень счастливой и дружной семьи, – стараясь потушить огонь в глазах, проговорил Никита.

– Никита, ты опять за свое. – Лиза тоже вскочила с кровати. – Сколько раз можно обсуждать одно и то же?

– Я все понимаю. – Никита поджал губы и выдавливал слова: – Я видел вас. Вам хорошо, у вас все нормально, он называет тебя Лизушкой, как приятно смотреть на такую идеальную семью!

Лиза поняла, что он наблюдал за ними. Ей хотелось сказать ему что-нибудь резкое, оборвать, поставить на место – в конце концов, какое он имеет право вмешиваться в ее жизнь? Но она знала, что после этого произойдет очередная ссора и они оба должны будут опять пройти мучительный путь испытания разлукой. Одна разлука уже была – ей вполне хватило, больше не хотелось. Она не желала лишаться Никиты ни на один день.

– Дурак, ты даже не знаешь, зачем и почему я вчера изображала из себя любящую жену, почему усыпляла его бдительность, – выкрикнула Лиза и гордо отвернулась к окну, показывая всем видом, что оскорблена до глубины души.

– Неужели ты что-то изображала? – продолжал издеваться ее любовник. – Значит, ты отличная актриса. Я думал, что для журналистки это не обязательно…

– Я думала тебе сюрприз сделать, поэтому перед мужем вчера паинькой прикидывалась…

– Что ты имеешь в виду? – уже не зная, что и думать, спросил Никита.

– Мы вчера пошли в этот торговый центр… как ты думаешь – зачем? – Она подняла на него свои сияющие синие глаза. – Там есть модный фитнес-центр, и я записалась на йогу. Вот абонемент. На вечерние занятия. Я специально это сделала при нем, чтобы он ничего не заподозрил. Теперь мы с тобой можем встречаться и по вечерам.

– Это правда? – Никита задыхался от переполнявших его чувств.

– Конечно, правда, – откликнулась Лиза, шмыгая носом у его плеча, – вот абонемент, посмотри. Я только и думаю о тебе, как сделать так, чтобы больше времени проводить с тобой.

Никита сжал ее лицо в ладонях, покрывая бесчисленными поцелуями.

– Мне не нужно больше времени, – шептал он, – мне нужно все твое время, все, без остатка, каждая твоя минута, каждое твое дыхание… Ты понимаешь?

Он уже сжал ее так, что было понятно, что до следующей любви остались считаные минуты.

– Я обещаю тебе, обещаю, что каждый мой вздох будет принадлежать тебе, я хочу обнимать тебя во сне, я хочу знать, как ты просыпаешься, как открываешь свои глазки. – Она провела пальцем по его векам. – Я буду кормить тебя завтраком и ждать с работы. Я буду стирать твои джинсы. Я люблю тебя.

Никита целовал ее, сжимал в руках, но не верил ни одному ее слову. Вернее, не то чтобы он не верил ЕЙ. Он просто понял: Лиза не лгунья, она не такая. Она не врет, она… мечтает. Мечтает искренне и, наверное, сама страдает от осознания несбыточности своей мечты. Она всего лишь женщина, а он – мужчина, и именно он должен сделать так, чтобы эта мечта превратилась в реальность.