Чистилище для Гурова - Алексей Макеев

– То есть кастрюлю с курицей? – уточнил Лев.

– Ну да! Она же знала, что я ее варить буду, мы же с ней весь вечер спорили, чем ее лучше фаршировать. Плеснула она на него и ведь попала, специально или случайно – не знаю, но по самому болезненному месту. Как потом выяснилось, мы не только весь этот дом подняли на ноги, но и все окрестные. А тетя Нюня его, когда он визжать начал, чтобы детей не разбудил, еще и металлическим молотком для мяса огрела – очень рельефный рисунок получился. Ну, тут уж я всех троих повязал и генералу Орлову позвонил, а когда полиция приехала, сдал их с рук на руки.

– Надеюсь, на этом твои приключения кончились?

– Если бы! На следующий день с утра я принялся балкон от дерьма отмывать – ну, не женщин же заставлять это делать?

– А оно-то откуда взялось?

– Так, Лев Иванович, когда мужчину очень жестко за некоторое место берут, конфузы случаются. Вот и тут так произошло. Отмываю я, значит, балкон, Лия мои вещи в ванной отстирывает, потому что стиральная машина сломалась, Марек с Дорой дружно изображают кегли – лежат и держатся: он – за сердце, а она – за голову, а тетя Нюня половником гоняет по кухне паршивцев – пол-то от жирного бульона скользкий, вот они и решили по нему как по льду покататься. Еле-еле потом отмыл.

– И тебе все это нравится? – недоверчиво спросил Гуров.

– Так я в этой среде вырос, я все время до армии у Сахаровых провел, потому что там веселее, чем дома, было.

– Ну, знаешь, на вкус и цвет… – помотал головой Лев. – Я бы в такой обстановке через час с ума сошел. Но, как бы там ни было, собирайся! Кончилась твоя командировка! Забираем Марка и едем в главк!

Они вернулись в квартиру и увидели, что Марк, причитая и стеная, собирает с пола в ванной остатки воды. Виктор тут же ушел одеваться и собираться, а Гуров сказал:

– Бросай это грязное дело, Марк, и приводи себя в порядок – мы едем в главк. Пора тебе показания под протокол давать!

– Лева! А можно как-то без меня – здесь еще столько работы, – попытался увильнуть тот.

– Марк! Не дури! Конфетку надо отрабатывать!

Его жена схватилась за сердце и попыталась упасть в обморок. Вернувшийся уже с сумкой и одетый Виктор заметил:

– Дора! Не хватайся за там! Марек просто свидетель! Он нормально вернется домой! – а потом обратился ко всем остальным: – Ну, что? Давайте прощаться?

– Дядя Витя, а ты еще придешь? – спросил мальчик.

– Конечно, Абраша! Кто-то же должен починить ванну, – сказал Виктор, присев перед ним на корточки.

– Дядя Витя, мы тебя ждать будем! – дрожащими губами прошептала девочка, а в глазах у нее стояли слезы.

– Ладно! – не выдержал Гуров. – Черт с тобой! Оставайся и чини ванну! Но чтобы завтра в девять утра был на работе!

– Есть! – четко ответил Виктор, а дети взвились от радости.

Марк уныло привел себя в порядок и стал в коридоре прощаться со всеми так, словно уходил на фронт. Выдрав из объятий родных, Лев почти потащил его к двери, и тут им вслед раздался властный голос тети Нюни:

– Марек! Не забудь на обратном пути купить картошки – мальчик хочет форшмак!

Вот с этим напутствием они и вышли из квартиры. Уже в машине Гуров спросил:

– Марк! Что вы все так вцепились в Виктора? Вы изо всех сил демонстрировали ему, что он в доме главный – это же был чистейшей воды охмуреж! Но он ведь не дурак, он просто временно принял ваши правила игры.

– Лева! Мама звонила в Саратов Цукерманам, и они сказали, что Виктор – это кусок чистого золота. Да, Виктор – умный мальчик и все понял! Скажи, а ты бы отказался от такого мужа для своей дочери и такого отца для своих внуков?

– Кстати, а где их родной отец?

– Он был очень хороший мальчик из очень хорошей семьи. Золотая медаль. Красный диплом. Но у него есть мама, а мама для еврея – это все! Она захотела уехать в Германию! Рахили тогда был годик, а Абраша – еще в проекте! Вот мы все и решили, что они уедут вдвоем, а потом, когда они там устроятся, Лия с детьми приедет к ним. Только он там оказался немножечко безработным! Перебивается случайными заработками, но в основном живет на пособие и пенсию мамы – она жертва геноцида. У него нет денег даже на то, чтобы приехать сюда и повидать своих детей. Это продолжалось год, два, три, а потом они развелись! Дети теоретически знают, что у них есть папа, и даже разговаривают с ним по скайпу, но разве это нормально?

– И ты готов содержать Виктора, пока он будет учиться?

– Лева! У меня только одна дочь и пока только двое внуков! И что такое для меня деньги по сравнению с их счастьем? Ты знаешь, что придумал этот паршивец? Когда утром делает гимнастику, он приседает, сцепляет руки в замок на затылке, а дети виснут у него на предплечьях. И он так встает и приседает, встает и приседает. Он себе качает мышцы, а дети заходятся от восторга! Так что будем думать! Найду себе какую-нибудь подработку!

– Да-да! Будешь брать работу на дом! – хмыкнул Гуров.

За этим разговором они приехали в главк, и Лев с большим удовлетворением заметил, что там все как-то очень нервно настроены. Они прошли в кабинет Гурова, возле которого уже ждал Павел.

– Ты мне принес что обещал? – спросил Лев.

– Да, Лев Иванович! Вот все данные на того парня и его машину – он, оказывается, на журфаке учится.

– Молодец! А теперь сиди и молчи! – Гуров сел за свой стол, а когда Марк осторожно примостился на стуле напротив него, серьезно добавил: – Марк! Шутки кончились! Это официальный допрос!

И шаг за шагом, под протокол, были составлены документы не только о том, что произошло той ночью в морге, но и акт добровольной выдачи взятых Шульцем анализов, которые он сохранил исключительно в надежде на то, что справедливость рано или поздно восторжествует. Павел же сидел и впитывал каждое слово, как губка! Пока они работали, раздался звонок секретарши Орлова, сообщившей, что через полчаса состоится общее собрание сотрудников главка, на котором ему, Гурову, всенепременно нужно присутствовать.

Они уложились по времени, и Марк отправился покупать картошку, Павел занял свой пост в коридоре, а Лев отправился в актовый зал, который уже оказался забит, так что он примостился сзади. Над сидевшими витал встревоженный шепоток, на сцене за столом президиума сидел сам начальник главка и начальники управлений, то есть и Орлов, и, когда начальник главка постучал ручкой по графину с водой, – это в стране только строй и президенты меняются, а вот графины как были, так и остаются, – тишина установилась мертвая.

– Сегодня, – откашлявшись, начал он, даже не красный, не пунцовый, а аж багровый – видно, давление подскочило, – нас собрал на экстренное совещание исполняющий обязанности министра. Что и как он говорил, я в подробностях повторять не буду, потому что здесь женщины, но кратко изложу. Мы работаем настолько плохо, что пора строить еще одну зону для бывших работников правоохранительных органов, и она будет очень большой! Просто очень-очень большой, чтобы всем места хватило! У вас под носом творятся такие дела, что волосы дыбом встают, а вы ничего не хотите видеть! Короче! С сегодняшнего дня приказом за моей подписью создана следственная бригада, которая будет заниматься расследованием особо тяжких преступлений. Ее возглавит полковник Гуров Лев Иванович! Потому что он единственный из всех вас смог понять, откуда растут ноги у очень громких, но либо спущенных на тормозах, либо закрытых, в результате несправедливого осуждения невинных людей, дел! Состав бригады будет доведен до сведения ее членов начальниками управлений. И предупреждаю сразу, если Гуров мне хотя бы устно сообщит о том, что чья-то задница решила кокетливо вильнуть в сторону, я лично эту задницу!.. – продолжать он не стал, но все и так было ясно. – И не надейтесь в этом случае, что в результате служебной проверки вы отделаетесь неполным служебным соответствием! Погоны полетят, как листья по осени! А сейчас как раз сезон! У меня все, можете быть свободны!