Приманка для двоих - Лариса Кондрашова

— Здравствуйте, Маргарита! Вас беспокоит мама Игната. Сын сказал, что у вас нет знакомых в Москве и вы целыми вечерами сидите в номере одна…

Голос у женщины был молодой, звонкий, и Маргарита подумала: не разыгрывает ли ее кто-то из его подружек? Но потом поняла, что у нее слишком правильная и хорошо поставленная речь для молодой девчонки.

Вообще-то Маргарита проводила в номере всего третий вечер. А еще точнее, в первый вечер она почти сразу же заснула, во второй после ужина в кафе у нее осталось совсем немного времени на чтение перед сном, а третий — то есть сегодня — только начала проводить. Сменила сапоги на домашние тапки.

Женщина между тем говорила так доверительно, словно знала Маргариту много лет.

— Мы посоветовались с Виталием Александровичем и решили позвать вас сегодня к нам на семейный ужин. — Маргарита хотела сказать, что она только поужинала, но женщина продолжала: — Игнат поехал за вами. Наверное, он уже подъезжает к гостинице.

Это называется поставить перед фактом. Маргарита тяжело вздохнула — тапки опять отменяются — и стала переодеваться: во что? В костюм от Самойловой. Судя по всему, такие сейчас в моде, так что на семейном ужине она не должна ударить в грязь лицом.

Игнат и вправду подъехал пять минут спустя, и хотя Маргарита обычно не заставляла молодых людей ее ждать, на этот раз своему правилу изменила. Хватит собираться за пять минут, не уделяя особого внимания своему внешнему виду.

Игнат же ничуть не удивился, когда она усадила его у торшера и пояснила:

— Мне нужно еще минут десять.

— Пожалуйста, я вас не тороплю, — великодушно отозвался тот.

Маме Маргарита позвонила в первый же день, как только устроилась в номере. Иначе она опять бы места себе не находила, а папа потом отругал бы ее как следует. Зато Люське…

Она так забегалась — ужин с молодым человеком, посещение его родительского дома, потом отдых от ужинов и посещений, — что позвонила Люське на следующий день после того, как посетила шикарную квартиру телевизионных дел мастеров.

На ее месте Люська стала бы взахлеб рассказывать про свои новые знакомства, но первый вопрос, который Маргарита задала подруге, был:

— Люсь, как прошла твоя встреча по объявлению?

Отчего-то на душе у нес все время скребли кошки: у подруги неприятности. Собиралась позвонить ей вчера, но мать Игната заставила ее изменить планы. Из дома Лисовских — такова фамилия Игната — ее привезли незадолго до полуночи, так что она позвонила подруге сегодня.

— Как прошла! И ты еще спрашиваешь!

Да, предчувствия ее не обманули! Раз Люська завела привычную песнь — когда у нее случались неприятности, она никогда не могла объективно оценивать все, что с ней происходит. Раз подруга обрушивается на Маргариту с обвинениями, значит, с ней произошло что-то плохое.

Ее нисколько не смущало, что она и сама давно взрослая женщина, чтобы отвечать за свои поступки, и то, что Маргарита просила ее этого не делать — все было забыто. Оставалось только спросить:

— Люся, случилось что-то плохое?

— Случилось. И ты в этом виновата!

— Такая неприятность, — неизвестно откуда взявшимся медовым голосом проговорила Маргарита, — маленькую Людочку поймали за руку, когда она воровала из столовой коржики. И научила ее всему гадкая Савина.

— Какие коржики, что ты несешь! — чуть ли не взвизгнула Люська.

Таким приемом Маргарита тоже прежде не пользовалась, но где-то читала: когда человек закатывает истерику и ждет от тебя привычной реакции — например, оправданий, остановить его можно вот такой абракадаброй, никак не относящейся к тому, что на самом деле происходит.

Можно было бы и бросить трубку — обиду даже не пришлось бы разыгрывать, но Маргарита не смогла. Голос у Люськи дрожал. И чувствовалось, что она едва сдерживается, чтобы не разрыдаться. И это Людмила Левик, женщина-кремень, которая всегда осуждала слабость в других женщинах.

— Слабыми мы должны быть лишь в части физической силы, — всегда говаривала она. — Что же касается чувств, эмоций, то тут мы должны давать мужикам сто очков форы. Убей меня, никогда не пойму, почему прерогатива женщин — плач? У нас более развиты слезные железы? Или это единственное наше оружие?

А тут — и голос дрожит, и слезы, кажется, вот-вот брызнут. Маргарита вздохнула: правду говорят, если Господь хочет наказать человека, он лишает его разума. Что Люська хотела доказать, идя на встречу по объявлению? Что и у нее получится не хуже, чем у Маргариты?

Что же это получается? Когда ты совершаешь глупый поступок, надо думать не только о том, что ты можешь за это поплатиться, но что в случае удачи кто-то последует твоему примеру и уж получит полной мерой, за двоих!

Почему Маргарита должна чувствовать ответственность за чужую глупость?

— Никогда в жизни меня так не унижали, — всхлипывала Люська. — Слышишь, никогда! Мне хочется найти его и убить. Причем заметь, у меня ни одного синяка или царапины снаружи. Он… он привязал меня к кровати и издевался как хотел. Притом снимал все это на камеру. Говорил, на случай если вдруг мне захочется пожаловаться моему мужу. И заставлял меня делать такое… вроде добровольно. И шипел мне в ухо: «Улыбайся, а то хуже будет!» Мне было так больно!.. Нет, я это дело так не оставлю. Я ему все равно отомщу!

— Ты чего, Люсь, перестань, не будешь же ты гробить свою жизнь из-за какого-то ничтожества.

— Такое нельзя прощать, Марго! Я не какая-то там…

Она заплакала. Маргарита растерялась.

— Наверное, ты думаешь, так ей и надо! Я ее предупреждала, и все такое.

Маргарита и в самом деле думала почти то же, но теперь отчаянно запротестовала:

— Ничего подобного я не думаю. Люсь, перестань, мне тяжело это слышать. И утешить тебя я никак не могу, слишком далеко сейчас от тебя.

Люська продолжала быстро говорить, как в горячке. Чувствовалось, что она может выговориться только с Маргаритой.

— Ведь я сама во всем виновата. Я даже не представляла раньше, что это такое, когда ты совершенно беспомощна… А еще, знаешь, он положил на тумбочку возле кровати щипцы и пригрозил, что если я попробую его укусить, он выбьет мне зубы.

— Какой ужас! — содрогнулась Маргарита.

— Знаешь, что я решила? Как только приду в себя, Митьку моего заласкаю. Все для него сделаю! Только столкнувшись с такой сволочью, как этот Рустам, я поняла, какое сокровище мой муж…

Отчего-то Маргарита подумала, что Люськиной решимости надолго не хватит. То есть в отношении своего мужа. Как только она придет в себя, так и вернет все на круги своя. Люська не умеет жить по-другому. Ласкать своего Митю ей будет просто скучно.

— Как всегда, я только о себе. Ты расскажи, как у тебя дела? Нашла себе кого-нибудь?