Часовщик - Родриго Кортес

— Небо, — выдавил тот.

— Как так — небо? — не поверил Бруно. — Я же вижу, что это из механики.

— А это и есть механика, — глотнул еретик, — только небесная.

Бруно подошел к схеме и жадно обшарил ее взглядом. Он чувствовал, видел эту красоту… и не понимал.

— Научишь? — повернулся он к еретику.

— Вы что, сеньор Баена! — дернул его за рукав писарь. — Это же астрология!

— Помолчи, — выдернул рукав Бруно и снова обшарил схему взглядом.

Он слышал про астрологов от Олафа. У них в городе их не было, но приемный отец говорил, что на астрологии основано все: и календарь, и часы — все!

— Сначала я тебя должен алгебре научить, — внезапно подал голос еретик, — затем геометрии… а меня, я так вижу, сегодня заберут.

— Не бойся, брат, — не отрывая взгляда от немыслимо красивых парабол, тихо проговорил Бруно астрологу, — я тебя никому не отдам. Все в моих руках. Только научи.

С какого-то момента Генерал начал прислушиваться к мнению Томазо особенно тщательно. Но даже он изнемогал от нетерпения.

— Может, пора? Сколько можно ждать?!

— Рано, — качал головой Томазо.

По его данным, только две трети значимых для Арагона крещеных евреев были арестованы Трибуналом, и лишь половина из них была приговорена. А Томазо хотел, чтобы петля на шеях высокомерных грандов затянулась потуже.

— Гранды и так уже вошли в Каталонию! — едва сдерживаясь, чтобы не заорать по привычке, сообщал Генерал. — Или ты хочешь, чтобы они добрались до Арагона, а всех нас перевешали на деревьях?! Так ты дождешься! Немного осталось.

Томазо был непреклонен. К тому времени, когда мятежные, поддерживающие Австрийца гранды вошли в Каталонию, нужных Трибуналу евреев арестовали почти всех, но опять-таки большей части из них приговоры еще не были вынесены.

И только когда поддерживающие Австрийца мятежные гранды заняли соседнюю Каталонию целиком, Генерал не выдержал.

— Все, Томас, хватит! — отрезал он, услышав очередной отказ. — Ты заигрался.

Беда была в том, что ни Генерал, ни тем более Папа не проходили той школы, какую прошел Томазо. Да, они понимали, что в игре «кто кого переглядит» выигрывает лишь тот, кто сумеет не отвести глаз, но никто из них никогда не играл в эту игру в запертом темном зале, с опытными, циничными монахами на той стороне. Томазо играл, и ставка в этой игре был он сам, а в память об этом все его тело было покрыто шрамами.

Вот только теперь его противниками могли стать и теряющие терпение люди Ордена, включая Генерала.

— Хорошо, — согласился Томазо. — Начинаем.

Все кончилось, когда в Сарагосе одновременно сожгли около восьмисот евреев — от двенадцати до девяноста двух лет. Преследования, как по команде, прекратились, а все свободные силы Инквизиция бросила на сортировку конфискованных еврейских архивов.

Бруно это не расстраивало; к тому времени он стал владельцем доброй полусотни домов, огромной библиотеки по астрологии, алгебре и геометрии, приличной суммы денег и небольшого пригородного поместья. Туда он, кстати, перевез и отца, и астролога.

Олаф давно уже ходил сам, постепенно отважился поглядывать на окружающий мир, и наступил миг, когда он попросил дать ему инструменты. Понятно, что Бруно мгновенно привез в поместье целую часовую мастерскую, но Олафа заинтересовали только самые маленькие инструменты.

— Я маленький человек, — опустив голову, произнес он, — и я хочу сделать маленькие куранты… вот такие.

Бруно опешил: Олаф показывал пальцами размер перепелиного яйца.

— Зачем тебе куранты как яйцо? — кое-как, жестами, спросил он глухого отца.

Олаф опустил голову еще ниже.

— Я долго сидел в камере. Очень долго. Я очень скучал по часам. Но камера маленькая, а куранты большие. Если бы у меня были маленькие куранты, я мог бы спрятать их в задницу, и охрана бы их не нашла. А я бы их вытаскивал и смотрел, сколько времени уже сижу.

Бруно прикусил губу.

— Я привезу тебе самые маленькие инструменты, какие найду. Надеюсь, что ювелирные подойдут…

А к ночи, когда дворецкий укладывал Олафа спать, Бруно отправлялся в библиотеку, садился рядом с астрологом и начинал изучать то, что оказалось прекраснее всего, — небо. Из толстых, витиевато написанных книг следовало, что небо походит на обычные часы.

— Это Великий Индиктион, — разложил последнюю, самую главную таблицу астролог.

— А что это?

— Звезды постоянно перемещаются, — серьезно произнес астролог, — но еще египтяне выяснили, что, когда проходит 532 года, звезды становятся в то же самое положение. И все повторяется. Как на циферблате.

— Но кто же тогда Часовщик? — потрясенно выдохнул Бруно. — Кто заводит эти куранты? Неужели Бог?

— Я не знаю, — честно признал астролог. — Я знаю одно: человеческая судьба, да и судьбы стран и провинций тесно связаны с движением звезд.

Бруно впился глазами в таблицу. Получалось так, что и разрушение невидимых часов Арагона, и создание новых невидимых часов — с пока еще неясной целью — прямо зависят от перемещения небесных светил. И это было совершенно логично, ибо каждая шестеренка курантов неизбежно зависит от механизма в целом; лишь благодаря ему она и вращается!

«Как я мог этого не понимать раньше?!»

А на следующий день Бруно вызвал к себе Главный инквизитор.

— Руис Баена?

— Да, святой отец, — кивнул Бруно.

— Это ведь ты описывал и сортировал еврейские архивы…

Бруно насторожился. Слишком уж многое из архивов он позволил выкупить самим евреям.

— Да, святой отец, — стараясь не делать паузы между его вопросом и своим ответом, признал он.

— И конфискованные долговые расписки описывал и отправлял в Сан-Дени ты…

— Да, святой отец.

— Значит, тебе и оставшиеся архивы в Сан-Дени везти, — удовлетворенно чмокнул губами Главный инквизитор. — Кстати, это ведь именно они тебя к нам направили…

Бруно напрягся. В Сан-Дени, главный монастырь Ордена и крайне опасное для чужака место, можно было попасть или случайно — как он сам когда-то, — или по их собственному запросу.

«Неужели по мне был запрос?»

Ему было очень не по себе. Но отказаться было немыслимо.

— Как прикажете, святой отец.

Томазо лично просмотрел свезенные изо всех провинций Арагона архивы ссудных лавок и обменных контор и лично отложил в сторону первоочередные. А потом он выехал в Каталонию и в качестве пробы попросил о личной встрече одного из провинциальных грандов — сеньора Франсиско Сиснероса.

Как ему чуть позже рассказали агенты, Сиснерос долго колебался, надо ли ему принимать приглашение столь низкого происхождением человека, но Томазо понимал, на какие клавиши следует нажимать, чтобы заинтриговать человека. И не ошибся: услышав, что сеньор Хирон прибыл с поручением от Короны и Ордена, гранд не утерпел и довольно быстро нашел его в маленьком гостином доме маленького каталонского городка.