Олимпиец. Том I - Артур Осколков

Я тогда еще был мелким и верил, что если вызубрю всю эту дичь, то родители снова будут мной гордится и примут меня обратно в семью. Вот и занимался со всей возможной прилежностью. А потом старушка умерла, и меня выкинули на улицу.

И вот там-то я быстро повзрослел.

Ладно, обратно к моей бабусе. Ее фирменным трюком был «ченнелинг», то есть возможность потусторонних сил говорить и действовать через ее тело. Собственно, это и есть главная причина, почему ее считали немного… чокнутой. Даже для нашей «мистической» семейки это был перебор.

Так вот. Одним из основных принципов «ченнелинга» служила так называемая Черная Комната. Что это еще за штукенция, старушенция нормально объяснить не смогла. Буркнула что-то вроде «Сам поймешь» и все. Но по идее — это что-то вроде стола переговоров, за которым медиум и, собственно, сам дух могли заключить между собой соглашение.

Темная комната, стол и немногословная хрень с другой стороны. Знакомо, да?

Вот и я так думаю. Пора мне и мистеру «Сижу в темноте, фиг разглядишь» пообщаться. В первый раз меня к нему выбросил камень, так что авось он его и починит.

Нет, шанс, конечно, так себе, но… Почему бы не попробовать? Не выйдет — загляну к Элаю. Может, у него есть знакомые с Аспектом «Суперклей».

Я медленно поднялся с колен, отступил на пару шагов и критически осмотрел свое творение. Кривовато, конечно. Старушка бы за такое меня по голове не погладила. Скорее, долбанула бы тряпкой промеж ушей. Но для меня — сойдет.

Так, что там дальше?

Я опустился в центр фигуры, взял три осколка в руки и закрыл глаза. Надеюсь, сейчас как в дешевом сериале не ворвется какая-нибудь красотка, вроде той же Кейт. Ибо выгляжу я со стороны как-минимум странновато. Да и это было бы совсем клише.

«Слишком. Много. Думаешь» — вспомнились мне слова бабуси.

Что ж, старая, как скажешь.

Я медленно задышал и расслабился, позволив мыслям спокойно плыть в океане под названием разум. Вокруг было очень тихо. Очень спокойно. Меня ничего не трогает и ничего не волнует. Я один. Один в этой необъятной пустоте.

Черная вспышка.

— Еще!

Какой знакомый голос.

Я открыл глаза и довольно усмехнулся. Темнота вокруг, деревянный стол, лампа. Ну и конечно загадочная персона напротив.

— Добрый день? — Я огляделся по сторонам. — Или лучше доброй ночи? Хотя ладно, неважно.

Пальцы сами собой выбили по столу короткую дробь. Пора переходить к делу.

— Уважаемый, у меня к вам небольшая просьба. Ваш камень, как бы это прискорбно не звучало, разбился. Было бы здорово, если…

— Еще! — в этот раз голос прозвучал громче.

Давление. Словно мне на шею и спину повесили по пудовой гире. А к ногам начал подкрадываться холод.

— Экий ты неразговорчивый, — выдохнул я и зло сузил глаза. — А другие слова знаешь?

— Прочь!

Меня рывком вышвырнуло в реальным мир. Легкие так и просились выпрыгнуть наружу, губы посинели, а все тело тряслось от холода. Но я улыбался.

— Знаешь, значит.

Я медленно поднялся на ноги и огляделся. Когда я очнулся, осколков в руке у меня не было, а значит…

Так и есть. Камень, снова собранный в единое целое, лежал на полу всего в паре метров от меня. Целехонький

— Вот, сукин сын, — восхищенно присвистнул я, подобрал его и осмотрел со всех сторон. Ни единой трещины. — Сработало. Кто бы мог подумать, а?

Ладно, теперь я хоть знаю, насколько эта штука хрупкая.

Я снял с себя спортивную куртку, аккуратно замотал в нее чертов булыжник и медленно, чуть ли не дыша, положил ее в самый низ сумки. Надеюсь, во второй раз он не разобьется. Что-то мне подсказывает, что парень за столом не обрадуется еще одному визиту.

На часах было полвторого. До урока еще пятнадцать минут, а мне нужно помыться, переодеться и добежать до проклятого кабинета.

Я закинул на плело сумку и быстрым шагом направился в душ.

Следует ускориться. Первый урок от взбешенной на меня кентаврихи — такое просто нельзя пропустить.

***

— Отмотай.

— Господин директор… — неуверенно возразил зеленоглазый сатир с аккуратными козьими рожками. — Зачем?

Сегодня была его смена за камерами, поэтому как только он увидел происшествие в спортзале, то сразу же вызвал директора. Вот только вроде бы регулярная процедура затягивалась. И сатир не понимал почему.

— Что вы хотите там увидеть? — произнес он. — Обычная драка. Вызовете завтра эту троицу к себе…

— Замолкни.

— Б-э-э-э, что? — удивленно проблеял охранник, но натолкнувшись на ледяной взгляд директора, испуганно затих.

Он был выше директора на целую голову и значительно шире в плечах. Но сейчас ему почему-то стало страшно.

— Слушай меня очень внимательно, — Голос Креона понизился до шепота. Он без труда притянул к себе опешившего сатира и посмотрел ему прямо в глаза. — Сейчас ты уйдешь пораньше, а когда завтра вернешься обратно, ты забудешь об этой записи. Понял меня?

— Но…

— Ты понял меня?! — мужчина встряхнул магическое существо словно тряпичную куклу и отбросил в сторону. — Убирайся.

Дверь за сатиром хлопнула. Креон остался один.

— Бесхребетное парнокопытное, — процедил он и брезгливо опустился на покрытый шерстью стул. — И зачем я вас только нанял?

Впрочем, через секунду охранник вылетел из его головы. Все его внимание было сосредоточено на экране компьютера.

Отмотать на десять секунд назад. Старт. Гантель сама взлетает с пола вертикально вверх, отскакивает от тренажера и влетает в голову молодого парня из 1–2. Стоп.

— «Я могучий Тор» — повторил слова Адриана директор и нахмурился. — Он сказал: «Могучий Тор». А он-то тут как замешан?

Еще раз.

Отмотать на десять секунд назад. Старт. Гантель сама взлетает с пола вертикально вверх, отскакивает от тренажера и влетает в голову молодого парня из 1–2. Стоп.

— Этого просто не может быть, — пробормотал он. По его спине впервые за очень долгое время пробежали мурашки. — Просто не может быть.

Креон откинулся на стуле назад и задумчиво скрестил пальцы.

— Кто же ты такой, Адриан Лекс?

— Ответ: «Пи» делить на четыре плюс «Пи» «Эн» пополам.

Я с довольным видом отступил от доски на два шага, повернулся кентаврше и непринужденно добавил:

— Где «Эн» — целые, разумеется.

— Разумеется, — скрипнула зубами та.