Гнев духов - Александр Прозоров

В быстро накатывающихся сумерках они стали выкладывать привезенные охотником слеги между бревнами, и Язь тут же крепил их парой витков веревки. Торчащие далеко в стороны вершинки он надрубал и хозяйственно заламывал в сторону помоста — еще пригодятся. Если не для подпорок или перекладин, так хотя бы на дрова. К тому времени, когда рыба запеклась, настил стал шире почти на два шага.

— Хороший будет дом, — признал Могучий Саблезуб.

— Хороший он будет, когда дети подрастут, — ответил молодой охотник. — Мы тогда вон в ту сторону еще несколько свай поставим и настил вдвое больше раздвинем. И еще один садок повесим. Вот тогда будет дом так дом! На настоящую дружную семью!

Возле крохотной «норки» для сна его слова звучали неправдоподобно, но уверенность Серого Язя все же завораживала.

— А теперь ужинать! — развернулся он. — Милая, у тебя все готово?

— Да, уже снимаю, — ответила Волна.

Мужчины устроились в круге света, приняли от нее тонкие палочки с зажаристыми рыбьими тушами. Серый Язь, словно показывая, как нужно поступать, обломил кончик палочки, счистил им шкуру с обгорелой чешуей, посыпал белую мякоть, что сама уже расслаивалась на толстые ломти, горьким песком и чуть отстранил от себя:

— Не знаю, как сказать, Могучий Саблезуб, но у нас в племени никто в тебя не поверил. Когда я похвастался, что видел человека, который своими руками убил Большого Кота и сражался с медведями, охотники не поверили. Все в племени знают, что одолеть медведя невозможно. Медведи — это хозяева лесов, а клыкастых Котов духи создали лишь для того, чтобы медведи не пожрали все живое. Людям не место на звериных тропах. Поэтому мы должны брать нужное только по берегам и тут же уходить обратно. От медведя можно спастись только бегством, когда вода не очень далеко. От Кота же спастись и вовсе невозможно.

Могучий Саблезуб пожал плечами, перебрал свое ожерелье, снова показал молодому охотнику добытые зимой клыки.

— Да, я говорил, что видел и даже трогал их! — кивнул Серый Язь. — Но мне никто не верит. Одни попрекают в обмане, шаман же и отец придумали, что я встретил воплощенного духа пропавших, и он захотел со мною пошутить.

— Духи пропавших? — переспросил Камыш.

— Да. — Язь осторожно принюхался к яству. — Горячее… Ты песком сейчас посыпай, не жди. Пусть разойдется немного. А то сверху будет ничего, а ниже все пресное. Да, духи… У нас в племени случается, в бурю сильную лодки с рыбаками исчезают. Но они иногда возвращаются. Бывает, много дней проходит, а пропавшие вдруг приплывают, али берегом приходят. Поэтому охотников всегда ждут, за живых считают. Шаман сказывает, что все отплывшие всегда возвращаются. Но многие из них так худеют от голода, что мы их уже не видим. Эти люди живут среди нас, но говорить с нами не могут, и потому скучают. От скуки они часто шутят. То белугу громадную в снасти кому-нибудь загонят, то добычу всю выпустят, то сваи расшатают, то верши выдернут, то рыбу в дом накидают, то пустую байдару перевернут. Если хочешь от таких напастей избавиться, их как-то развеселить нужно. Спеть для них, поплясать, игры какие устроить. Ну, чтобы скуку развеять.

— Но ведь они невидимы! — тут же заметил странность в рассказе Камыш. — А меня ты видишь!

— Я сказал шаману так же! Но он ответил, что мы встретились на чужом берегу. Там могут жить другие духи. Или духи могли заскучать так сильно, что собрались все вместе и стали видимыми. И они наверняка очень веселились, когда я попался на обман.

— Я даже сама начала верить, что вы были духами, — призналась Поющая Волна. — Ешьте, ешьте, ведь совсем остынет.

Могучий Саблезуб потрогал мясо губами, кусил — и понял, как ему не хватало вкуса горького песка! Рыба показалась просто невероятно вкусной! Забыв про собеседника, он с наслаждением припал к угощению и остановился лишь тогда, когда от крупного сазана осталась лишь половина хвоста.

— Как вы хорошо придумали с горьким песком, — признался он. — Невероятно вкусная приправа. А если она еще и так удобна, как рассказывает Волна… Скажи, Серый Язь, где вы его берете? Я тоже хочу накопать такого для своего дома!

— Во-от как, — пригладил гладкий, без признаков бороды, подбородок молодой охотник. — Хорошо, я тебе расскажу. Но путь туда долгий и трудный, не просто так туда именно молодые пары отправляют. Коли невзгоды все в том пути вместе вынесут, то, стало быть, на всю жизнь рядом. А иные, бывает, после сего пути и ссорятся, к родителям назад уходят… — Он пересел ближе к Поющей Волне, крепко обнял ее за плечо и продолжил: — От того места, где мы первый раз повстречались, на закат еще три дня плыть. Через три дня река встретится большая, широкая. Ее устье миновать надобно. Но через полдня, даже меньше, вторая большая будет. В нее и нужно заплыть. Коли берег вдруг сильно на север отвернет — тогда, стало быть, мимо нужной реки ты проскочил, назад поворачивай. Но реки эти так велики, что не заметить невозможно.

Серый Язь откусил кусочек рыбы, прожевал, продолжил:

— По этой реке вверх идти получится долго, очень долго. Иные за семь дней справляются, иные за десять. Мы восемь дней поднимались. Река вытекает из большого озера, берегов не видно. По озеру повернуть влево надобно и в виду берега плыть. Берег там болотный, извилистый. У каждого залива или излучины поворачивать — заблудитесь. Один день так плывите, на второй поглядывайте на правую сторону. Как там берег появится — к нему поворачивайте, доплывайте и по любой протоке вверх поднимайтесь. Протоками там полный день придется петлять, пока в одну не сольются. А как сольются — ищи по правую руку речушку. С другими ее не перепутать. Берега истоптаны все, знаки стоят от разных племен, что благодарность духам за доброту оставляли. Там отворачивай, место ищи для остановки да ручьи обходи. Во многих вода горькая течет. Они-то тебе и нужны.

— Из них, что ли, песок копать нужно?

— Не-ет, охотник, горький песок так просто не дается. Вода та горька оттого, что в ней песка много. Он в воде расходится с легкостью, на дне не лежит. Воду сию надобно вычерпывать да вываривать, пока он обратно оседать не начнет.

— Это как?

— Бери ведер поболее, вешай над костром да наливай из ручья до краев. Как закипит вода и уменьшаться станет, подливай потихонечку снова и снова. Через полдня на стенках налет белый нарастать начнет. Это он и есть — горький песок. Тут торопиться не надобно. Подливай и подливай, подливай и подливай… Вычерпывать начинай, когда его пальца на два по стенкам наберется. Сырой он будет, рыхлый. Иные его там же сушат на солнце, мы же таким в мешки и складываем. Здесь уже сушим, когда вернемся. Да не всегда и надобно. Рыбу ведь и сырым песком натереть можно.

— Так далеко? Как же вы этакий путь разведали?

— Шаман сказывал, то не мы его, а он нас нашел. Когда-то давно… Так давно, что и сказать невозможно, наши предки где-то там жили. Но, как сие бывает, на хорошем месте детей прибывает много, племя выросло. Тесно стало. И как твои отцы отцов от Зуба Каменного на новые земли ушли, так и наши уехали сытные места искать. Место нашли, а горькие источники, из которых песок варить можно, только в одном месте бьют. Приходится к ним плавать, коли сытно да вкусно кушать хочется. Ты, главное, о двух вещах помни. Дров там окрест нету никогда. Уж больно много людей приплывает, а огонь жечь приходится долго и много. Так что, когда близко будешь, грузи пирогу дровами до краев… Еще и мало окажется. Ну, а второе: чем больше ведер разом кипятить станешь, тем быстрее мешки песком наполнишь. Так что ими тоже хорошо с самого начала запастись. И не надеяться, что на месте свернешь.