Секретная сотрудница - Фридрих Незнанский

Однако сегодня произошло невозможное. Суверенным жильцам невольно пришлось объединиться перед лицом нависшей над всеми грозной опасности, имя которой — Степан. Дело в том, что на прошлой неделе в квартиру поселили алкоголика. Не просыхая ни на минуту, он успел в буквальном смысле поставить всех на уши. Хлестал водку ведрами. Орал. Сквернословил. Валялся в непотребном виде на полу, демонстрируя соседям живописные наколки. Словом, вел себя как заурядный русский человек, у которого душа распахнулась и не желает запахнуться. Но главное — повадился по ночам орать блатные песни…

Возмущенные жильцы бросились с жалобами и в ЖЭК, и в милицию. Но решительно никакой реакции на это не последовало. Совершенно никакой. Оставалось лишь терпеть и поневоле списывать все на несовершенство молодой российской демократии.

Между тем жить в квартире становилось просто невыносимо. Посему нынче на общей кухне собрался жилищный совет, представленный всеми заинтересованными лицами.

— Гм… — смущенно кашлянув, начал средних лет безработный интеллигент в тренировочном костюме с пузырями на коленях. — Так что будем делать, товарищи? Терпеть подобную ситуацию, гм, больше никак нельзя…

— Ясно чего, — отозвалась пудовая хабалка, торговавшая у метро домашними пирожками (по слухам — из собачатины). — Это… На выселение подавать надо!

— Однозначно! — подхватила слепенькая бабулька, которая тоже чем-то торговала и ежедневно агитировала соседей в пользу Либерально-демократической партии. — В Сибирь его, лиходея! В последнем вагоне!

— В психушку его надо! — предложил мордастый и непрестанно что-то жующий отец много численного семейства челноков. — Он уже того… Всякое юридическое лицо потерял!

— Может быть, написать коллективное письмо куда следует? — робко заметил сухонький тщедушный старичок — в прошлом грозный начальник страшного колымского лагеря.

— Да «наширять» его — и дело с концом, — невозмутимо бросил скелетообразный хронический наркоман девятнадцати лет от роду. — У меня и «дурь» есть. Вкатим тройную дозу — он и сам коньки отбросит…

— Вот этого не надо, товарищи! Попрошу без крови! — испугался бывший интеллигент. — Мы же с вами порядочные люди! И потом… Что мы будем делать с освободившейся комнатой? Нельзя допустить, чтобы, гм, туда подселили такого же…

Все страшно разволновались. Судьба еще не освободившейся комнаты, как оказалось, болезненно интересовала всех. И потому все заговорили разом, совершенно не слыша друг друга. А первый в новейшей истории квартиры жилищный совет тотчас стал похож на очередное заседание Государственной думы.

И тут, покрывая всех, раздался на кухне громкий удивленный возглас:

— Эй, народ! Таки за что базар?!

Жильцы ошеломленно затихли. В дверях, покачиваясь, стоял собственной персоной непосредственный виновник собрания, в одних семейных трусах, с опухшей и небритой физиономией, по которой блуждала идиотская ухмылка. Несмотря на относительную неустойчивость, наличие у него могучих бицепсов свидетельствовало, что справиться с ним будет далеко не просто.

Слепенькая бабулька смущенно ахнула. На широкой безволосой груди Степана красовалась вопиюще неприличная татуировка: голый мужик, оседлавший голую пышногрудую красотку. Ощутив на себе испуганные взгляды соседей, обладатель ее самодовольно поиграл мускулами, и картинка тотчас пришла в движение, превратившись в откровенно порнографический мультик.

— Таки за что базар? — ухмыльнувшись, переспросил пьянчуга.

— Да ни о чем, собственно, — растерянно произнес бывший интеллигент. — Мы тут, гм… Мы обсуждали новую очередность уборки мест общего пользования…

— Ага! Верно! Однозначно! — дружно подхватили соседи.

— А… — осклабился Степан, обнажив крепкие звериные зубы. — Ну-ну… Чирикайте, пташки, покуда кот спит…

Затем, почесав голое пузо, развернулся и удалился в коридор, откуда вскоре послышалось громоподобное пение:

— Таганка! Я твой бессменный арестант! Погибли юность и талант в твоих стенах!..

— Господи… — испуганно перекрестилась либерально-демократическая бабулька.

Участники собрания заметно приуныли. Однако, поскольку назревший вопрос с повестки дня снят не был, бывший интеллигент после долгого молчания неожиданно предложил:

— Одну минуту, товарищи! Кажется, я кое-что придумал… — И мышкой шмыгнув в свою комнату, вернулся оттуда с замусоленной популярной газетой ярко-желтого окраса. — Где же оно? Ах вот — нашел!

Участники собрания тесно окружили своего спикера.

— «Экстренное выведение из запоя, — начал шепотом читать интеллигент. — Новейшая методика. Стопроцентная гарантия!.. — И добавил кисло: — Дорого…»

Жильцы оживленно загудели. В конце концов решение было принято. И принято на удивление единогласно!

— Лучше дорого, зато надежно, — гласил общий вердикт. — На это никаких денег не жалко…

Не прошло и часа, как в квартиру на Пятницкой уверенно позвонили, и перед глазами открывших дверь жильцов предстали два здоровенных бугая в санитарских халатах сомнительной свежести. В руках у одного из них был обыкновенный чемодан; у другого — заранее приготовленная квитанция.

— Работаем только по факту оплаты, — мрачно сообщили они. И предъявили ошеломленным жильцам счет на кругленькую сумму.

Растерянный спикер-интеллигент дрожащими руками тщательно пересчитал общественные деньги и вручил их санитарам.

— Вы уверены, что он протрезвеет? — недоверчиво спросил он.

— Будь спок, дядя! — усмехнулся один из «вытрезвителей». — Фирма гарантирует… Так где клиент?

Клиент из своей комнаты самозабвенно рвал душу:

— Мур-р-ка! Ты мой муре-о-ночек!..

— Слабонервных просим не смотреть, — бросил жильцам второй санитар. И оба бугая без стука решительно вошли в комнату алкоголика.

Что там происходило, злополучным жильцам в точности неизвестно до сих пор. Ибо дверь тотчас захлопнулась. Песня Степана оборвалась. А вместо нее раздался страшный грохот. Процесс «вытрезвления» пошел.

Одновременно с его началом дверь коммунальной квартиры сама собой распахнулась, и в нее толпой стремительно хлынули вооруженные омоновцы в масках. Насмерть перепуганные жильцы остолбенели, а незваные гости ворвались в комнату Степана, из которой послышался звон разбитого стекла и отчаянный крик. Затем все смолкло.

Когда обитатели квартиры понемногу пришли в себя, глазам их предстало неожиданное зрелище. Посреди совершенно пустой, если не считать двух колченогих стульев и матраса, комнаты дебошира лежал вниз лицом да еще в наручниках один из «вытрезвителей» и тихонько скулил. Вокруг сгрудились бравые омоновцы. Второго санитара в комнате почему-то не было. Вдобавок было разбито окно, возле которого стоял сам виновник происшествия. Заметьте, стоял на удивление твердо и был как бы абсолютно трезв!