Финал в Преисподней - Станислав Фреронов

Гиммлер не мог напрямую явиться к Эйзенхауэру (вполне вероятно, что в американском штабе хозяина гестапо и концлагерей пристрелили бы на месте). Ему приходилось вести переговоры с нейтралами, притом не имеющими конкретных полномочий. Бывший президент Швейцарии Жан Мюзи, глава шведского Красного креста Фольке Бернадотт могли лишь передавать соображения Гиммлера по соответствующим адресам. Чтобы хоть как-то скорректировать свой имидж, рейхсфюрер санкционировал освобождение из концлагерей нескольких тысяч евреев, переправленных в Швейцарию и Швецию. За каждого освобождённого взималась плата, которую Гиммлер в полном объёме переводил Красному кресту. Он вообще отличался безукоризненностью в денежных вопросах — жил на годовой оклад в девять тысяч марок (довольно скромно для одного из высших руководителей), на содержание гражданской супруги брал кредит в кассе взаимопомощи, позволяя Борману основательно себя подставлять.

Гиммлер внушал собеседникам, что его деятельность мотивировалась исключительно антибольшевизмом, что концлагеря были вынужденной мерой самозащиты, что он всегда был лишён антисемитских предубеждений, а главное, что в Германии нет другой реально властной фигуры. Он предлагал немедленную капитуляцию германских вооружённых сил на Западном фронте, учреждение вместо НСДАП новой Партии национального единства, создание нового правительства (Гитлера подразумевал как уже мёртвого)… Трудно сказать, на что рассчитывал на краю гибели этот человек, один из самых ненавистных в мировой истории. Скорей всего, у людей, годами пребывавших при чудовищной силе и власти, в критические моменты наступает своеобразное помутнение, рвущее контакты с реальностью.

28 апреля американское и британское радио сообщило о предложениях Гиммлера и о категорическом отказе вести переговоры с эсэсовским главарём. Гитлер впал в безумную истерику, немедленно отписав Гиммлеру то же, что Герингу пятью днями раньше. Настал час Бормана и Геббельса. Рейхслейтер и рейхсминистр имели свой план, кардинально отличавшийся от рейхсмаршальского и рейхсфюрерского. Оба соперника обломались. Оставалось избавиться от верховного вождя и приступать к реализации своего проекта.

Войска коменданта Берлина генерала Гельмута Вейдлинга неистово сопротивлялись, но советский штурм неостановимо шёл к победе. Армия генерала Вальтера Венка, пытавшаяся прорваться в столицу на соединение с вейдлинговским гарнизоном, была практически разгромлена. Других вооружённых сил не оставалось. Гитлер боялся плена. Он ждал железной клетки и позорной казни. В лучшем случае посмертного повешения вниз головой, как случилось с трупом Муссолини. Если не того, чему сам приказал подвергнуть героев 20 июля. Тянуть было уже некуда. 30 апреля за ядом последовал выстрел в висок.

Согласно завещанию, тотальная власть фюрера делилась и передавалась триумвирату. Его составили командующий кригсмарине, рейхсминистр пропаганды и начальник канцелярии НСДАП. Адмирал Карл Дёниц возводился на восстановленный пост рейхспрезидента. Доктор Йозеф Геббельс назначался рейхсканцлером. Рейхслейтер Мартин Борман возглавлял партию. Первый выдвигался на вид, второй держался чуть сзади, третий оставался в тени. Однако наибольшую реальную власть сосредоточил именно глава партии Борман, превратившийся на двое суток в полновластного правителя Рейха. Ему несколько уступал глава правительства Геббельс. Тогда как глава государства Дёниц являл собой скорее символическую фигуру.

В ночь на 1 мая в штабе командующего советской 8-й армией генерала Василия Чуйкова появился начальник генштаба сухопутных войск вермахта генерал Ганс Кребс. Он доставил послание нового рейхсканцлера «вождю советского народа». Бывший коммунист и фанат большевизма в «общий праздник Первомай» предлагал секретарю ЦК Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) приступить к мирным переговорам между «державами, понесшими наибольшие потери в войне». Это и был креатив Бормана-Геббельса: попытаться договориться не на западе, а на востоке. Не с американо-британскими союзниками, а с СССР. Не с Гарри Трумэном и Уинстоном Черчиллем, а с Иосифом Сталиным.

В отличие от силовика Гиммлера, пытавшегося сыграть на антикоммунизме, партийно-идеологический тандем Бормана и Геббельса ставил на антикапитализм, на общую с коммунистами ненависть к западной демократии и «буржуазной плутократии». Повторить опыт 68-месячной давности, восстановить тоталитарный альянс, довести до конца коммуно-нацистское сближение 1939-1941-го. Ведь Сталину не требовалось оглядываться на парламент, прессу и общество, у него бы не возникло проблем с одномоментным изменением курса.

Упускалось из виду одно: «дружба» уже не скреплялась, а разделялась кровью. Борман и Геббельс повторили ошибку Гиммлера: они слишком многое мнили о себе. Примирение с ними не было кому-то нужно.

Чуйков доложил Жукову, Жуков Сталину. Сталин ответил: «Безоговорочная капитуляция». Генерал Кребс застрелился. Оставшиеся в осиротевшем бункере, не сговариваясь, решили одно и то же. Вскрылись запасы спиртного, стартовала финальная оргия. Эсэсовцы рванули по соседним бомбоубежищам, собирая девушек на «вальхалльный» бардак подземелья. Первомайским утром начался ураганный обстрел и последний штурм. Вечером покончили с собой Геббельс и его жена, предварительно сделав смертельные инъекции своим шестерым детям. На следующий день принял яд Борман, не сумевший выбраться из Берлина. Нацистская верхушка по факту перестала существовать в день падения Берлина — 2 мая 1945 года.

В бездну

Он ни на йоту не изменил себе. «Будьте тверды и справедливы. Страх не должен влиять на действия. Честь нации превыше всего на Земле. Задача грядущих столетий — продолжить созидание национал-социалистического государства. Я обязую руководство нации строжайше соблюдать расовые законы и безжалостно противостоять еврейству», — говорилось в завещании Адольфа Гитлера. Не зря в официальном сообщении его жизненный путь был назван «прямым, как стрела». Из нижней штольни к властным вершинам на крови. Через войну в огонь. Где сгорел его труп.

Но война продолжалась ещё почти неделю. Окружённые советскими войсками группировки вермахта с кличем «Хайль Дёниц!» пробивались с боями на запад. В помещении военно-морского училища северогерманского города Фленсбург функционировало правительство рейхспрезидента Дёница.

Канцлерские обязанности были возложены на гитлеровского министра финансов графа Лутца Шверин фон Крозика, он же возглавил МИД. Пропаганду и просвещение принял ближайший соратник Геббельса, фанатичный нацист Вернер Науман. Столь же ярые нацисты Герберт Бакке и Отто Тирак заведовали сельским хозяйством и юстицией (Тирака ещё успел заменить служащий украинского рейхскомиссариата Курт Клемм). Во главе МВД стал участник гейдриховской Ванзейской конференции обергруппенфюрер СС Вильгельм Штуккарт. Управление делами досталось гаулейтеру Паулю Вегенеру. Без портфеля, но с реальными полномочиями военного главнокомандования вошёл в правительство генерал Альфред Йодль. Министерство вооружений по завещанию Гитлера отходило руководящему воентехнику Карлу-Отто Зауру, активному нацисту и постоянному оппоненту технократа Шпеера. Однако Дёниц нуждался именно в Шпеере и не торопился с его заменой на министерском посту.

Такое правительство сделало бы честь покойному доктору Геббельсу. Однако Дёниц позиционировал его как беспартийно-технократический кабинет. В доказательство тому он отказал в МВД и МИДе Гиммлеру и Риббентропу. Кабинет безуспешно пытался выступить в качестве управленческого органа, представляющего суверенную Германию перед лицом торжествующих победителей. Но его существование создавало реальную проблему: пока