Перемещение - Лидия Орлова

обратила внимание, что не все выражали радость от происшедшего. Особенно много было сосредоточенных серьезных людей вблизи автобуса. Мужчины, большинство из которых были совсем юными парнями, стояли плотной стеной как можно ближе к моему убежищу. И вот несколько парней раздвинулись в стороны, пропуская вперед… Анастаса! Только его кучеряшки были прикрыты капюшоном плаща. Оказавшись рядом с входом в автобус, он скинул капюшон и, ободряюще улыбнувшись мне, вытянул правую руку в мою сторону. И только я успела вложить в нее свою ладонь, как он крикнул:

— Перед Богом и людьми: я твой муж, и ты моя жена навеки!

Кругом установилась абсолютная тишина. И, кажется, даже стоявшие в последних рядах люди услышали слова этой ритуальной фразы. И мои ответные слова также разнеслись по толпе:

— Перед Богом и людьми: ты мой муж, и я твоя жена навеки.

Сразу после моих слов, не оставляя даже секунду, чтобы придать весомости своим словам, Анастас второй раз произнес:

— Перед Богом и людьми: я твой муж, и ты моя жена навеки.

Я ощущала, как кожа на руке Анастаса идет пузырями. И, прилагая усилия, чтобы смотреть своему жениху в глаза и не перевести взгляд на его ладонь, я второй раз произнесла:

— Перед Богом и людьми: ты мой муж, и я твоя жена навеки.

Одновременно с концом моей фразы раздался свист выпущенных стрел. Несколько пернатых снарядов влетели в автобус, и одна из стрел воткнулась в развороченную дверь и начала расщепляться на глазах у всех.

Толпа людей начала волноваться, мужчины еще плотнее сомкнули за Анастасом спины. Вдалеке раздавались крики и проклятья. Началась давки и суета.

Только Анастас, упавший на одно колено, все также громко и уверенно произнес:

— Перед Богом и людьми: я твой муж, и ты моя жена навеки!

И я прокричала ему в ответ ритуальные слова, чтобы их слышали все, и никто не посмел отрицать, что я произнесла слова и в третий раз.

— Перед Богом и людьми: ты мой муж, и я твоя жена навеки!

Как только я закончила фразу, Анастас с силой откидываясь на спину, вытянул меня из автобуса, и я, выпав наружу, растянулась поверх своего мужа.

— Кира, вот это настоящие первые объятия. — Лежа подо мной с вымученной улыбкой сказал Анастас.

А кругом раздавались ликующие возгласы:

— Я свидетель!

— Принтезис свидетель!

— Николас свидетель!

— Братья Адамас свидетели!

— Я Кавьяр! И я свидетель!

Кругом продолжали раздаваться вперемежку со свистом, крики десятков мужчин, свидетельствующие, что они лично только что слышали что иномирянка и Анастас Фасулаки из рода Кавьяр стали мужем и женой. И наш союз Нерасторжимый!

Только нам двоим радоваться не позволяла сгоревшая рука Анастаса. Кто-то стащил меня с моего мужа, и силой вырвал мою руки из крепкой судорожной хватки Анастаса. Я только увидела, что на его правой ладони белеют оголенные кости. И я крепче обняла своего мужа за шею, пока старый целитель Принтезис пытался оказать ему помощь. Обнимая Анастаса, я неосознанно терла свою ладонь о джинсовые штаны, чтобы избавиться от остатков человеческой кожи и мышц.

— Все я снял боль, — проговорил целитель, продолжая перевязывать ладонь Анастаса.

— Мне уже лучше, — вглядываясь мне в глаза, сказал и сам Анастас. — Не волнуйся.

А я не от обычного волнения, а от дикой нечеловеческой паники не могла даже слова сказать.

— Фасулаки, — произнес целитель, задрав рубаху Анастаса и начиная перевязывать его по линии пояса, — у вас ранение. Чья-то стрела вас все же настигла.

— Ничего, мне не больно. — Храбро сказал Анастас и подмигнул мне. А у него и на лице были следы побоев. Я постаралась улыбнуться ему в ответ, хоть мне хотелось плакать от жестокости местных жителей, основная злоба которых молотом била именно по Анастасу. А он был здесь самым чистым и надежным человеком. Настоящим мужчиной!

— Можно вставать? — Спросил Анастас у лекаря, когда тот закончил с повязкой.

— Не стоит спешить, молодой человек. Ночь еще далеко, успеете вы порадовать юную супругу…

Мы с Анастасом от таких намеков залились краской. А шутка очень понравилась окружавшим нас мужчинам и их добродушные советы и смачные предположения не позволяли Анастасу вернуть свой обычный цвет лица. А потом мой муж притянул меня к себе и подарил мне первый поцелуй. Казалось. Что толпа и весь этот мир пропали, оставив нас хоть ненадолго вдвоем. Я крепче обхватила Анастаса за шею и как только смогла, прошептала ему на ухо:

— Спасибо, Анастас! Ты смог. Не предал нас.

— Не благодари. Я только боролся за свою любимую…

Мне столько еще нужно было сказать мужу именно в этот момент, ведь позже события завертят нас и больше этот момент не повторится, когда самые правильные слова рожаются в сердце и их не стыдно и легко озвучить.

Но раздался громкий металлический скрежет, и на нас с новой силой обрушился шум сотни голосов. Все смотрели на мой автобус.

— Колесница!

— Там внутри разверзлась преисподняя! — Раздались кругом возгласы.

И мы с Анастасом поднялись на ноги, чтобы лучше видеть мое убежище. Внутри автобуса стояло яркое сине-желтое свечение, и металлический каркас автобуса вибрировал, как будто живое израненное существо пыталось надышаться последними глотками воздуха. Потом мой верный, хоть и бездушный, защитник начал сжиматься, и от него стали отлетать и испаряться большие и маленькие куски металла. Видя, как мой родной автобус — верный защитник, почти что друг — покидает чужой ему мир, я не могла сдержать слез и крепче прижалась к Анастасу. А он, чувствуя, что происходит в моей душе, обнял меня левой рукой, а правой, перевязанной ладонью вытер слезы с моих щек.

— Главное, ты уже в безопасности. А осколку чужого мира здесь было не место, — успокаивая меня, прошептал Анастас. Я была с ним согласна, только отвести взгляда от пропадающего в ярком свете автобуса, все равно, не получалось.

А когда автобус все же пропал, кто-то из парней выбежал на то место, где только что стоял осколок чужого мира и, нагнувшись, что-то поднял с земли.

— Последний дар осколка! — Прокричал он, поднимая что-то вверх на вытянутой руке. Кругом все стали радоваться и окружили парня, чтобы полюбоваться его находкой.

Но он выбежал из толпы и подошел к нам с Анастасом. Потом парень протянул нам на обеих раскрытых ладонях то, что назвал последним даром осколка.

— Забирайте, это ваше! — Благородно проговорил он.

А я смотрела на предмет в его руке и не знала плакать мне или уже можно смеяться. Парень торжественно держал пустую банку из-под энергетического напитка. Я уже не помнила,