Осколки чести - Лоис МакМастер Буджолд

Техник повернулся.

– У меня накладная, на которой должна стоять личная подпись адмирала Форкосигана. Он здесь?

Форкосиган шагнул вперед.

– Форкосиган – это я. Что это такое… э-э…

– Лаборант, – шепотом подсказала Корделия.

– Лаборант… – машинально закончил Форкосиган, хотя его досадливый взгляд говорил, что ему нужна была вовсе не такая подсказка.

Визитер кисло улыбнулся.

– Мы возвращаем их адресатам.

Форкосиган обошел платформу.

– Да, но что это?

– Все ваши ублюдки, – отчеканил эскобарец.

Видя растущее недоумение Форкосигана, Корделия объяснила:

– Это маточные репликаторы, э-э… адмирал. Они функционируют самостоятельно, имеют автономный источник энергии… Но их надо обслуживать…

– Каждую неделю, – злорадно подтвердил техник. Он протянул пачку дисков. – А вот инструкции к ним.

Лицо Форкосигана выражало неподдельный ужас.

– И что, черт побери, мне с ними делать?

– Думали, что на этот вопрос должны будут отвечать наши женщины, да? – саркастически отозвался медик. – Лично я предлагаю повесить их на шею папочкам. На каждом указан отцовский генетический код, так что нетрудно будет определить, чьи они. Распишитесь вот здесь.

Форкосиган взял бланк получателя и дважды прочитал его. Потом снова обошел вокруг платформы, пересчитывая репликаторы. Вид у него был растерянный. Наконец он остановился рядом с Корделией и пробормотал:

– Я не подозревал, что такое возможно.

– У нас ими часто пользуются по медицинским показаниям.

– Они, наверное, чудовищно сложные.

– И к тому же дорогие. Вообще я удивлена… Наверное, эскобарцы убоялись юридических сложностей – вправе ли они забирать детей вместе с матерями. А так ответственность ложится на тебя.

Эти слова вонзились в него, как пули.

– Они там все живы?

– Конечно. Видишь эти зеленые огоньки? Значит, все идет как положено. Они плавают в своей амниотической жидкости, совсем как дома.

– Двигаются?

– Наверное.

Он потер щеку, не в силах оторвать взгляда от репликаторов.

– Семнадцать. О Господи, Корделия, что мне с ними делать? Конечно, врачи… – Он повернулся к своему секретарю. – Быстро вызвать сюда главного хирурга. – Потом чуть слышно спросил Корделию: – Сколько времени эти штуки работают?

– Если нужно – все девять месяцев.

– Могу я получить расписку, адмирал? – громко спросил техник. – Меня ждут другие обязанности. – Он с любопытством посмотрел на Корделию в ее оранжевой пижаме пленной.

Форкосиган рассеянно нацарапал свое имя на пластинке бланка, оттиснул рядом большой палец и вручил накладную обратно. Взгляд его все время возвращался к емкостям. Поддавшись любопытству, Корделия тоже обошла вокруг, читая показания датчиков.

– Младшему, похоже, около семи недель. Старшему больше четырех месяцев. То есть он зачат в первые дни войны.

– Но мне-то что с ними делать? – тоскливо повторил Форкосиган. Корделия еще никогда не видела его таким растерянным.

– Что вы обычно делаете с солдатскими детьми? Наверняка подобная ситуация уже бывала – может, в меньшем масштабе.

– Обычное решение проблемы – аборт. Но в данном случае это, пожалуй, уже сделано. Столько хлопот… Они что, ожидают, что мы будем поддерживать их жизнь? Плавающие эмбриончики – дети в баночках…

– Не знаю, – вздохнула Корделия. – Бедные, всеми отверженные детеныши! А ведь – не вмешайся провидение и сержант Ботари – один из этих консервированных ребят мог бы быть моим и Форратьера. Или, если уж на то пошло, моим и Ботари.

Услышав это, Форкосиган совсем позеленел. Понизив голос почти до шепота, он отчаянно воззвал:

– Но что я… что бы ты хотела, чтобы я с ними сделал?

– Ты просишь, чтобы я отдала приказ?

– Я никогда… Корделия, ну, пожалуйста…

Да, наверное, это настоящее потрясение: вдруг обнаружить, что ты забеременел, к тому же семнадцать раз – и в его-то возрасте… Она постаралась подавить улыбку – ведь он явно страдал – и сжалилась над его смятением.

– Безусловно, о них надо позаботиться. Я, право, не знаю, какова юридическая сторона дела, но… ты ведь за них расписался.

Адмирал вздохнул:

– Совершенно верно. В некотором смысле – дал свое слово. – Почувствовав себя в привычной колее, он быстро успокоился и обрел душевное равновесие. – Фактически дал слово Форкосигана. Правильно. Хорошо. Задача сформулирована, план намечен – стало быть, действуем.

Вошел хирург, изумившийся при виде платформы.

– Какого дьявола… А, знаю, знаю. Слыхал. Но никогда не думал, что увижу такую штуку… – Он провел пальцами по одной из емкостей, испытывая к ней чисто техническое любопытство. – Это наши?

– Похоже, все наши, – ответил Форкосиган. – Присланы эскобарцами.

Хирург хохотнул.

– Ну не подлость ли! Хотя эскобарцев тоже можно понять. Но почему было их просто не выкинуть?

– Из-за нелепого мнения о ценности человеческой жизни, – возмущенно сказала Корделия. – В некоторых цивилизациях такое бывает.

Хирург приподнял бровь, но не решился осадить ее, а лишь взглянул на Форкосигана. Лицо командующего оставалось абсолютно серьезным.

– Вот инструкции. – Форкосиган вручил ему диски.

– О, прекрасно. Можно мне освободить одну и разобрать на части?

– Нет, нельзя, – отрезал Форкосиган. – Я дал слово – слово Форкосигана, что о них позаботятся. Обо всех.

– Как этим свиньям удалось вас так подставить? А, ладно, получу попозже, наверное…

Он снова вперился в сверкающие устройства.

– У вас здесь есть оборудование, чтобы справиться с проблемами, которые могут возникнуть? – спросил Форкосиган.

– Господи, конечно, нет. Такое есть только в госпитале. Правда, там нет женского отделения. Но готов поспорить, что лаборатория будет счастлива получить этих малюток…

Ошеломленная Корделия не сразу сообразила, что он имеет в виду маточные репликаторы, а не их содержимое.

– Через неделю их надо заправить. Вы это сможете здесь сделать?

– Не думаю… – Хирург вставил диск в компьютер на столе секретаря и начал просматривать данные. – Здесь не меньше десяти километров инструкций… А-а. Нет. У нас нет… Нет. Очень жаль, адмирал. Боюсь, на этот раз вам придется отказаться от вашего слова.

Форкосиган усмехнулся – хищно и невесело.

– Вы помните, что случилось с последним человеком, который заставил меня нарушить слово?