Ненавижу эту сделку - Этна Ллейад

— Ты есть идешь? — слышу мягкий, но грустный голос, который вытащил меня из пелены мыслей, что накрыла меня. Резко обернулась и увидела, как Алек накрывает на стол. Когда же мы встретились взглядами, то он улыбнулся мне, а я в ответ.

— Еще спрашиваешь. Обожаю, как ты готовишь. Если бы ты делал это чаще, то я бы не влезла в свои наряды. — я рассмеялась, пытаясь разрядить обстановку, которую сама накалила.

— Моя еда полезнее, чем ты думаешь. — он ухмыльнулся и присел за стол. — Так что не беспокойся. На крайний, будем бегать по квартире, сгоняя лишние калории. — улыбка стала мягче, это прогресс. Я рада, что мы вышли из круга страдания. Правда, мне туда путь заказан, ведь маньяка еще никто не отменил.

После ужина, где мы более-менее расслабленно поговорили, разгоняя остатки напряжение, и быстро все убрали со стола, Алек уехал, оставляя меня одну. Он пообещал, что завтра утром вернется, а пока поставит охрану около лифта, но меня, на самом деле, это не сильно воодушевило. Хотелось бы, чтобы он переночевал у меня, потому как нервы мои не к черту, и недо-обморок говорил об этом очень ясно, но и понять я его могу… Вряд ли после всех наших разговоров он захотел бы остаться со мной на еще какое-то время, ему нужно выдохнуть и принять ситуацию, которая сложилась. Моя любовь к детективу, маньяк, который охотится на меня… Бояться не нечего, ведь единственный путь ко мне — через лифт, около которого будет стоять охранник.

Я аккуратно сползла с дивана, двигаясь в сторону лифта. Хотелось лишь убедиться, что все в порядке. Но сердце билось быстрее с каждым шагом, будто я иду на собственную гибель. Аккуратно, трясущимися руками я нажала на кнопку, чтобы увидеть изображение с камеры. Зажмурилась, боясь, что увижу не охранника, не пустоту… а маньяка из снов, отчего мурашки по коже побежали. Зачем я вообще думаю об этом? Резко распахиваю глаза и выдыхаю, видя, как около лифта стоит мужчина в форме, сурово наблюдая по сторонам. Спасибо, Алек, что так оперативно сработал. Мне стало спокойнее.

Время пролетело незаметно, как и весь яркий день с мужчинами. Но как бы я не хотела отвлечься, как минимум, на детектива, у меня ничего не выходило. Оставаясь одна, я словно погружала себя в камеру пыток, которую персонально создала для себя внутри своей головы. Почему и зачем — не знаю. Но это невыносимо! Я могу думать лишь о букете…

Потерла виски, прикрыв глаза. Так дело не делается. Нужно себя отвлечь чем-то, занять… но чем я могу занять себя одна? Мне безумно не хватало Алека, его внимания и теплоты, которая окутывала меня и защищала. С ним спокойно… нет американских горок, как со Стоуном. А мне именно это и было нужно — спокойствие. Но требовать этого я не могла. Все же, о других я думаю куда больше, чем о самой себе, хотя и бывают тупые исключения.

Я откинула голову на спинку дивана и громко выдохнула, начиная смотреть в одну точку. Только это занятие быстро наскучило мне, заставляя осмотреться вокруг. То ли паранойя, то ли скука… И тут я заметила бумажку, что лежала под столиком около входа.

Нахмурившись, я быстро встала с дивана и двинулась к столику, чтобы поднять мусор. Это, наверное, хоть что-то, что я могу сделать для Алека… прибрать бумажку, что попалась на глаза. Я спустилась на колени и подцепила ее рукой, сминая. Не сразу, но до меня дошло, что это вовсе не мусор.

Резко внутри все напряглось, а мозг забыл, как нужно дышать. Я посмотрела на бумагу в своей руке, где увидела какие-то буквы. Пришлось развернуть ее и прочитать текст, что я приметила. Только делать это мне совсем не хотелось. Сердце билось безумно быстро, а к глазам подступали слезы. Истерики, страха, боли — не знаю. Все смешалось. Я видела лишь буквы, которые не сходились в слова. Помутнело.

«Надеюсь, тебе понравился букет. Такой же я принесу на твою могилу после похорон. Жду не дождусь нашей скорой встречи.»

Я прочитала это, наверное, уже тысячу раз, когда звон в ушах прошел, и я смогла понять смысл послания. Рукой зажала рот, а слезы полились из моих глаз, падая на тонкую бумагу, что быстро стала размокать. Ни о чем не могла думать…

Хотелось просто плакать… потому что больно, потому что страшно, потому что тяжело. Мне было сложно. Я старалась, правда! Хочется быть сильной, не поддаваться панике, но я делаю все абсолютно наоборот. Совсем расклеилась. Прикрыв глаза, я утерла слезы тыльной стороной ладони, убирая бумагу с посланием в сторону, дабы не испортить улику окончательно. Но слезы накатили с большей силой. Сколько можно плакать уже? Сколько можно чувствовать себя жертвой? Нужно брать себя в руки… нужно… но невозможно трудно. Одной трудно это переживать.

И тут в голову тукнуло. Я быстро подскочила с места и подбежала к дивану, где стала искать свой телефон. Когда же нашла, то быстро, утирая попутно слезы рукой, нашла нужный контакт и позвонила.

— Пож… пожалуйста. — ком в горле не давал мне говорить, а слезы текли по щекам. Я плакала прямо в трубку, не сумев удержать эмоции.

— Что случилось? — слышу по другую сторону, но сказать ничего не могу. — Я скоро буду. — послышалось мне безумно строгим и серьезным голосом, и я выдохнула, сбрасывая. Это все, чего я хотела. Прикрывая лицо руками, я продолжила реветь, потому что остановиться было нереально. Я постоянно думала, что срываюсь в последний раз… больше не покажу слабости. Буду лишь идти вперед, несмотря ни на что, ведь меня не сломить. Но каждый раз, стоило мне получить новое послание, то внутри что-то ломалось, то, что еще не ломалось до этого. Я была тупым веником, где постепенно ломали пачкой прутики, заставляя меня сыпаться и слабеть, пока я не сломалась бы окончательно. Казалось, что еще одно послание, то я точно тресну окончательно, пойдя на свою смерть, не как на казнь, а как на освобождение себя, потому что было невыносимо тяжело внутри. Я старалась. Правда. Но я просто человек, которого хотят убить… какой бы я не была сильной, это заставляет тебя опускаться на колени, заставляет задумываться и бояться. А как только ты начинаешь бояться, что назад пути нет — лишь в глубокую яму, откуда выход лишь один — смерть.

Но, все же, со временем, я чуть успокоилась, вытирая слезы с лица. Бесконечно плакать тоже невозможно. Звук лифта заставил меня обернуться. Он приехал… быстрее, чем днем… Это хорошо, так ведь?

— Кроули? — проговорил серьёзно детектив, держа в руках пистолет и озираясь по сторонам. Как только он увидел меня, то сразу убрал пушку. Детектив замялся на месте, глядя на меня в слезах. Я шмыгнула носом, глядя на него. Не могла и с места сдвинуться…

Стоун, словно преодолев стену между нами, подошел быстро ко мне и схватил за плечи, смотря в мое лицо. — Что произошло, Кроули? — говорил он слишком жестко, отчего я поморщилась, прикрывая глаза, а слезы с новой силой начали бежать по моим щекам.

— На столике. Пос… — я замялась. — В букете… была… открытка. — детектив прищурился. Я ощутила холод, что прошелся по спине. Я ожидала всего… но не такого равнодушного приема. Мне нужна была поддержка человека, его тепло и понимание, а не суровый взгляд и напряженные губы. Дура. Нужно было звонить Алеку, а не Стоуну… Захотелось плакать сильнее из-за обиды, что комом образовалась в груди при взгляде на детектива, что отошел от меня, подходя к столику.