Путешествие к муравьям - Берт Хёлльдоблер

В начале набега группа Pheidologeton выдвигается по одному из основных запаховых маршрутов. Остальная колония следует за ней. Сперва рабочие-первопроходцы формируют узкую колонну, продвигающуюся со скоростью примерно 20 сантиметров в минуту. Когда колонна разрастается до 0,5–2 метров в длину, часть идущих впереди муравьёв начинает отклоняться в сторону от основного направления. В результате рой замедляется, распределяясь, как вода в трубе, достигшая стока. В ряде случаев расширение продолжается, и рой принимает форму большого раскрытого веера. Муравьи, находящиеся позади активно движущегося переднего края формации, бегают вперёд-назад по клиновидной сети добывающих пищу цепочек. Особи, возвращающиеся из передней части роя, образуют единую колонну, которая удлиняется по мере продвижения авангарда по новой территории. В рое насчитываются десятки тысяч рабочих, и некоторые из них отдаляются от гнезда на 6 и более метров. По форме рой напоминает построение муравьёв-кочевников и американских муравьёв Eciton, однако по новой территории он перемещается с меньшей скоростью.

Азиатские мародёры Pheidologeton, как и более привычные нам кочевые виды из США, способны захватывать крупную и довольно грозную добычу, вплоть до лягушек, побеждая жертв числом. Хорошо скоординированные отряды рабочих могут быстро перетащить крупные объекты в гнездо. Навыки охоты на добычу дополнительно улучшаются благодаря сложной кастовой системе. В армии мародёров находится больше разнообразных по размерам рабочих, чем у каких-либо других муравьёв; при этом гигантские, сверхкрупные особи в 500 раз тяжелее самых мелких сородичей и обладают непропорционально массивной головой. Между двумя крайностями существуют классы всех промежуточных размеров, что позволяет рою захватывать самую разную добычу. Работающие в одиночку крошечные мародёры нападают на ногохвосток и других миниатюрных насекомых, которые в избытке водятся в почве. Другие небольшие рабочие помогают более крупным сородичам атаковать термитов, многоножек и иную массивную добычу. Сверхкрупные особи наносят жертвам смертельный удар своими мощными челюстями. Крупные муравьи также выполняют в колонии роль рабочих слонов, сдвигая и поднимая палки и другие препятствия на пути фуражиров[50].

В начале карьеры, путешествуя по тропикам и встречая всё больше муравьёв-кочевников, Уилсон начал задумываться о причинах их поведения. Как в ходе эволюции возникла такая необычная социальная организация? Постепенно, на основе собственных наблюдений и полевых работ таких биологов, как Уильям Браун, он объединил свидетельства эволюции разных хищных муравьёв, которые демонстрировали часть характерных для кочевников черт.

Полученная информация складывалась в убедительную картину. Ключом к пониманию явления, как обнаружил Уилсон, стали небольшие особенности массовых набегов. Ранние исследователи неоднократно отмечали, что при поимке добычи компактные армии муравьёв превосходят по эффективности особей-одиночек. Этот вывод был абсолютно верным, но неполным. У групповых набегов имеется ещё одна важная функция, которая становится очевидной при изучении не способа охоты, а самой добычи. Большинство муравьёв, охотящихся в одиночку, нападают на существ, одинаковых или уступающих им по размерам. Это ограничение – проявление общего правила дикой природы: одиночные хищники, от лягушек и змей до птиц, ласок и котов, охотятся на животных равного или меньшего размера. Муравьи, работающие в группах, предпочитают атаковать больших насекомых, колонии муравьёв и прочих социальных животных – добычу, с которой они не справились бы поодиночке. Совместными усилиями они убивают жертву и разрывают её на части, подобно тому, как социальные группы львов, волков и китов-убийц охотятся на крупных млекопитающих.

Многие виды муравьёв организуют массовые нападения на крупных насекомых, на гнёзда муравьёв, ос и термитов, однако при этом не мигрируют с одного места на другое, как это делают кочевники. По-видимому, они совершили только самые первые шаги, которые приводят к кочевому поведению. Уилсон сравнил множество видов с различными уровнями сложности, после чего смог восстановить картину происхождения муравьёв-кочевников.

По его мнению, на первом этапе виды, охотящиеся на небольших жертв поодиночке, развили способность быстро призывать на помощь соплеменников. Так они могли охотиться на крупную или хорошо защищённую добычу: личинок жуков, мокриц, колонии муравьёв и термитов.

Затем групповые набеги стали автономными. Они больше не требовали поиска добычи разведчиками, которые потом звали бы на помощь других. Теперь рой рабочих одновременно выходил из гнезда и охотился вместе от начала до конца. Усовершенствованная форма группового набега позволила колониям быстрее покрывать большую территорию и захватывать более сложную добычу, не позволяя ей убежать.

В это же время или несколько позже колонии начали мигрировать. В результате эффективность массовых набегов возросла: крупные насекомые и колонии рассеяны более широко, чем другие типы добычи, поэтому для получения новых источников пищи хищники должны постоянно менять место охоты. Когда миграция принимает регулярный характер, муравьи становятся полноценным кочевым видом.

Гибкий доступ к меняющимся источникам добычи позволяет колониям кочевников эволюционировать и атаковать крупных животных. Рацион некоторых видов расширился настолько, что включает в себя наряду с мелкими насекомыми прочих членистоногих, несоциальных животных и даже лягушек и других небольших позвоночных. Так, в частности, питаются охотящиеся роем африканские бродячие муравьи и живущие в американских тропиках Eciton burchelli, колонии которых сметают практически всё живое на своём пути. Логично предположить, что эти джаггернауты тропиков, как и большинство эволюционировавших организмов, достигли подобного уровня развития поэтапно.

За сто миллионов лет истории муравьи продемонстрировали невероятные способности к адаптации. Некоторые формы поражают воображение – энтомологи, столкнувшиеся с ними «в поле», зачастую не могли представить себе такого даже в самых смелых фантазиях. Так сформировался наш собственный муравьиный бестиарий – истории о встретившихся нам видах муравьёв, раздвинувших границы наших представлений об эволюции.

Наша история начинается в 1942 году в Мобайле, штат Алабама, на бесхозном участке, соседнем с тем, где стоял дом семьи Уилсона. На краю заросшего травой участка росло фиговое дерево, на котором поздним летом появлялись съедобные плоды (Мобайл находится близко к американским субтропикам). Землю под деревом устилали обрубки брёвен, битые бутылки и отвалившаяся черепица. Под ними Эд и искал муравьёв. Ему только-только исполнилось тринадцать, и он вознамерился изучить все виды, которые ему удастся встретить. Он очень удивился, обнаружив вид муравьёв, который кардинально отличался от всех, которые он когда-либо видел. Муравьи были изящными, тёмно-коричневыми, среднего размера, очень быстрыми. У рабочих особей были странные тонкие мандибулы, которые могли открываться на целых 180 градусов. Когда гнездо потревожили, муравьи выбежали из него, широко раскрыв свои жвалы. Эд пытался ухватить их пальцами, но муравьи тут же схлопывали мандибулы, как миниатюрные капканы, прокусывая его кожу острыми зубцами, а сразу за этим сгибали брюшко, выпуская в ранку порцию болезненного яда. Муравьи были настолько готовы к атаке, что многие из них захлопывали мандибулы прямо в воздухе, издавая щелчки. Двойной «удар» удивил Эда. Он бросил попытки вырыть муравейник и захватить колонию. Позже он узнал, что найденный вид называется Odontomachus insularis и что Мобайл – это крайняя северная точка его обитания. Odontomachus – это род, насчитывающий множество видов и обитающий в тропиках по всему миру.