Сенсация - Ивлин Во

— Джек-сон! Джек-сон! — кричал, стоя рядом с Уильямом, мистер Болдуин. — Что ж, дело идет на лад. Контрреволюция победила.

Через час Уильям сидел в своей комнате и пансионе Дресслер и писал сообщение для «Свиста».

С главной улицы, проходящей неподалеку, доносились звуки ликования. Президент Джексон был найден запертым в сарае, и теперь его, ошеломленного и одеревеневшего, носили на плечах по городу. Других членов освобожденной семьи разобрали другие процессии. Порой они сталкивались где-нибудь и между ними происходили бои. Мистер Попотакис забаррикадировал свое кафе, но индийские винные магазины удалось разграбить, и начался настоящий праздник.

СРОЧНО ПРЕССА СВИСТ СТРАНУ КУПИЛ ЧЕЛОВЕК ПО ИМЕНИ МИСТЕР БОЛДУИН,

— начал Уильям.

— Нет, — произнес за его плечом тихий голос. — Если вы не возражаете против моей помощи, то мне кажется, я могу составить телеграмму, которая доставит большее удовольствие моему старому другу Копперу.

Мистер Болдуин сел к столу Уильяма, придвинул к себе машинку, вставил чистый лист бумаги, закатал рукава сорочки и принялся печатать с бешеной скоростью.

ЗАГАДОЧНЫЙ ФИНАНСИСТ ВОСКРЕШАЮЩИЙ ПОДВИГИ РОДСА[33]ЛОУРЕНСА[34]ВЫРВАЛ СЕГОДНЯ ВООРУЖЕННОЙ ЗУБОВ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ ОППОЗИЦИИ ЖИЗНЕННО НЕОБХОДИМЫЕ БРИТАНИИ ВОСТОЧНОАФРИКАНСКИЕ КОНЦЕССИИ…

— Тут хватит на пять колонок, — сказал он, закончив. — И газетный опыт подсказывает мне, что все будет напечатано без сокращений. В утренний выпуск это, к сожалению, не попадет, но, с другой стороны, нам не приходится опасаться конкуренции. Льщу себя надеждой, что в обратный путь мы отправимся вместе.

Звуки ликования приблизились к окну и перешли в истошный вопль.

— Боже мой, — сказал мистер Болдуин. — Как неловко. Кажется, меня обнаружили.

Но это был всего лишь генерал Голанц Джексон, которого носили по городу в автомобиле. Топот босых ног смолк в темноте.

Крики восторга утихли.

В дверь постучали.

Кутберт сообщил, что, ввиду нестабильного положения в городе, он взял на себя смелость перенести постельное белье хозяина из бунгало мсье Жиро в пансион Дресслер и готовит ему ночлег здесь.

— Вы поступили правильно, Кутберт… А теперь, если позволите, я пожелаю вам спокойной ночи. У меня был на редкость напряженный день.

Колокола церкви Сент-Брайд пробили, но никто не слышал их в обычном полуденном шуме Мегалополитан-билдинг. Дневной выпуск ушел в типографию. Там, в гротово-морской подвальной синеве, через машины миля за милей бежали газетные листы. Наверху, где из уличной копоти к ясному небу поднимался этаж за этажом, открывались двери прессованного стекла, из них в коридоры выскакивали фигуры в выцветших подтяжках, сотни телефонов принимали взаимоисключающие сообщения, и младшие редакторы дружно сводили к полной чепухе дезинформацию, заключенную в тысячах листов бумаги, которые клали перед ними насвистывающие подростки. Возле сотен пишущих машинок лежали в блюдцах с остывшим чаем сотни разбухших печений. В центре этой суматохи один только лорд Коппер пребывал в состоянии царственного покоя. Его массивная, не обремененная мыслями голова скульптурно покоилась на левом кулаке. Он начал рисовать на листе бумаги маленькую корову.

Четыре ноги в копытах, крепкий, как канат, хвост, пышное вымя и благопристойно уменьшенные соски — с этим было просто. Затем перед ним встал вопрос: что выше — рога или уши? Он нарисовал так, нарисовал эдак — оба варианта выглядели неубедительно. Он попробовал разные уши — изящные кошачьи треугольники, хрящеватые ослиные пики, поросшие пучками волос, и даже — в полном отчаянии — мягкие опахала морской свинки, которую помнил по первому в своей жизни дому. Он перепробовал разные рога: величественные, крутые изгибы, элегантные антенны ибисов, боевое снаряжение лосей и буйволов. Все выглядело не так. Вскоре бумага перед ним покрылась разнообразнейшими головами, как стены в доме охотника. Он придирчиво изучил их и остался недоволен.

В этом состоянии его и застал мистер Солтер.

Мистер Солтер не хотел идти к лорду Копперу и не хотел разговаривать с ним. Сказать ему было в общем-то нечего.

Лорд Коппер не звал его. Но мистер Солтер обладал правом являться к нему без вызова и полагал, что только при таком неослабном, терпеливом и крайне рискованном напоминании о себе он сможет получить другой пост.

— Я хотел бы проконсультироваться с вами по поводу Бухареста, — сказал он.

— М-м.

— Джилсон прислал большой репортаж о погроме. Бухарест имеет к нам отношение?

Лорд Коппер вышел из задумчивости.

— В какой-нибудь редакции должны знать о коровах, — раздраженно произнес он.

— О коровах, лорд Коппер?

— У нас ведь есть человек, который дает деревенский материал.

— Да, это был Таппок, сэр.

— Пришлите его ко мне.

— Мы отправили его в Африку.

— Тогда верните его. Что он там делает? Кто его посылал?

— Он сейчас возвращается обратно. Тот самый Таппок, автор эсмаильской сенсации. Который обскакал Хитчкока, — прибавил мистер Солтер, увидав, что лорд Коппер начал грозно хмуриться.

Постепенно благородное лицо разгладилось.

— A-а, да, Таппок… Большой молодец. Хорошо поработал.

— Это вы его открыли, лорд Коппер.

— Конечно, естественно… давно за ним следил. Рад, что он не подкачал. Настоящий талант всегда найдет себе место в «Свисте», а, Солтер?

— Совершенно верно, лорд Коппер.

— Подготовка к его встрече ведется?

— В общем, да.

— Так что мы собираемся для него сделать?

— Мне кажется, лорд Коппер, этот вопрос конкретно еще не обсуждался.

— Вздор. Я уделяю ему особое внимание. Таппок справился с заданием блестяще. Он должен быть примером для всех в этой газете — для всех! Я доволен и хочу выразить это надлежащим образом. Когда, вы говорите, он возвращается?

— В конце следующей недели.

— Я поблагодарю его лично… Вы никогда не верили в этого юношу, Солтер.

— Я…

— Да-да, я это точно помню. Вы хотели отозвать его. Но я знал, что у него есть задатки настоящего журналиста. И оказался прав.