Киевская Русь. Волк - Оксана Крюкова

Подошла к оконцу Святослава да стала на лес смотреть. Все вокруг мрачно и пугающе. Черные деревья сквозь снег белый глядели на нее как-то враждебно. Тут она вспомнила, что Ярослав обычно в это время уже возвращается. А его все не было. Присела подле огня девица и стала ждать своего спасителя. Хоть он и пугал ее немного своей силой да дикостью, сейчас она была рада его вновь увидеть. Слишком уж страшно одной здесь сидеть.

За окном совсем потемнело, но сотник все не шел. Святослава стала нервничать, подле огня поерзывая. В душу страх когтями цепкими забирался. А может, его дикий зверь какой задрал? А может, он бросил ее здесь, в лесу? Так и просидела подле огня до ночки глубокой. От каждого шороха дергалась. Хотелось плакать, но не могла, ужас такой сердце охватил, что и вздохнуть лишний раз боялась. Может, огонь погасить, чтобы хищного зверя не привлекать? Но тогда она быстрее замерзнет, чем зверь ее съест. Да и пусть ест, уже мертвую! Если с Ярославом какая беда случилась или бросил он ее тут одну, все равно не выживет. И тут Святослава услышала шаги, что по снегу скрипучему явно к хижине направлялись.

«Ярослав!» – обрадовалась было, но тут же себя осадила. А вдруг не Ярослав, а какой-то разбойник идет сюда на огонек? Вскочила девица, подбежала к котелкам тяжелым да схватила тот, что покрепче показался. А потом отбежала к двери и там замерла с котелком поднятым.

Дверь отворилась. На порог кто-то зашел грузно в шапке из серого меха. Святослава уже хотела было удар нанести, да вовремя заметила из-под шапки кудри белокурые.

– Ярослав! – крикнула ему, да и подбежала, крепко обняв руками своими.

Тот только подивился такому приему теплому да котелку, что в руке был.

– Я уже думала, что тебя зверь дикий задрал!

– Я и сам зверь, если не помнишь, меня свои задрать не могут, – рассмеялся Ярослав. – Да дай мне, девица, дверь прикрыть, а то холод внутрь пускаем.

Святослава его отпустила да посмотрела нежно-нежно. Так рада была, что он возвратился. Не бросил ее тут одну, хотя мог.

Сотник тем временем засов тяжелый поднял, да и опустил на крюки. Только сейчас девица заметила подле его ног шкуры серые, один в один как шапка его была.

– Что это? – указала она пальцем на шкуры. – На волчьи похожи.

– Так и есть, волчьи.

– Ты что, всех волков перебил?

– Да.

– Так они же родственники твои! – рассмеялась девица.

– Родственники-то родственники, да голодные. В такое время каждый сам за себя.

– То-то я воя сегодня не слышала. А зачем ты их всех перебил?

– А чтоб ты спать могла нормально, – пошутил Ярослав.

– Нет, право, зачем?

– Да чтоб они нас не съели! Вот зачем. Если волк жертву почует, конец той придет. Выследит и загонит. Если бы я сам к Киеву пошел, то не страшно было бы. А с тобой – нет, не смогли бы уйти. Вот и пришлось их перебить первым. Чай, весь день выслеживал, следы запутывал да в ловушки заманивал. Вожака последнего убил, шапку сделал! А из остальных шкур нам нормальный тюфяк будет, а то больно жестко спать. Я-то привыкший, а вот ты всю ночь ворочаешься.

Только сейчас Святослава заметила, что он весь в крови стоит. Ахнула.

– Да ты же ранен!

– Ничего, до женитьбы заживет.

– А ну снимай свои одежды, я тебя обмою, – сказала повелительным тоном.

Ярослав послушался, разделся до шаровар нижних.

Святослава смочила кусок ткани и стала раны его обтирать. Вон и следы клыков волчьих, что кожу прокусили, вон и след от когтей. Хорошо же ему досталось! Пока терла, краем глаза рассматривала тело молодца складное. Вон какой сильный. Мышцы железные выпирают. Ноги стройные да бедра узкие. Ярослав всегда считался первым красавцем в Киеве, а сейчас еще лучше стал. Прибавилось в нем какой-то мужской силы, неведомой, от коей на сердце девичьем трепетно становилось.

Новгородец тоже внимательно на девицу смотрел. Взгляд был напряжен, мышцы чуть подрагивали, когда она к ранам его прикасалась. Голод мужицкий снова волной в нем поднимался. Хоть и ушел молодец на весь день да много крови пролил, пытаясь жар свой природный унять, тот еще необузданнее стал, еще бесконтрольнее, свое требовал. Думал обмануть сам себя сотник, когда рано утром из хижины вышел, мол, на морозе полегчает. Да только на время придержал уздцы страсти своей, и теперь она рвалась вскачь, еще более дикая и неистовая. А объект его желания – вот он, совсем рядом, с златыми косами да губами алыми. И полностью в его власти…

Ярослав не выдержал более, схватил девицу за косы рукою сильной да задрал ей голову вверх. Святослава ахнула от испуга и замерла, глядя в глаза серые и холодные. А новгородец приложился к ее губам поцелуем страстным, да таким обжигающим и властным, что ноги у девицы подкосились от волнения. Сотник тут же ее поймал да на руки поднял. Подошел к тюфяку, положил на солому и посмотрел сверху на девицу, как хищник на жертву загнанную.

– Не надо, Ярослав, прошу тебя, я девка еще… – взмолилась Святослава.

Молодец же только ухмыльнулся да водрузился на нее сверху. Стал одежды снимать, сначала плечики оголяя, потом грудь нежную девичью. Подумаешь, девка! У него и раньше их много было.

– Нет. – упёрлась кулачками в грудь его могучую дочь купеческая да стала отбиваться, как кошка.

Ярослав сразу придавил ее к тюфяку своей рукою тяжелой. Да так придавил, что дыхание у девицы сбилось.

– Пора и по долгам заплатить! Я не благородный ромей, чтоб девок спасать за спасибо.

Святослава распахнула глаза свои широко от таких грубых слов, ушам не поверив. Только сейчас поняла, что судьба ее забросила один на один с хищным волком, который ни чести, ни совести не знает. Вот и решил он воспользоваться ее беспомощностью. Здесь, в лесу, она никого на помощь не позовет. И на чудо надеяться без толку, их никто не искал и никто не придет, вон снегопад какой. Сопротивляться было бессмысленно. Если сама не даст, чего он хочет, силой возьмет. А о жестокости его да лютости Святослава наслышана была.

Почувствовав, что девица немного присмирела, Ярослав улыбнулся, оскалив клыки свои белоснежные. «Волку досталась, лютому волку!» – застонала в душе Святослава, увидев оскал его звериный и глаза холодные, но решилась предпринять последнюю попытку к избавлению.

– Неужели ты меня для того и спас, чтобы понасильничать? Лучше бы не спасал вовсе!

Ярослав посмотрел на девку, сверкнув глазами, да засмеялся ледяным голосом.

– Мы все еще можем исправить. Вон выход, – и указал на дверь, – девкой в Киев возвернешься. Если только раньше не замерзнешь или волки тебя не выследят…

Святослава еще больше перепугалась, посмотрев на дверь. За дверью лютый ветер свистел, а за оконцем темнота, хоть глаз выколи. Она вся съежилась от страха утробного. Сразу живо представила, как волки ее загрызают, в ножки да ручки девичьи зубы свои острые вонзая. Волосы у нее дыбом встали от ужаса.