Черчилль и Оруэлл - Томас Рикс

Черчилль старался убедить визитеров из Америки, что не потерпит примиренческих шагов в угоду Германии. Позже в том году он сказал конгрессмену, представлявшему угольщиков Пенсильвании, что «нация не проявляет ни единого признака слабости, и рабочий народ ни на миг не допустит ни малейшей слабости или нерешительности со стороны правящего класса»[588].

Более того, не армия – вотчина джентльменов, не могущественный британский флот, а Королевские ВВС сыграли в 1940 г. главную роль. Авиация однозначно была родом войск для выходцев из среднего класса, пропахших авиакеросином и моторным маслом.

И Оруэлл, и Черчилль обратили внимание на простонародный характер британских ВВС и высказались по этому поводу. Оруэлл прокомментировал, что авиация «вряд ли вообще [входила]… в сферу влияния правящего класса»[589].

Действительно, как отметил один историк, в то время боевых летчиков пренебрежительно воспринимали как «мотористов в форме»[590], кем-то вроде безымянных людей, служивших шоферами у богачей. У Ивлина Во, всегда чуткого к классовым различиям, персонаж одного из романов, действие которого происходит во время Второй мировой войны, сетует, что высокопоставленному офицеру Королевских ВВС позволили вступить в элитный обеденный клуб[591]. Этот промах был совершен, объясняет персонаж, потому, что шла битва за Британию, «когда авиация какое-то время была почти уважаема… Дорогой мой, это кошмар для всех». Определенные аспекты классовой системы, однако, сохранялись и в Королевских ВВС. Как вспоминал пилот Хью Дандес, в некоторых «вспомогательных» подразделениях, сформированных из богатых и титулованных лондонцев, военных летчиков между собой называли «цветными войсками»[592]. Классовые различия проникали даже в кабины самолетов – офицеры пользовались привилегией летать на одной и той же машине, а пилоты-сержанты на той, что была свободна в данный момент[593].

Тем не менее Оруэлл был поражен тем, какими последствиями для британской классовой системы обернулась роль ВВС в предупреждении вторжения нацистов. «По причине, наряду с прочим, потребности в мощной авиации основы классовой системы были грубо нарушены», – писал он[594]. Сразу по окончании битвы за Британию он писал в эссе «Лев и Единорог»: «Наследники Нельсона и Кромвеля не заседают в палате лордов. Они в полях и на улицах, на фабриках и в вооруженных силах, в пивной и в садике за пригородным коттеджем, и их до сих пор держит в подчинении поколение призраков»[595].

Глядя на тот же вопрос с другой точки зрения, Черчилль делился с подчиненными озабоченностью, что аристократия сыграла незначительную роль в битве за Британию. Он обращал внимание на то, что Итон, Хэрроу и Уинчестер, где элита государства обучает своих сыновей, «потерпели практически полный провал»[596] в обеспечении боевой авиации пилотами. Из трех тысяч летчиков[597], сражавшихся в битве за Британию, лишь около двухсот посещали Итон, Хэрроу и другие элитные школы – ничтожное число по сравнению с Первой мировой войной[598], на фронты которой один лишь Итон выставил 5768 военных, 1160 из которых были убиты и 1467 ранены. Черчилль писал: «Они уступили нижнему среднему классу»[599], то есть сыновьям учителей, банковских клерков, лавочников и мелких служащих.

Говоря об этих «блистательных сыновьях» нижнего среднего класса, Черчилль заявил: «Они спасли нашу страну, они имеют право управлять ею»[600]. В этом смысле показательна фигура Маргарет Тэтчер, дочери бакалейщика из маленького городка, проучившегося в школе только до 13 лет. Будучи перспективным молодым политиком, она носила на лацкане серебряный значок с профилем Черчилля[601]. Впервые пройдя в парламент в 1959 г., она на пять лет пересеклась там с доживающим свой век Черчиллем, подавшим в 1964 г. в отставку. Тэтчер стала премьер-министром в 1979 г., через 39 лет после битвы за Британию.

Тэтчер хорошо помнила Черчилля. Под ее руководством бункер Черчилля времен войны был отреставрирован и открыт для публики. Она разделяла и взгляды Черчилля на историю XX в. Во время визита в Чехословакию в качестве премьер-министра она извинилась за действия Невилла Чемберлена. «Мы подвели вас в 1938 г., когда разрушительная политика умиротворения позволила Гитлеру покончить с вашей независимостью, – обратилась она к федеральному собранию в Праге. – Черчилль поспешил разорвать Мюнхенское соглашение, но мы до сих пор вспоминаем это со стыдом»[602].

Черчилль, чуткий к классовым отношениям в вооруженных силах, инструктировал генералов и адмиралов быть осмотрительными. Он сразу же призвал флотских командиров «особенно внимательно следить за тем, чтобы классовые предубеждения не примешивались к решениям»[603] об отборе кадетов для обучения в Военно-морском колледже в Дартмуте, и пригрозил расследованием, «если не будут предоставлены убедительные основания выбора». Однако флотские чины противились этому распоряжению, поэтому Черчилль выполнил свое обещание и лично вмешивался в ситуацию, даже встречался с некоторыми кандидатами, успешно сдавшими вступительные экзамены, однако не принятыми в колледж. «Я видел трех кандидатов, – проинформировал он адмиралов. – Действительно, у А. легкий акцент кокни, а двое других – сыновья главного старшины и инженера торгового флота. Но само предназначение вступительных экзаменов заключается в том, чтобы открыть путь к службе способным людям, независимо от их классовой принадлежности или богатства». Придя к выводу, что была допущена несправедливость, он приказал зачислить трех кандидатов на офицерские курсы. Серьезные хлопоты для человека, пытающегося вести войну и предотвратить вторжение!