Секира царя Колоксая - Татьяна Мирная

— Вы дрожите. Я добавлю горячей воды? — та самая матушкина служанка стояла неподалёку, чтобы в любой момент помочь или подать необходимое.

— Да, — согласилась альвийка и села, подтянув колени к груди, пока женщина разводила воду.

Занавески едва заметно колыхались на тёплом ветерке, приоткрывая купающуюся девушку. Мужчина сглотнул, разглядывая хрупкие плечи, бледно-розовые, блестящие от воды, и длинную шею с прилипшей рыжей прядкой. Взгляд пополз вниз, по плавной округлой линии… Колдун знал, что не должен смотреть, но не мог отвести глаз. Словно почувствовав что-то, Огнеяра подняла руки на край ванны, закрывая грудь. Радомир, опомнившись, тряхнул головой и бесшумно вышёл из купальни и из дома.

Сидел в самой глухой части сада, куда мало кто заглядывал. В душе разливалась странная опустошенность. Слишком много потрясений пережил сегодня Володарович. Страх и злость, когда сказали про похищение девушек. Пронзившая боль, когда в ответ на сильные чувства тело отреагировало мощным всплеском ворожбы. И пространство, подчиняясь неконтролируемому желанию волхва, вдруг затрепетало и расступилось, открывая княжеский дворец! Уже потом заныла каждая косточка, каждая жила, когда малейшее движение — через силу! А тогда он хотел найти альвийку! Успеть! Не дать случиться беде!..

Но не это терзало сейчас душу волхва. Глядя на девушку в объятиях Хайдара, Радомир чётко понял, что никогда не сможет спокойно смотреть на Огнеяру с другим мужчиной. И неважно кто это будет: человек или альв! А ведь однажды это случится!

…Тётушка Умут присела рядом с племянником, протянула ещё тёплую лепёшку с мясом. Тот молча взял угощение и стал не спеша есть, наслаждаясь вечерней свежестью и прохладой. Женщина удобно расположилась на скамье и не мешала Радомиру. Лишь когда он доел, спросила:

— Ты решил, когда уезжаешь?

— На рассвете. За пару часов доберёмся до Сакина, а оттуда в Тикариис, — тарс сыто потянулся.

— В тот храм, о котором говорил Озгюр?

— Да, — кивнул колдун и вдруг попросил: — Позаботься о Хадиль. Своему ключнику я написал: приданое за неё дам хорошее, пусть Озгюр не переживает.

— Да не нужно ему приданое, — отмахнулась тётка. — И не волнуйся за девушку, я её в обиду не дам.

— Спасибо, — благодарно улыбнулся Радомир.

Умут посмотрела на племянника:

— Огнеяру берёшь с собой?

— Конечно.

— Любишь её? — вдруг спросила тётка.

Володарович опустил голову. Женщина погладила его по плечу.

— Ты ей тоже нравишься, Радимчик.

Мужчина грустно улыбнулся:

— Тётушка, если ты меня любишь, это не значит, что все вокруг тоже в восторге от меня.

Умут покачала головой:

— Ты меняешься, когда Огнеярушка рядом. И она оживает, увидев тебя.

Радомир скептически фыркнул. Женщина ласково потрепала его по чёрным волосам:

— Я знаю, как ты ненавидел её раньше, а она — тебя, но поверь старой интриганке: ваши нынешние чувства совсем другие.

— Ох, тётушка, не трави душу…

Дальнейшему разговору помешал перепуганный крик альвийки:

— Помогите!.. Радим!.. Лан!..

— Я всё-таки убью эту княжью морду! — прошипел тарс, вскакивая.

Но Хайдар на этот раз оказался ни при чём. Когда Володарович ворвался в комнату Огнеяры, то успел заметить спрыгнувшего с балкона Лана.

— Что случилось?.. Огня?.. — он непонимающе уставился на девушку, которая, ползая на коленях, перебирала разбросанные вокруг вещи.

— Мы были внизу, разговаривали. А потом я услышала чужака. И вот, — она растерянно глянула на колдуна. — Дедушкину рукопись украли!

— Хайдаровы псы?

— Нет, — альвийка затрясла головой. — Я видела! Слышала мысли этого наёмника! Радим, ему нужна была именно рукопись.

Володарович выбежал на улицу. Но ни вора, ни Лана уже не увидел. Пока оседлали жеребца, драгоценное время было упущено. Оставалась одна надежда на ищейку.

Ис-Короуша колдун нашёл на городской окраине. Миконец стоял посередине пустой дороги и смотрел вдаль.

Радомир остановился рядом.

— Ну?

— Его здесь ждали. От них пахло морем.

— Значит, всё-таки Тикариис, — вздохнул Володарович.

А дома видунья подтвердила его слова. Когда волхвы вернулись, девушка уже стояла внизу в своей дорожной одежде.

— Наёмник думал об островах. Его там ждут. С рукописью.

Попрощавшись с Умут и Хадиль, волхвы и видунья отправились в приморский город Сакин. Утром они взошли на борт небольшого корабля с милым названием «Ласточка». Судно было торговым, поэтому особых удобств для пассажиров не было. Альвийка примостилась под навесом, стараясь лишний раз не попадаться на глаза. Радомир о чём-то говорил с корабельщиком, а Лан вскоре подошёл к девушке. Присел рядом, заботливо поправляя полы накидки.

— Не замёрзла?

— Нет, братец.

— Раньше бывала на море?

Видунья улыбнулась, благодарно глядя на миконца, пытающегося подбодрить её.

— Бывала, и не один раз.

— А мне однажды довелось отправиться в морской поход обычным охранником. Чуть живым вернулся, — поделился ис-Короуш, — зато впечатлений на целую жизнь хватило!

Друзья замолчали, издалека наблюдая за Володаровичем, разговаривающим с купцом.

— Как Радиму удалось пройти сквозь пространство? — спросила видунья.

Миконец повёл плечами:

— Раскрылись новые возможности.

— Как?

— Наши способности редко проявляются все сразу… Помнишь яблоневый цвет в саду? Сначала появляется бутон, потом он лопает и постепенно распускается цветок, каждый день раскрываясь всё больше и больше. Вот так происходит и наше становление — постепенно, по чуть-чуть… А не так, как вчера у Радомира.

— Почему?

— Боль.

— Что?

Лан почесал нос:

— Я тебе в пример яблоневый цвет приводил… Как думаешь, яблоне больно, когда бутон лопается?

— Не знаю.

— А нам, магам, когда случается резкий выброс магии, очень больно. Обычно это происходит в первый раз. Не знаю, как Радомир — он не рассказывал — а я орал от боли, метался по дому, не зная куда деться, — волхв невесело усмехнулся. — Потом становится легче: магия высвобождается с каждым заклинанием, проклятием, заговором. Но иногда, под воздействием сильных потрясений, такие всплески могут случаться и гораздо позже.

— Как у Радомира вчера? — догадалась Огнеяра.