Оборотни в эполетах. Тысяча лет Российской коррупции - Александр Бушков

Попадались и шантажисты-адвокаты, ухитрявшиеся стричь и своего нанимателя, и противоположную сторону. Представителям которой адвокат предлагал за соответствующую мзду проиграть дело своего клиента – что при известном навыке проделать было нетрудно. Правда, и сами адвокаты порой подвергались разнообразному шантажу со стороны клиентов, оставшихся недовольными исходом судебного процесса.

Разнообразные виды шантажа были связаны с сексом. В обеих столицах этим часто занималась прогоревшая светская «золотая молодежь». Один прохвост соблазнял вполне респектабельную даму, другой чуть позже заявлялся в гости и требовал денег за молчание, угрожая в случае отказа предать все огласке (для чего имелось немало способов). Даже если дама была, мягко скажем, не самых строгих правил и любила искать развлечений на стороне, ей следовало заботиться о репутации и положении в обществе. Так что приходилось платить…

Стандартный пример «поездного» шантажа. В купе едет солидный семейный человек, по соседству с которым оказываются элегантная девица явно не «из простых» и двое столь же приличных мужчин, вроде бы незнакомых с красоткой. От скуки ничего не подозревающий «карась» заводит разговор с девушкой о самых невинных вещах – обычная дорожная болтовня без тени непристойности. Внезапно девица, меняясь в лице, оскорбленно восклицала:

– Милостивый государь, таких оскорблений я не потерплю!

– Помилуйте! – отвечала ни в чем таком не повинная жертва. – Какие такие оскорбления?

Девица поворачивалась к двум элегантным мужчинам:

– Господа, вы ведь слышали, что за оскорбительные предложения мне только что делал этот человек?

Господа хором подтверждали: конечно же, слышали, предложения были самые неприличные для порядочной девушки из общества, и они в случае чего будут свидетелями. Девица начинала угрожать, что на первой же станции подаст жалобу жандармам (вплоть до краха монархии вокзалы и другие железнодорожные объекты охраняли не полицейские, а жандармы). А господа тут же открытым текстом заявляли: вообще-то дело можно уладить и миром… Потерпевший, сообразивший, что происходит, выкладывал денежки, чтобы избежать неприятностей. Как правило, шантажисты не зарывались и требовали рублей двадцать пять.

(Нужно уточнить: этот вид шантажа не русское изобретение – завезен из Европы, где особенно процветал в Англии, – тамошние законы строже всего карали непристойные предложения, сделанные «приличным» девицам.)

Собственно говоря, чистой воды шантажом было и так называемое уловление женихов, когда-то весьма распространенное. Вполне благонамеренные, ничуть не связанные с криминалом родители оставляли доченьку наедине с выгодным кавалером. Тот сплошь и рядом распускал руки – объятия, поцелуи… Девица ничуть не препятствовала, наоборот. В самый неподходящий момент врывались «разъяренные» родители и, угрожая судебным преследованием за «соблазн и растление» невинной кровиночки, требовали вступить в законный брак. Мужчины потверже из этого «капкана» вырывались, прекрасно понимая, что угроза вряд ли будет приведена в исполнение, – а те, кто слабее характером, поддавались и делали предложение по всей форме…

Иные мужья проституток придумали нехитрый способ ловли лохов «на живца». Супружница заманивала на квартиру перспективного ухажера – а потом, когда они сплошь и рядом не успевали, гм… приступить, врывался кипящий злостью муж (совершенно законный), кричал, что он устроит скандал, притянет к суду за прелюбодеяние (что ему тогдашнее законодательство позволяло). «Откупные» в этом случае тоже были не особенно большие – наподобие «поездных», а то и поменьше.

Отдельной песней – шантаж, связанный с гомосексуализмом. В те времена к нему относились без всякой политкорректности и толерантности даже тогдашние либералы. Не только в России, но и по всей Европе любители этого дела (пусть даже абсолютно совершеннолетние, и все происходило по обоюдному согласию) имели сто шансов из ста загреметь за решетку. Такие вот, к унынию либералов нынешних, стояли повсюду варварские времена.

В Петербурге в свое время накрыли (и осудили) шайку предприимчивых молодых людей, промышлявших шантажом на этой ниве. Поначалу они и в самом деле оказывали известные услуги за соответствующую плату – а потом шантажировали имевших неосторожность к их услугам прибегнуть. Потом решили вообще не прилагать никаких трудов (…а-то своя, не у дяденьки, зачем ее лишний раз утруждать?) и переключились на совершенно посторонних людей, не имевших никакого отношения к подобным забавам, – стопроцентных гетеросексуалов, как сказали бы мы сегодня. Заявлялись к выбранной жертве и начинали ее пугать: вот этот молодой человек подаст соответствующую жалобу, а эти трое будут надежными свидетелями, так что скандал получится несусветный и неизвестно еще, чем кончится… Не только вымогали деньги, но и устраивали за счет жертв ужины с шампанским, делали за их денежки заказы в магазинах, а то и просто снимали пальто и отбирали часы. В конце концов им попался «крепкий орешек», заявивший в полицию, та начала разматывать клубок, и в итоге предприимчивые молодые люди дружненько сели…

Еще один пример из воспоминаний того самого знаменитого юриста А. Ф. Кони (чей восьмитомник читается с не меньшим интересом, чем лихо закрученные детективы, – тем более что в отличие от детективов речь там идет о реальных событиях). По улице идет человек пожилой и солидный, мировой судья. К нему обращается вполне приличный на вид молодой человек и почтительнейше просит пожертвовать сколько возможно: мать лежит с чахоткой, дома хоть шаром покати… Добросердечный судья дает трешницу. Молодой человек резко меняет тон:

– Ты что, старый пес, думал трешкой отделаться? Давай полсотни! Ты мне что только что предлагал?

С другой стороны улицы переходит столь же приличный молодой человек и заявляет ошеломленному судье: он собственными ушами слышал, как тот только что предлагал его приятелю за деньги заняться уголовно наказуемым непотребством. И свидетелем выступит где угодно. Так что – пятьдесят рублей, иначе…

Судья платить отказался – тогда молодые прохвосты позвали-таки городового, заявили жалобу, судью повели в полицейский участок… Со стариком случился сердечный приступ.

Это были молодчики из той же шайки, к изобличению которой приложил руку и Кони, будучи тогда прокурором. К сожалению, сесть-то они сели, но всего на несколько месяцев…

Широкое распространение получил и так называемый литературный шантаж, которым печально прославились иные из тогдашних интеллигентов, в первую очередь газетчики не только из тогдашних бульварных листков, но и известных респектабельностью печатных органов.

Начнем с того, что господа газетиры без зазрения совести публиковали хорошо проплаченные статьи, расхваливающие ту или иную «пирамиду» типа «скопинской» (вы и насчет этого думали, что проплаченные статьи – изобретение нашего времени? Если да, то, как говорят в Одессе, вы себе таки больше так не думайте, это еще лет сто пятьдесят назад, а то и побольше, было в большом ходу). Собственно, это никакой не шантаж – но и шантажа хватало. Платили не за хвалу, а за молчание – и это был уже откровенный шантаж. Причем сплошь и рядом оформлявшийся внешне благопристойно.