Батя. Легенда спецназа ГРУ - Сергей Баленко

Все это внешнее убожество бригады никак не увязывалось с высоким уровнем ее боевой подготовки. Поэтому командиру части командованием ТуркВО была поставлена задача в кратчайшие сроки превратить наш военный городок в образцовый. Для этого выделялись необходимые финансовые средства, но подрядчиков для ведения строительства, естественно, не было. Выход из этой ситуации был единственным и давно зарекомендовавшим себя в армии — строить, так называемым, хозяйственным способом, то есть силами личного состава нашей бригады. И эту проблему также пришлось решать Колеснику. В этой связи в ходе проведения строительных работ он становился и прорабом, и технологом, и снабженцем. Но самым сложным оказалось совместить планы боевой подготовки бригады с планами строительства, ведь без отрыва личного состава для ведения хозяйственных работ обойтись не удавалось. Однако и в этой ситуации комбриг находил пути решения проблем с минимальными потерями для уровня боевой готовности части.

Сразу же после итоговой проверки 1977 года, которую мы также сдали хорошо, полковник Колесник приступил к передаче бригады новому командиру подполковнику А. А. Овчарову, так как Василия Васильевича переводили на повышение в Москву. Мне лично, да и многим моим сослуживцам, было очень жаль, что Колесник уезжает. Мы ловили себя на мысли, что нас одолевают такие же чувства сожаления, которые мы испытывали, когда из бригады уходил ее предыдущий командир полковник Р. П. Мосолов. За два с лишним года руководства бригадой он добился многого и завоевал заслуженный авторитет у всего личного состава, хотя он не был фронтовиком и не имел столь много боевых наград, сколько было у Роберта Павловича. Правда, за это время Колеснику все-таки не удалось заслужить, чтобы в бригаде его, как Мосолова, стали называть «Батей», однако это уважительное обращение личного состава, которого удостаиваются лишь настоящие отцы-командиры, как и многое другое, было для Василия Васильевича еще впереди, о чем никто из нас, конечно же, тогда не знал, да и не мог знать. Как потом оказалось, все самое главное и значимое, было у Колесника еще впереди, в том числе и показатель высшей степени уважения солдат и офицеров спецназа, которые стали любовно называть его «Батей». С уходом из 15 обрСпН жизнь и служба для Василия Васильевича далеко не заканчивалась — это единственное, что тогда всем нам было очевидно.

После того, как Колесник уехал в Москву, в бригаде внешне ничего особенно не изменилось. Продолжалась боевая учеба, однако значительно больше, чем раньше, стало всякого рода хозяйственных работ, к которым привлекались спецназовцы, в то время, когда надо было заниматься боевой подготовкой. Не думаю, что в этом была вина нового руководства бригады. Основная причина, скорее всего, заключалась в том, что в те времена ТуркВО был округом третьего разряда, и боевая подготовка в нем находилась совсем не на первом месте. Сразу после переподчинения 15 обрСпН Туркестанскому военному округу бригада еще как-то по инерции, пришедшей из САВО, продолжала усиленно занималась боевой подготовкой. Однако, чем дальше, тем меньше этому важнейшему аспекту уделялось внимания. Тем более, что окружное руководство, как было заметно даже нам, молодым офицерам, не особенно и требовало выполнения программы боевой подготовки. Планы и расписания, конечно, составлялись, заполнялись журналы проведения занятий, но из всего запланированного проводилось лишь незначительное количество часов. В полном объеме выполнялась, пожалуй, лишь программа политической и воздушно-десантной подготовки.

Такое смещение акцентов вызывало серьезное недовольство настоящих командиров всех степеней. Однако оно сводилось лишь к простому роптанию в кулуарах. Неудовлетворение таким положением дел не высказывали лишь те офицеры, которые считали лучшей возможностью проявить себя в развернутом в бригаде строительстве. Как правило, это те командиры, которым боевая учеба, работа по воспитанию личного состава были в тягость. Теперь для них наступили хорошие времена, когда можно показать свои личные качества, которые они не могли проявить в ходе повседневной боевой и политической подготовки.

Изредка, собираясь, как у нас в шутку говорили, «узким кругом ограниченных лиц» за бокалом пива, местного виноградного вина или популярного в то время в Чирчике портвейна «Чашма», который мы именовали не иначе, как «Офицерский коньяк», многие младшие командиры бригады откровенно возмущались складывающимся положением. Часто в этих беседах звучала мысль: «Неужели Василий Васильевич не знает, к чему эта стройка может привести. А если завтра, не дай Бог, война? С кем пойдем воевать? Спецназ уже, кроме мастерка, лома и лопаты, ничего в руках держать не может».

Весьма показательным примером того, чем мы в то время занимались, являлась формулировка полученного мной в 1978 году выговора, которая дословно звучала так: «За пропажу бетономешалки». Напоминаю, что это был выговор командира роты специального назначения. Комментарии, как говорят в таких случаях, излишни… Кстати сказать, тогда, когда пропала эта злосчастная бетономешалка, ротой командовал замполит лейтенант Валера Измалков, а я был в отпуске, но выговор, по ошибке, записали мне. Однако, нет худа без добра, так как при поступлении в академию приемная комиссия обратила на этот факт внимание, и кто-то из ее членов не преминул, к добродушному хохоту коллег, подколоть меня вопросом: «Так, Вы, товарищ капитан, где служили? В войсках специального назначения или в строительных войсках?»

Думаю, что Василий Васильевич, являясь направленцем в ГРУ ГШ на азиатские бригады спецназ, прекрасно знал об этом, но, видимо, и его власти в должности старшего офицера направления Управления ГРУ было далеко не достаточно, чтобы изменить сложившееся в тот период с боевой подготовкой в 15 обрСпН положение. Видимо, поэтому из ГРУ поступали указания типа: «несмотря на развернутое в 15 обрСпН совершенствование учебно-материальной базы хозяйственным способом, командованию бригады необходимо активнее изыскивать возможности для более полного выполнения планов боевой и политической подготовки, чтобы не допустить снижения боевой готовности групп специального назначения первой и второй очереди». Естественно, что новому командиру бригады подполковнику А. А. Овчарову приходилось, находясь, условно говоря, между молотом и наковальней, буквально выкручиваться, чтобы планы по строительству совместить с планами боевой подготовки. И, как ни странно, бригаде под его руководством это с трудом, но все-таки удавалось.

А тем временем война, а вернее ее тень, о чем мы, в порыве откровения, так много говорили в кулуарах, не заставила долго себя ждать. В 1978 году у южных границ Советского Союза, в Иране, на который была нацелена наша бригада, развернулось мощное народное движение за демократические преобразования и ликвидацию монархии, которое впоследствии переросло в антиимпериалистическую национальную исламскую революцию. К осени 1978 года все сразу же вспомнили о том, что в складывающейся ситуации 15 бригаде спецназ могут быть поставлены разведывательные и специальные задачи на территории сопредельного государства, которые надо будет выполнять в реальной боевой обстановке.

Всю осень 1978 года бригада «сидела» в повышенной степени боевой готовности и ни на что другое, кроме усиленной боевой подготовки, не должна была отвлекаться. Этому способствовало казарменное положение, на котором находились все офицеры и прапорщики, несмотря на то, что основная их масса проживала в военном городке, расположенном за забором нашей части. Однако даже в этот период серьезного осложнения международной обстановки в регионе, где должна была действовать 15 обрСпН, строить мы не прекращали.