Пингвины зовут - Хейзел Прайор

ко мне чувствует? Только, пожалуйста, не говорите ему, что спрашиваете по моей просьбе, а не то я умру от смущения. Я знаю, что его решение уехать связано только с нашими проблемами в отношениях, а не с работой, вот и подумала, не могли бы вы заодно выяснить, захочет ли он когда-нибудь вернуться на остров, если меня здесь не будет?

Я не обсуждала этот вариант с Майком и Дитрихом, да и в целом полагаю, что это невозможно, но просто подумала… Я цепляюсь за соломинки в поисках решения.

Мне так грустно просить вас об этом, Вероника. Я вспоминаю дни, когда мы вместе выхаживали Пипа, а затем вы уговорили Патрика присоединиться к нашей команде. Я знаю, что вам дорог наш проект… и все мы.

Умоляю вас, не говорите Патрику, что что-то не так, просто дайте мне знать, где он сейчас. Это поможет мне спланировать следующие шаги.

Со всей любовью, Терри.

Ее слова приводят меня в полное замешательство. Что-то стряслось? Она больна? Или возникли проблемы в семье, оставшейся в Англии? И что, черт возьми, значит «прощупать Патрика»?

Теперь, когда я начинаю осваиваться в лабиринтах мировой паутины, я начинаю подумывать о том, что мне следует самой научиться пользоваться этой дьявольской электронной почтой. Меня уже раздражает, что для ведения такой корреспонденции приходится постоянно полагаться на помощь посредников.

Придется включить свой слуховой аппарат на максимальную громкость и попросить Бет разъяснить мне, что тут да как. Или я могла бы обратиться к Дейзи, с которой таких крайних мер не понадобится, поскольку ее природной громкости для моих ушей более чем достаточно. Но что-то мне подсказывает, что я уже истощила ее запасы терпения за время урока пользования «гуглом». На сей раз лучше будет обратиться к человеку взрослому.

Я ищу Бет и нахожу ее в общей комнате, где они с дочерью собирают мозаику. Когда я излагаю свою просьбу, она с радостью соглашается помочь и ведет меня в офис.

– Я так благодарна за все, что вы делаете для Дейзи, – говорит она мне по дороге. – Слов не нахожу, чтобы выразить, как сильно вы ей помогаете. Я даже не знаю, выздоровела бы она без вас или нет… А как замечательно вы придумали, когда постоянно напоминали ей о пингвинах, пока она лежала в больнице. И оказаться здесь, на острове Болдер, это такой шанс для нее…

– Ну что вы, мне же не в тягость, абсолютно не в тягость, – отвечаю я, захваченная врасплох. – Я только рада помочь, пока это в моих силах. Дейзи явно идет на пользу пребывание среди пингвинов. Я всегда считала, что природа обладает скрытым целительным потенциалом, как в духовном, так и в физическом плане, и Дейзи только доказала мою правоту.

Бет, кажется, вот-вот разрыдается. Я протягиваю ей руку.

– Простите, – она хлюпает носом, напоминая мне Терри, которая тоже вечно извинялась за то, в чем не было ее вины.

– Ничего страшного, – отвечаю я.

В офисе я усаживаюсь рядом с ней и жду некоторое время, пока она возится с компьютером. Затем она поворачивается ко мне, указывая на экран.

– Чтобы вам было проще, Вероника, я добавлю ваш ящик в закладки.

«Закладки», объясняет она, это такой способ не потерять нужную страницу в интернете, как если бы речь шла о настоящей книге, а не о замудреном устройстве. И если я «кликну» по такой «закладке», передо мной всплывет содержимое моего электронного почтового ящика, где в колонке слева будет отражено имя отправителя, а в колонке справа – заголовок письма. И если после этого снова щелкнуть мышкой по любому из заголовков, в следующее мгновение текст письма окажется у вас перед глазами. Она предлагает мне попробовать сделать это самой. К радости своей, я обнаруживаю, что щелкать по кнопке мыши – вполне посильная для меня задача, и после нескольких робких попыток я уже довольно проворно пощелкиваю мышкой по экрану. Бет показывает мне, как увеличить масштаб экрана, чтобы мне было удобно читать без очков. Должна признать, это весьма продуманное изобретение.

Затем Бет объясняет, что если я хочу ответить на полученное письмо, я должна кликнуть на изогнутую стрелку в углу. После этого набрать в окне текст своего сообщения и кликнуть на синий прямоугольник с надписью «отправить». Это тоже оказывается намного проще, чем я опасалась.

Мы видим, что в почтовом ящике меня действительно ждет письмо от Патрика. Оно состоит из одного абзаца текста, в котором говорится, что он узнал кое-какую новую информацию, и нескольких изображений во вложениях. Памятуя о присутствии Бет, я лишь окидываю их беглым взглядом. На этот раз на фотографиях запечатлены вещи моего Энцо и несколько его снимков во взрослом возрасте. Одна из фотокарточек – портрет женщины с младенцем; не меня и Энцо, а следующего поколения. Патрик был очаровательным ребенком, точь-в-точь в отца. Я с любопытством разглядываю мать Патрика – женщину, которая вошла в море карманами, полными камней, когда ее сыну было всего шесть лет. Ее шея обмотана лоскутным шарфом, а волосы свободно спадают на плечи. Несмотря на то, что она широко улыбается, я не могу не обратить внимания на ее отчужденный, дикий взгляд.

Мне не терпится уединиться у себя в комнате и как следует изучить фотографии взрослого Энцо. Бет дипломатично отводит взгляд, и мне до поры до времени удается сдерживать эмоции в узде. С ее помощью я пишу Патрику в ответ короткое письмо, в котором благодарю его за старания. Я прошу известить меня сразу, как только ему удастся найти что-нибудь еще.

33

ВЕРОНИКА

К счастью, сегодня на остров отвесной стеной обрушился серый ливень, и меня полностью освободили от съемок. Лиам и Мириам, противостоя порывистому ветру, пытаются поймать на камеру морских птиц на фоне разыгравшейся непогоды, в то время как Дейзи, с утра уже успев бросить вызов стихии, чтобы проведать Петру, сейчас в своей комнате, рисует. Сэр Роберт удалился, пожелав скоротать время за чтением, а я предоставлена сама себе.

В тишине собственной комнаты я любуюсь новыми фотографиями моего Энцо. Изучаю до дрожи знакомые черты на его молодом лице. Четко очерченные скулы и подбородок он унаследовал от меня, но в остальном он так похож на Джованни, что земля буквально уходит у меня из-под ног. Впрочем, я знала Джованни, когда тому было всего восемнадцать, а нашему сыну на этом снимке уже за двадцать, и выглядит он более взросло,