Перевал Дятлова, или Тайна девяти - Анна Матвеева

Я старалась вести себя незаметно – мне больше хотелось работать, чем выпивать. Сначала записала впечатления от встречи в клубе, а потом открыла очередной документ. Тема любви за стеной обсуждалась уже прямо-таки неприлично громко, поэтому я выразительно кашлянула.

– Иди лучше к нам, – позвала мама, но Вадик сказал: пусть работает. Всё еще злился из-за Аркадия.

Аркадий, кстати, так и не появился. За такое поведение обычно вычеркивают из повествования, но у меня и так мало героев. Оставлю Аркадия – он мне нравится.

Все, хватит о посторонних вещах! Как сложно полностью сосредоточиться…

...

Текст прерывался, но понятно главное – Иванов назначил экспертизу. Впрочем, насколько я могу судить, основной вопрос был не в том, разрезана палатка или разорвана, а в том, изнутри или снаружи сделаны эти разрывы-разрезы. Вообще, Иванов нравился мне всё больше и больше – несмотря на то что в его распоряжении был всего лишь месяц, он провел множество расследований, назначил целый ряд, как говорят бюрократы, экспертиз. Одна радиологическая чего стоила!

...

На основании всех этих фактов старший эксперт, старший научный сотрудник Чуркина давала следующее заключение:

...

– Аня, Вадик уходит. – В мамином голосе звучал укор.

– Пока, – буркнули мы друг другу, и за Вадиком закрылась дверь.

Мама укоризненно помолчала минуту, а потом вдруг спросила неожиданно:

– Слушай, а какой-нибудь медведь-шатун не мог их подрать?

– Там же сказано, на перевале не было никаких следов, кроме этой странной цепочки, и еще следов поисковой собаки. Ясное дело, не мог.

– Ничего у тебя не ясно, – обиделась мама за свою версию, – ты бы лучше писала эту историю как детектив, а так – очень трудно.

– Нечего вас баловать, думайте. Я же не следователь.

– Вот именно! Но раз уж взялась за дело, надо делать его хорошо. Словарь – это вот мне нравится. Сделай так же все версии, собери их вместе – читателю будет легче.

Речь в защиту читателей.

– И еще, я хотела про Вадима с тобой поговорить.

Тут я, каюсь, смалодушничала:

– Будут тебе версии. С комментариями. Только не приставай с Вадиком – сами разберемся.

Мама покачала головой и ушла с бокалом в кухню.

А я начала записывать версии. В облегчение читательского труда и по просьбам трудящихся.

И что бы вы думали? Уже через десять минут после этих гордых слов я сидела перед телевизором и смотрела Cветину кассету. Мама лежала на диване и смотрела ее вместе со мной. Сбор версий временно отменился – не хватало информации. Вот ведь: перелопатила целую гору документов, а когда пришло время подводить итоги, оказалось, что труд проделан мной не такой уж и значительный. Так что вперед, с песнями! Потерпи немного, дорогой читатель, я на время уйду в свои изыскания и не буду утомлять тебя подробным цитированием. Но уже на следующей странице – обещаю – расскажу обо всех версиях, с подробностями. И в алфавитном порядке!

(В этих главах я читала и прочитала все документы Эмиля Сергеевича и Светы. С Вадиком всё осталось без изменений, а мама вернулась в Питер и стала курсантом автошколы.)

Поначалу кассета – вопреки ожиданиям – произвела не очень сильное впечатление. Неумело снятое хоум видео представляло очередное заседание «дятловского» клуба, происходившее пару лет назад. Дело, впрочем, не в качестве съемок – просто я опять услышала то же самое от тех же самых.

И всё же Света дала мне эту кассету с какой-то целью! Цель вскоре прояснилась и приняла черты лица первого следователя по дятловскому делу Владимира Коротаева. Коротаев в то время работал в ивдельской прокуратуре и занимался делом о гибели туристов всего несколько дней. После чего дело передали прокурору-криминалисту Льву Иванову (в его ведении оно находилось 20 дней). На заседании клуба Коротаев смотрелся очень выгодно. Во-первых, благодаря своей колоритной внешности и зычному голосу (даже скверно прописанный звук не повредил ему ни в коей мере), а во-вторых, он сообщил действительно интересные факты. Впрочем, эти же факты Коротаев озвучил в беседе с корреспондентом одной из местных газет, да и для меня они в целом не были откровением. По мнению Коротаева, в ночь с 1 на 2 февраля 1959 года на безымянном перевале произошло убийство. Именно убийство . Коротаев рассказал о своих воспоминаниях, связанных со вскрытием, – он присутствовал на нем в качестве санитара. «Черепа расплющены» – такими были его слова.